Я встречала Гизу в аэропорту Торонто.
Сбывалась моя давняя мечта - побывать с Гизой на Ниагаре. Показать ей ревущие потоки водопада. Прогуляться по длиннющей набережной. Сфоткаться на фоне вечной радуги. Ну и конечно прокатиться на катерке прямо до жутких водопадовых брызг.
А пока я только шумно радовалась приезду Гизы. Мы забросили чемоданы в багажник, сели в машину и, беспрерывно болтая, рванули в сторону веселого городка Наягра Фоллс.
- Вообще-то, Руза, я не фанат дикой природы, - сообщила мне Гиза по дороге, - понимаю, Ниагара там, водопад... но в меру. Чтобы поближе к цивилизации. Долго стоять в чистом поле и любоваться на воду – не для меня.
- Не бойся, - заверила я ее, - особой дикости там нет, чистого поля тоже, так что останешься довольна.
- И чтоб никакого экстрима, - посуровела Гиза, - степенно, спокойно, интеллигентно.
- Зуб даю, - поклялась я, нащупывая языком коронку, - какой может быть экстрим? Или ты думаешь, что мы будем практиковать прыжки на тарзанке?
- Не знаю, не знаю... – неопределенно протянула подруга, - слушай, что это за нескончаемые сады вокруг?
- Тебе повезло, попала в сезон персиков. Погоди, сейчас мы остановимся и прикупим пару корзиночек, тебе понравится.
– Руза, я тебя умоляю! Ты будешь хвастаться здешними персиками, будто я не только что из Баку?!
- Давай подрулим... мэм, можно нам вот эту плетенку? Сэнк ю. Споласкивай водой из бутылки и пробуй.
- Ммм... вкусно! Хотела держать фасон, но...
- Не переживай, персики, конечно, классные, зато о нормальных абрикосах вроде наших здесь слыхом не слыхивали. Поехали дальше.
И мы покатили в нескончаемом потоке машин. Дважды нас пыталась подрезать старая седая леди на Порше, после чего наш кар обогнал пожилой джентльмен в кабриолете. Рядом с джентльменом сидел огромный, пристегнутый ремнем безопасности пес, на морде которого ясно читалось бесконечное презрение к окружающим. Справа и слева параллельно с нами ехали мужчины и женщины возраста далеко «за».
- Не поняла, - сказала Гиза, - это что, выездной марш дома престарелых?
- Все нормально, - ответила я, - старички едут прокучивать пенсию в казино. Разве ты не знаешь, что Ниагару называют вторым Лас Вегасом?
- Мда, - покачала головой Гиза, - а ты говорила, все будет пристойно.
- А как же! – возмутилась я, - чтобы две интеллигентные дамы приятного возраста – и позволили себе всякое такое?! Только культурная программа!
Гиза покрутила ручку приемника, поймала что-то ритмичное и мы дружно закачались в такт музыке.
Вдали замелькали высотки отелей и развлекательных заведений, зашумел и заиграл всеми цветами радуги курортно-туристический городишко Наягра-Фоллс. Поняв, что соседство с дикой природой ей не грозит, Гиза заметно повеселела. Ей понравились небоскрёбы, ярко-зеленые газоны, украшенные цветами, дикие рекламы, зазывающие на различного рода увеселительные мероприятия, и прочая радующая глаз дребедень, обещавшая сделать наше пребывание максимально приятным.
- Ну? А Ниагара? – нетерпеливо спросила она, когда мы нырнули в прохладу многоэтажной парковки.
- Сейчас, вот только припаркуем машину, - откликнулась я, - до заселения в отель еще целых два часа, в самый раз навестить главную цель нашего путешествия.
- Куда мы идем? О, фуникулер... Руза! вот это да!
С вершины холма перед нами раскинулся ослепительный вид на Ниагарский водопад. Рёв потоков реки Ниагары, низвергающей воды озера Эри в озеро Онтарио становился все сильней по мере приближения фуникулерного вагончика к набережной. Туристы, заполнившние кабинку, защелкали фотоаппаратами и телефонами.
Мы спустились на набережную, протиснулись к бордюру и перегнулись через перила. Чудовищной силы водяная стихия, казалось, вырывается прямо из-под наших ног.
