Я не помню, как добралась до академии.День уже клонился к закату, когда я ступила на знакомый двор. Солнце вышло из-за облаков, заливая желто-оранжевым светом четырехэтажное главное здание из красного кирпича. Лиственницы, растущие у забора, уже покрылись новыми иголками и отбрасывали длинные синие тени. Дворник скрипел лопатой по асфальту, соскребая остатки льда и легкую снежную пенку. “Откройте!” Я постучала в деревянную будку, пытаясь разбудить спящего сторожа. Наконец, он вздрогнул и прислонил к стеклу свое усатое постаревшее лицо, но тут же отпрянул, видимо, узнав меня и не поверив. “Ваши документы!” Я протянула ему личное дело. Сторож долго изучал, потом направился в академию, сказав, чтобы я подождала. Минут через пять он вернулся с директором. “Пойдемте, Амина.” Мы поднялись по парадной лестнице, миновали гардероб и спальни и приблизились к классам. “Что же мне с Вами делать?” - вдруг обратился ко мне директор, остановившись перед черной дверью кабинета. Я молчала. Говоря с Камиллой Евгеньевной о том, как хорошо было бы продолжить образование в академии, я не придавала особого значения своим словам. Теперь же, когда должна была решиться моя судьба в отношении учебы, я поняла, что не могу определиться с целями. Раньше я мечтала перевестись с биологического отделения на гуманитарное, потому что не очень любила естественные науки.
Но в то же время загадки опытов и лабораторных исследований увлекали меня. Сейчас, отвыкнув от занятий и зубрежки, я находилась в еще более затруднительном положении. Альберт должен был закончить академию летом, поэтому мне очень хотелось попасть на пятый курс и сдавать экзамены вместе с ним. Это казалось маловероятным, однако, вспоминая успехи в недавнем изучении физических теорем, я начинала верить своим возможностям.
Директор неожиданно хлопнул меня по плечу. “Я кое-что знаю, Амина, и был предупрежден о том, что Вы придете. В момент побега Вы находились под гипнозом, а затем потеряли память. Небывалое исключение из правил. Но не волнуйтесь, мы проверим Ваши знания и определим, на какой курс Вы проходите.” Дверь кабинета скрипнула. ”Сначала давайте беседовать на общие темы, - продолжал директор, - я понимаю, что вспомнить будет непросто, но я думаю, все получится.” Он начал спрашивать меня. Но вскоре вопросы прекратились, и директор стал слушать мой рассказ. Прежняя жизнь в академии не казалась мне далекой, я помнила все, как будто еще вчера слушала здесь лекции. Директор согласился пройти со мной по корпусам. Во время весенних каникул академия пустовала, и почти все студенты разъехались, поэтому в коридорах никого не было. Наши шаги гулко раздавались под высокими сводами. Я рассказывала все в мельчайших подробностях, некоторые из которых не могли быть неизвестны моему спутнику. Удивительно, но блуждая по большому пустому зданию, я видела, как аудитории наполняются людьми и начинаются лекции, как шепчутся и смеются студенты, направляясь гулять в сад. Очень скоро я поняла, что это обрывки тех событий, которые произошли во время моего отсутствия. Иногда я останавливалась в каком-нибудь определенном месте (делая вид, что вспоминаю), чтобы вникнуть в подробности отдельных сцен. Перед кадкой с комнатной магнолией я задержалась дольше обычного. Мне показалось, что где-то рядом промелькнул Альберт. Он подкрался к магнолии и , улучив минуту, сорвал одну веточку, усеянную некрупными белыми цветками. Затем он вернулся к товарищу, вручил ему цветы и оба улыбнулись, при этом товарищ указал на кого-то слева, кого я не могла разглядеть. Восторг наполнил меня, ведь я видела Альберта почти наяву. Картина эта вспыхнула передо мной, как молния, и неожиданно пропала. Директор не видел то, что видела я, но он заметил в моем поведении нечто необычное. “Мне кажется, ты знаешь больше, чем говоришь сейчас!” “Конечно, спокойно отвечала я, - ведь Вы еще не спрашивали меня о науках.”
Но о науках нам не суждено было поговорить в тот день После сорокаминутной прогулки по академии директор отпустил меня домой, мы условились встретиться на другой день утром. Домик Григория Александровича находился в часе езды, и я, приехав, сразу же заснула.
Когда я вошла в пустой класс, темно-серое небо еще не проснулось от слабых солнечных уколов. Свежий воздух с запахом хвои лился в открытое окно. Тотчас же в коридоре послышались шаги и голоса. Вошел директор с господином Либером. Директор , видимо, пребывал в прекрасном настроении, он вручил мне длинный список вопросов, прибавив: “ Последние четыре задачи показались мне слишком сложными для Вас. Однако наш биолог, всегда высоко ценивший Ваши способности, уверен, что Вы справитесь.” Я побледнела, взглянув на господина Либера. Опять он что-то задумал!
Перед работой я почти не готовилась, только немного полистала справочник по всем предметам, который нашелся у Камиллы Евгеньевны. Первые вопросы на знание школьного материала оказались совсем легкими, затем стало сложнее, и наконец, десятая задача оказалась слишком заковыристой. В следующих семи вопросах нужно было перечислить факты из истории Абадии, которую я никогда не выучивала. Список состоял из 36 вопросов, а я не сделала и половины. Между тем, время текло независимо от моих размышлений. На работу было определено целых шесть часов, из них четыре с половиной уже прошли. Биолог сидел за преподавательским столом и заполнял какие-то отчеты, не поднимая головы. Директор время от времени заходил чтобы положить на стол новые серые папки и унести уже заполненные. Я старалась сосредоточиться, но не могла. Вдруг чья-то мысль кольнула меня. Я взглянула на биолога. Без сомнения, идея принадлежала ему, иначе кто еще, как не господин Либер, искусно играющий роль преподавателя, мог вторгнуться в мое подсознание. Он давал мне установки, не отрываясь от работы : “ Представь, что ты на необитаемом острове, а вокруг океан, в котором спрятаны твои знания. Тебе нужно достать их любой ценой.” Я вообразила себе это так же легко, как картины из жизни академии, забыв о том, что мной снова управляет чужой неприятный человек. Вскоре даже ответы на малознакомые вопросы нашлись сами собой. Я никогда бы не подумала, что решать задачи так же просто, как нырять за камушками в неглубокой воде. Ни историей, ни анатомией, ни физикой нельзя уже было напугать меня. Я исписывала лист за листом и сдала на десят минут раньше положенного. Когда директор подошел взять мою работу, он спросил: “ Ты хорошо подумала?” “Не сомневаюсь” Он пожал плечами. “Мы проверим все на днях и скажем тебе результаты. А пока можешь идти.” Но мне хотелось еще поговорить с биологом, и я не торопилась. Наконец, мы остались одни. “Что это было, господин Либер, - начала я, - неужели снова гипноз?” Преподаватель внимательно посмотрел на меня сквозь очки. “Ты постигла искусство управления своим разумом и смогла расширить его границы до предела. Теперь тебе доступны почти все знания, которыми располагает наука на сегодняшний день. Я просто показал тебе, как пользоваться ими.”