«Эта история произошла в городе Н. Российской Федерации, в наши дни, в 15.35 по московскому времени».
Отстучав на клавиатуре ноутбука первое предложение своего нового рассказа, литератор Крюков С.П. остановился. На душе было муторно и противно.
– Я вчера, видно, перебрал, – подумал Савва Петрович, стараясь вспомнить некоторые детали ужина в небольшом, скромном ресторане «Ташкент» на юго- западе Москвы с писателем Юрковым Д.С.
Собственно ничего нелогичного и удивительного в посещении ресторана и встречи с Дмитрием для Саввы не было. Оба они трудились в одной писательской организации, оба вышли из инженерной среды, правда, Юрков начал заниматься писательским трудом гораздо раньше и имел уже солидный литературный опыт, когда Савва опубликовал свой первый, почти любительский рассказ.
И хотя Дмитрий и был на пять лет моложе сорока восьмилетнего Саввы, в их литературных дискуссиях подчас чувствовалась ведущая роль Дмитрия.
"Кажется, я вчера с Юрковым всё-таки был резок? – подумал Савва. – Но что в словах Дмитрия меня могло возмутить? И собственно о чём мы могли спорить в этом уютном, маленьком ресторане «Ташкент»? На дворе стоит 2017 год".
"Наконец- то, вспомнил, – обрадовано воскликнул Савва – Он же упрекал меня, так по-менторски, по-барски «ты, братец момента не чувствуешь, у твоего героя-правдолюба нет чувства времени. Его можно принять и за опричника Ивана Грозного и за чекиста сталинских времен, а может даже, господи прости, за нынешнего фсбешника". Савва задумался.
"А может он прав? Больше надо конкретики. Да и шире надо смотреть на социально–политические явления".
Савве казалось, что всё-таки главный упрек Дмитрия был обращён к нему, как человеку, не понимающему суть излагаемой в новом рассказе бытовой проблемы. По словам Дмитрия, каждая страна идет своим, суверенным путем, независимо от социального строя, социального уклада, господствующего в стране...
«Ты какой-то замшелый космополит образца сталинских времён", – неожиданно вспомнил Савва слова Дмитрия. «Жизнь в стране определяет жизнь титульной нации. Нам хорошо – значит всем хорошо. А кому не нравится, пусть валят отсюда.И не учат нас, как нам жить. Мы строим страну под себя, а не для них". Кто «мы» и кто «они» Дмитрий не уточнял. «Нам не нужна их фальшивая демократия. Нам нужна наша, суверенная». «Может быть наша и их - это одно и тоже?», - пытался слабо сопротивляться Савва.
«Ты не понимаешь, что мы себе должны оставить конкурентные преимущества. Если будем кричать о равенстве и братстве, то тем самым сделаем для них конкурентную уступку и им с нами легче будет сладить. Нет, надо только суверенную».
Савва опять вспомнил слова Дмитрия: «…только война между «ими» и «нами» могла снять все вопросы с развития демократии в России».
Крюкова начали потихоньку грызть сомнения. "Похоже, Дмитрий был прав.
Надо срочно изменить стиль рассказов. Надо обязательно перед читателем открыть широкую перспективу исторического фона, сопровождающего главных героев, показать социальную обстановку в стране и мире, а может даже сделать маленький обзор научных и технологических достижений в стране и за рубежом. И, конечно, не забыть о нашем патриотизме.
Но с другой стороны, я же пишу в основном об отношениях между мужчиной и женщиной в семье, на работе, наконец, как принято говорить в психологии, об отношениях в "малой социальной группе". Меня волнует, как бы сказать точнее, вектор эротики этой малой социальной группы".
Савва задумался. По лицу было видно, что в его голове идет колоссальная, созидательная работа по созданию эпического, литературного произведения с многочисленными персонажами. На самом деле никаких мыслей,кроме одной у него не было:как литературно представить вектор эротики.Именно так он хотел ответить Дмитрию на все его теоретические изыскания. Он сел за ноутбук и напечатал: «Эта эротическая история произошла в городе Н. Российской Федерации, в наши дни, в 15.35 по московскому времени. В городском саду мэр города открыл памятник писателю Крюкову С.П., поднявшему вектор эротики земляков на небывалую высоту». И тут же перед его взором, почти ощутимо, возникла двадцати пяти метровая колонна из белого мрамора, которую венчал гранитный,устремленный в высь фаллос.
"По–моему, ответ получился выразительный и соответствует духу времени."– не без гордости отметил про себя Савва.