- Да уж, - выдохнула Гиза, - И оно всегда... вот так вот... падает? Руза, ты чего хихикаешь?
- Прости, - прыснула я, - именно этот вопрос я задала своим друзьям, когда первый раз увидала Ниагару. Значит, я не одинока во вселенной...
- Не одинока, - подтвердила Гиза, - я с тобой.
Мимо нас прошла парочка: вяловатый мужчина в очках и энергичная дама в шортах.
- Миша, посмотрите! – неожиданно вскрикнула дама по русски, - боже мой, сколько воды падает вниз каждую секунду! И что... это всегда так?!
Я переглянулась с Гизой и обе мы затряслись в беззвучном смехе.
- Нет, что вы, Сонечка, - вежливо отвечал мужчина, глядя куда-то в небо, - его выключают на ночь. Канадцы очень экономные.
- Да что вы говорите! – ахнула дама, удаляясь.
Мы гуляли по набережной, заполненной нескончаемым потоком людей, любовались огромной подковой канадского водопада (чьё бешеное падение с высоты внезапно гасилась степенно текущими водами Онтарио); более скромной водопадовой версией американской стороны; сумасшедше-красивой радугой, сверкающей в водяных брызгах и забавными катерками, одни из которых были заполнены человечками в синих одеяниях, другие -в желтых.
- Это что еще за маскарад? – спросила Гиза.
- Люди одеты в дождевики, чтоб не промокнуть, - объяснила я, - Катера подходят очень близко к водопаду. В синем, кажется, канадские туристы, в желтом- американские.А может наоборот.
- Жуть, - содрогнулась Гиза, - не представляю, как можно сесть в корыто и отправиться под эти дикие струи.
Я промолчала; в сумке у меня лежали билеты на один из подобных корабликов. Я решила не нервировать Гизу- пусть вначале освоится.
Нагулявшись и нафотографировавшись, мы пошли в отель, повалялись в номере, пообедали в ресторане на тридцатом этаже (громадный стейк с французской картошкой и десерт) и отправились в аквапарк.
- Только учти, Гиза, я плаваю как топор, - предупредила я, - а если быть точнее, топоры плавают гораздо лучше меня. В случае чего – ты вытаскиваешь меня из воды.
- Почему я? – удивилась Гиза, - надеюсь, там есть молодые симпатичные спасатели. Тем более, что я с плаванием тоже не сильно дружу.
- Тогда будем держаться на мелководье, - решила я, - и никаких водяных горок с виражами.
- Само собой! – воскликнула Гиза, -мы же договорились, все в рамках приличий.
Но, как говорится, никогда не говори никогда. Не прошло и часа как мы с Гизой уже стояли на вершине самой высокой и крутой горки и грузились в какие-то круглые резиновые штуки, кажется автомобильные покрышки.
- Нет, Гиза, это невозможно, - причитала я, - я боюсь высоты. У меня клаустрофобия, а там тоннель. У меня будет инфаркт.
- Тогда зачем ты поволокла меня наверх?! – гневно вопрошала Гиза, - я тоже не уважаю подобные аттракционы. У меня тоже будет инфаркт. Мне уже плохо.
- Я не волокла, ты сама хотела, - возражала я, вцепившись в резину, - ай, оно качается!
- Вам помочь, дамы? – нетерпеливо произнес кто-то сзади на ломаном английском, а потом нашим покрышкам было задано необходимое ускорение...
- Вааау, Руза! – возопила Гиза, устремляясь вниз.
- Спасите! – почему-то заорала я и покатилась за ней. Спуск показался мне вечностью; передо мной пронеслась вся моя жизнь, я также увидала несколько кругов ада, успела вспомнить свои основные грехи, помолиться и дважды больно стукнуться ногой о металлический бортик.
Мы влетели в воду с воплями и перекошенными лицами.
- Кошмар, – задыхаясь, сказала Гиза, подгребая в мою сторону, - как тебе такое в голову могло придти?! Вроде не девочка!
- Я не хотела, клянусь... а вообще-то...
- Прикольно было, - хихикнула Гиза, - может, еще раз?
- С ума сошла?.. Ладно, по последней.
Во второй раз мы осмелели настолько, что сами подтолкнули покрышку какого-то замешкавшегося китайца и лихо пустились ему вслед под звуки отборных китайских проклятий, вследствии чего не вписались в крутой вираж и столкнулись на выходе из трубы.
