- Подойди ближе на шаг - и ты труп
- Что с ним?
- Началось около года назад. Жуткое зрелище, особенно когда...
Чудовище тихо зашипело и отвернуло голову в сторону.
- ...особенно когда кто-то включает свет. Вот и сидим здесь в кромешной тьме. Охраняем то ли его ото всех, то ли всех от него.
- Мда, ну и работёнка, - я медленно отошёл в сторону.
- И знаешь, самое страшное, что... - он замолк на секунду, как бы решая: продолжать или нет - ...жаль его порой. Правда, ведь такое же живое существо как и мы с тобой, и, выходит, виновато лишь в том, что природа над ним вдоволь поиздевалась. Но в конечном итоге, чем мы лучше?
- Тем, что я, например, не жажду впиться зубами в горло первому, кто ко мне подойдёт.
Я видел лишь силуэт своего собеседника. Он сделал шаг в мою сторону.
- А если бы в глазах каждого, кто подходил бы к тебе, ты видел бы страх и отвращение? И так всю жизнь... Нет, брат, прости, но я с тобой не согласен.
Повисла тишина.
И всё-таки что-то меня беспокоило.
- Да, может, было бы куда человечнее его пристрелить, да и дело с концом.
- Пристрелить, значит? Очень человечно. Этим вы и хуже зверей, все ваши инстинкты давно заглушила безграничная жажда собственного благополучия. - речь моего собеседника внезапно стала сбивчивой, и я заметил, что у него будто появился странный акцент.
Что здесь не так?
- Где второй охранник? Я видел его вещи у входа. Где он?
В ответ лишь смех.
Смех, который пробрал меня до костей.
Мой собеседник стоял и хихикал, и это было жуткое, утробное хихиканье, холодное как лёд.
Он смеялся.
Оно смеялось.
Я посветил на силуэт в оковах. В ответ на меня посмотрели полные ужаса глаза охранника в разодранной форме, во рту у него был кляп из окровавленной ткани. Всё лицо было в жутких порезах. Он безумно трясся.
С кем я говорил?
- Нет...
Дрожащими руками я медленно направил свет фонарика в сторону того, с кем я беседовал.
Огромные нечеловеческие глаза.
Его рот был раскрыт в ужасной улыбке так, что десятки длинных клыков обнажились.
Чудовище было на свободе, и его ничто не могло остановить перед искушением поиграться с моим телом так, как оно захочет.
Оно начало приближаться.
Фонарик выключился.
Яркий свет, слепящий глаза.
- Сынок, я пришла. Чего ты тут сидишь в полной темноте? Свет бы хоть включил, - последние слова она произнесла уже с кухни.
Я сидел на диване, рядом со мной лежала игрушка какой-то мартышки и фигурка полицейского, привязанного цветной ленточкой к батарее. Пластмассовый фонарик лежал на полу.
- Ма, а ты принесла йогурт?
- Да, конечно, сынок.
- А принесёшь?
- Сейчас.
Где-то зашипел чайник.