Вечер закончился на берегу Ниагары, дивно подсвеченной прожекторами всех цветов радуги. Мы гуляли с мороженым в руках, болтали о всяком-разном, пока я не остановилась как вкопанная.
Прямо на нас шел косматый тип гигантского роста в майке с надписью «Перфекционизм- мое все». Мужик таращился на нас, размахивал руками и говорил сам с собой.
- Гиза, - испуганно сказала я, хватая подругу за руку и пялясь на типа, - спаси меня. Я его боюсь.
- А что такое? – безмятежно спросила она.
- Я... видишь ли... патологически не нравлюсь сумасшедшим. Однажды я гостила в небольшом немецком городке. Там на главной площади каждый день из года в год ходил местный юродивый, огромный дядька, и орал: «Битте айне ойро!» - просил один евро по ихнему. Ему никто не подавал, а он и не обижался. Считался местной достопримечательностью.
- И что? – рассеянно произнесла Гиза, откусывая краешек вафельного стаканчика.
- И то! Как-то я стояла в ожидании трамвая. Так вот, с криком «Битте, айне ойро» дядька подбежал ко мне и толкнул со всей дури двумя руками. Говорят, это был единственный случай, когда он сделал что-то подобное.
- Какой ужас! – испугалась подруга, цепляя меня за локоток и оттаскивая в сторону. Мы благополучно разминулись с перфекционистом, и я облегченно вздохнула.
Утро следующего дня мы встретили аханьем, оханьем и подсчетом болячек, полученных во время нашего залихватского катания в аквапарке.
- Я же предупреждала – никакого экстрима! -пеняла мне Гиза, - надеюсь, сегодня мы будем вести себя соответственно нашему интеллектуальному статусу.
- Не вопрос, - соглашалась я, заклеивая пластырем царапину на ноге, - сейчас мы идем в консерваторию.
- В консерваторию? – округлила глаза Гиза, - Хм, Руза... Я, конечно, понимаю твой профессиональный интерес. Но...ты уверена, что это хорошая идея - с утра пораньше слушать, скажем, Бетховена? Нет, если ты считаешь, что идея хорошая...
- Вообще-то я предлагала пойти полюбоваться на бабочек, - сказала я, - здесь это так называется. Консерватория, то бишь, типа, оранжерея. Как ты насчет бабочек, уважаешь?
- Бабочек уважаю, - облегченно вздохнула Гиза, - отчего же. Под бабочек и Бетховен пойдет, если негромко.
Консерваторскими бабочками мы любовались недолго; они очень мило порхали и вились вокруг нас, но сильно утомляли своим количеством. Ботанический сад понравился больше. После ботанического нас занесло в огромный магазин шоколада. Гиза пыталась купить шоколадку размером с оконную форточку; я увещевала ее, напоминая о фигуре и грозя напольными весами. Компромисс был найден при виде симпатичных шоколадных туфелек в натуральную величину; мы подцепили по одной – я взяла коричневую с белым бантиком, а Гиза – полосатую под зебру.
После чего я сказала:
- Гизы, ты слышала легенду о Деве тумана?
- Нет, а что? – деловито осведомилась подружка, отламывая кусок каблука от купленной туфли и отправляя его в рот.
- Красивая легенда. В старину индейцы, жившие у Ниагары поклонялись богу, обитавшему в пучине водопада.
- Что ж поделать, время было темное. И?
- Каждый год они сажали в каноэ самую красивую девушку и оправляли ее вниз по водопаду для встречи с божеством.
- Гады какие!
- На пути к водопаду девица, представь себе, пела и смеялась. Радовалась тому, что превратится в Деву тумана, служанку божества.
- Вот идиотка... Руза, к чему ты это клонишь? Надеюсь, ты не собираешься совершать обряд жертвоприношения со мной в главной роли?
- Боже упаси. Однако ты, полагаю, не будешь против того, чтобы попытаться увидеть Деву тумана воочию?
- Конечно же, нет! – оживилась Гиза, - а что для этого нужно сделать?
- Следуй за мной, - таинственным голосом прогундосила я.
Гиза охотно следовала за мной до самой пристани, но увидав, что я направляюсь к прогулочному катеру, на который грузятся люди в одинаковых синих плащ-палатках, остановилась как вкопанная.
- Нет! – твердо сказала она, - никогда, Руза. Я похожа на самоубийцу?
- Я тоже в первый раз, - увещевала я, - ну давай попробуем. Ниагару вблизи увидем. Может, нам Дева явится.
- Вот как раз девы мне сейчас и не хватало, - закатила глаза Гиза, - ладно, была не была. Под твою ответственность.
Напялив синие дождевики до пят, мы ступили на мокрую палубу пароходика и, дрожа от страха, отправились в путь, пролегавший вначале вдоль американского водопада под названием «Вуаль невесты». Его сверкающая пена искрилась на солнце и была вправду похожа на белоснежный шлейф.
- Красиво, - восхищенно сказала Гиза, - и совсем не страшно!
- Видишь, зря паниковали, - поддержала я, - глянь на тот мостик, он соединяет Канаду с Америкой... Вон тот, ажурный... Ну-с, теперь дождемся туманную девушку.
- Вышла дева из тумана, - заголосила Гиза, - вынула ножик из кармана... Ой, что это? Руза!
Наше хлипкое суденышко внезапно развернулось и понеслось навстречу ревущей лавине. Вода обрушивалась на нас с огромной высоты и окружала со всех сторон. Сумасшедшие брызги, водяное чудовище приближается все больше и больше... я со страхом глянула на Гизу и втянула голову в плечи, ожидая ее справедливого гнева. Однако на лице Гизы, как ни странно, был написан охотничий азарт.
- Руза! – перекрикивая грохот, воскликнула она, - ты деву видишь?
- Какая, к черту, дева, - завопила я, втягивая голову в синий капюшон, - земля, земля, где земля?!
- Нет в тебе романтики! – укоризненно прокричала Гиза,- зачем нам земля, когда вокруг такая феерия! Будем петь и танцевать! Тем более, что наш корабль разворачивается обратно. Какая жалость!
- Может, тебе каноэ попросить? – съехидничала я, - ты часом в Девы тумана не метишь?
Гиза осуждающе покачала головой, сообщила, что мой сарказм неуместен и с сожалением уставилась на водопад, который, по мере удаления от него, начал вновь обретать свои привлекательные черты.
Мы, шатаясь, вышли на берег. Отуда-то из-за угла вынырнул встреченный нами давеча мужик в майке, и двинулся, как мне показалось, в моем направлении, продолжая, как и вчера, орать что-то самому себе.
- Гиза! – задрожала я, - это опять он, помнишь? Спаси. Меня не любят сумасшедшие. Как-то в московском аэропорту на меня напал пьяный в хлам мужчина, обвинил в том, что я корреспондентша «Красной Звезды», написавшая разгромную статью о его батюшке, и призвал общественность немедленно отправить меня в кутузку.
Гиза отодвинулась от меня, посмотрела странным взглядом, но тем не менее схватила за руку и оттянула подальше. Любящий порядок перфекционист также глянул на меня с тревогой. Я нахмурила брови, тип отвернулся и инцидент был исчерпан.
А следующий день был днем рожденья Гизы, который мы намеревались провести с размахом. Днем – поездка в соседний живописный городишко Ниагара-он-зе-Лейк с катанием на белоснежных лошадиных повозках. Вечером – ужин в ресторане на вершине смотровой башни с видом на окрестности. Плюс салют над Ниагарой. Ну а потом – как пойдет.
Для катания на белых повозках, запряженных белыми же лошадьми, мы выбрали романтичные цветастые платья, соломенный шляпки и босоножки на каблучках. Кучер почтительно приподнял белый цилиндр, поздоровался с прекрасными леди. Леди попытались изящно влезть в экипаж, однако я умудрилась испортить зрелище, зацепившись каблуком за ступеньку, и весьма неэстетично плюхнулась на сиденье.
Кучер скосил на меня брови. Я обиделась и вздернула подбородок. Гиза расправила плиссерованную юбку и широко улыбнулась кучеру. Кучер расплылся в ответной улыбке.
Мы покатили по городку, оглядывая живописные окрестности – симпатичные улочки, парки и скверы, старинный отель «Принц Уэльский» и разноцветную толпу туристов. Все было замечательно и мы чувствовали себя настоящими принцессами, пока не высадились в центре и не захромали на своих высоких каблуках по мощеной мостовой.
- Гиза, нам бы где-нибудь тапки прикупить, - пропыхтела я через полчаса.
- Ерунда, – бодро отозвалась Гиза, - держись! Что за выражение лица, надеюсь ты не увидела опять свего старого знакомого в красной майке? Кстати, не понимаю, что он тебе сделал. Очень приличный сумасшедший.
- Для тебя – может быть, - завелась я, - а меня они не любят. Как-то в Баку меня чуть не оттаскала за волосы старушка-нищая, за то, что я дала ей вместо купюры пригоршню мелочи.
- Чем-то ты их привлекаешь, - задумалась Гиза, - либо они тебя, наоборот,очень любят... либо у тебя паранойя, а об этом надо предупреждать заранее, я дама нервная... И никаких тапок, мы шикарно выглядим.
Поковыляв еще немного на каблучищах, подруга-таки сдалась; мы купили первые попавшиеся резиновые вьетнамки и радостно зашлепали по сувенирным лавкам, коих в Ниагаре-он-зе-лейк было великое множество.
К ужину мы превзошли сами себя, наведя полный марафет и облачившись в вечерние туалеты. Именинница роскошно смотрелась в ярко-красном, я оттеняла ее в темно-синем. Мы подъехали к башне Скайлон, поднялись на скоростном лифте на верхний ярус в вращающийся ресторан и ахнули. Вот где был вид! Подсвеченный водопад с высоты птичьего полета, долина Ниагары и дальше, до сверкающих огней Торонто и даже далеких очертаний Нью-Йорка.
Метрдотель провел и усадил нас за столик у вращающегося панорамного окна.
- Не окно вращается, а мы, Руза, - хихикнула Гиза, - чудо! вся Америка как на ладони. Давай сообразим селфи.
К нам подскочил официант, забрал телефон и сделал пару снимков. Мы старательно позировали. Официант был похож на персонажа итальянских комедий: чернявый, средних лет, с усиками, он лучезарно улыбался и непрерывно вертелся вокруг нас то принимая заказ, то подливая воду с лимоном, то предлагая карту вин.
- Вы итальянец? – спросила я.
- Си, - просиял вертлявый, - синьоры говорят по итальянски?
Синьоры выразили сожаление по поводу абсолютного незнания итальянского, и заказали по бокалу французского вина. Официант восхитился туалетами синьор, но сообщил по секрету, что итальянские вина намного привлекательнее французских, уж он-то знает что говорит. Синьоры махнули рукой и заказали итальянское. Официант просиял и сказал, что не сомневался в нашем вкусе. Короче, синьоры разомлели еще до того, как приступили к аперетиву.
Мы роскошно отобедали, любуясь вращающимися за окном окрестностями. Итальянец Джулио, с которым мы успели подружиться, подливал нам вино, без конца менял крахмальные салфетки и звал погостить на Сицилию. Расписывая красоты родного края, итальянец подбивал нас то на морские гребешки «Сен-Жак», то на копченую утку, то на запеченый хвост омара. Мы пробовали все, что можно, запивая сначала теплым красным, а потом холодным белым.
Перед десертом метрдотель внезапно попросил у гостей ресторана тишины, заиграла бессмертная Хэппи бёздей, и к нашему столику подкатили тележку с роскошным шоколадным тортиком, украшенным искрящимися огнями.
- Поздравляем! – завопила вся почтенная публика. Люди повставали со своих столов, сгрудились вокруг нас, аплодируя и наблюдая, как Гиза пытается задуть бенгальскую свечку.
- Гиза, - изображая улыбку, цедила я сквозь зубы, - перестань дуть, не срамись, она так не потухнет.
- Еще как потухнет, - отмахивалась Гиза, надувая щеки.
Офицант Джулио суетился вокруг нас и желал Гизе счастливого дня рожденья. В ту минуту, когда он положил ей на тарелку увесистый кусок торта за окном раздались первые залпы салюта.
- Руза! – обалдело сказала Гиза, - это что, тоже в честь меня?
- А как же! – хвастливо сказала я, умолчав о том, что фейерверк-то собственно громыхал в честь воскресного дня. Но к чему заморачиваться подробностями? Все выглядело так красиво.
В конце вечера Джулио, кланяясь и улыбаясь, подал нам счет, глянув на который мы с Гизой чуть не схватились за сердце, но, переглянувшись, сделали равнодушное лицо и отвалили сицилийцу нехилые чаевые, после чего выслушали град комплиментов и обещание в следующий раз угостить нас фирменным ликером за счет заведения.
Мы вернулись в отель, пристроили машину и решили пройтись по ночному городку. Прямо перед нами мигала огнями вывеска огромного казино.
- Руза, зайдем? – заплетающимся языком предложила Гиза.
- В казино?! – икнув, ужаснулась я, - а как же наши моральные ценности?
- С ними все в порядке, - успокоила меня Гиза, - теперь нам пора активировать наши... аморальные ценности.
- Ты думаешь, они у нас есть? – с сомнением осведомилась я, подпирая мраморную колонну.
- Не знаю, - поразмыслив, ответила подруга, - найти их в себе – наша задача! И потом, мы должны отыграть все то, что вытряс из нас подлец Джулио.
- Неправильно, - замотала я головой, - мы должны настроиться на проигрыш, чтобы потом не посыпать голову пеплом. Играем в однорукого бандита - и проигрываем! Я лично собираюсь проиграть двадцатку – а потом баиньки, ты же можешь в честь своих именин пожертвовать казино долларов двадцать пять. На этом баста!
- Клянусь правым берегом Ниагары! – пообещала Гиза и потянула меня ко входу.
Из дверей прямо на нас вывалился... все тот же мужик в красной майке. Он горестно подвывал себе под нос, но, увидев меня, остановился как вкопанный и бешено завращал глазами.
- Гиза, это все, -помертвела я, - это конец. Сейчас он меня убъет. Я же тебе говорила.
- Опять вы?! – вдруг заголосил перфекционист, - чего вам от меня надо? Вот уже несколько дней я натыкаюсь на вас, и каждый раз вы пялитесь на меня как сумасшедшие. Я так и подумал, что это не к добру – и вот, пожалуйста, проигрался в пух и прах!
- Простите, - дрожащим голосом сказала я, прячась за Гизу, - но это вы преследуете нас. Мы думали, что это вы сумасшедший...
- Я?! – возопил мужик, - с чего бы это?
- Моя подруга хотела сказать, что вы разговариваете сам с собой, - вежливо пояснила Гиза, пятясь назад и прикрывая меня своей сумочкой.
- Почему сам с собой? Я с женой разговариваю, - обиделся мужик, - вот... – и он вынул из уха наушник с микрофоном.
- Ой, простите, - облегченно вздохнула я, - мы, кажется, ошиблись.
- Чтоб вам проиграть свои туфли, - горько пожелал нам вслед перфекционист.
- Типун тебе на язык, - огрызнулась я.
В зале с игровыми автоматами царила тишина. Симпатичные старички и старушки с аккуратными седыми буклями невозмутимо нажимали на кнопки и вертели ручки автоматов. Мы пристроились к одному из ящиков и начали по очереди бросать туда монетки и засовывать небольшие купюры.
Свою двадцатку я проиграла на раз-два-три и встала рядом с Гизой, подбадривая ее рассказами о чудовищном везении новичков. Очевидно, на нас данное правило не распространялось, потому что Гиза промотала двадцать пять... потом еще двадцать пять... Потом двадцать... я схватила ее за руку и потащила прочь.
- Подожди, Руза, последний раз, - взмолилась Гиза и бросила монету.
Я, не оглядываясь, поволокла подругу за собой.
За нашей спиной раздался звон. Старички и старушки вытянули шеи в нашем направлении. Мы обернулись назад.
Из автомата посыпались деньги. Они все сыпались и сыпались, и, казалось, им не будет конца. Мы смотрели друг на друга, а весь зал смотрел на нас.
- О май год, - прошамкал какой-то божий одуванчик непонятного пола.
- Хеппи берздей, Гиза, -сказала я пересохшими губами.
- Кажется, Руза, у нас появилась возможность классно провести мой следующий день рождения,- почему-то шепотом ответила Гиза.
А за окном занимался Ниагарский рассвет.