Почистила картошку. Нарезаю её тонкими брусочками. На сковородку - подсолнечное масло, прогреваю, насыпаю картошку. Пусть поджаривается. Огонёк средний. Нарезаю грибочки пластинками и буду жарить всё вместе еще 5-10 минут. Порадую Лёвушку. Я, вообще-то, не особо кулинарю, но иногда, очень редко, можно и побаловать своего домочадца.
Лёвушка - это мой сосед. Снимаем с ним на двоих двушку в Рыбацком. Он сейчас с женой разводится, ещё не утряс свои финансовые и прочие дела. Потом-то, наверное, что поприличнее себе найдёт.... Да и квартирные хозяева грозятся скоро продать свою хрущёбу в Мурманске, найти здесь работу и начать жизнь с чистого листа в этой квартире. Оххх... А ведь мы с Лёвушкой так хорошо прижились...
Вот и Лёвушка. Не один пришёл. С коллегой Фрейдиным. Борисом Зиновьевичем. Они с Лёвой пашут мозгоправами в коммерческом медицинском центре. Психотерапевты, блин. Естественно, в рабочем кругу у Фрейдина погонялово "Зигмундович". Он гораздо старше и опытнее Лёвы. Уйма званий и публикаций. Лёва его уважает, советуется с ним, хоть у него и есть свой супервизор.
Коллега Фрейдин достал коньяк, картошка готова. Эта пьянка происходит по поводу отъезда Зиновьевича заграницу.
- И куда же вы, Борис Зиновьевич, собрались на старости лет? - ласково язвлю я. Лёва хмурится. А вот Фрейдина не прошибёшь:
- Да вот, Машенька, репатриироваться надумал.
- О! Поддерживаю! Австрия - чудесная страна! - искренне одобряю. Он ржёт. На самом деле он уезжает в Израиль. Не понятно, почему. Просто бросает здесь всё, и уезжает. Действительно всё. Даже семью.
Распитие продолжается, но мне уже хватит, отваливаю с кухни. Они начинают обсуждать одну из пациенток Фрейдина. Видимо, именно Лёве придётся её долечивать. Говорят громко, мне всё слышно. Кстати, довольно интересно.
Эта тётка, назовём её Анжелика, например, в восьмидесятые годы прошлого века, окончив среднюю школу, приехала из каких-то ****ей покорять столицу. И ведь покорила. Где-то как-то познакомилась с милым мальчиком из высоко лежащей семьи. Забеременела. Поженились. Его родители восприняли этот брак стоически. Советская закалка... - "Гвозди бы делать из этих людей" /с/.
Анжелика, не откладывая в долгий ящик, после первой девочки оперативно родила вторую. Тем временем, парень (назовём его Виктор) доучился на искусствоведа или кого-то такого, и распределился сюда, в колыбель революции.
Жили они неплохо, надо полагать. Вскоре Союз приказал долго жить. Дела у Виктора пошли вгору - он занялся галерейным делом, стал продавать работы российских художников зарубеж; не обходил вниманием антиквариат. Всё было очень шоколадно. Анжелика взяла джэкпот.
В Миллениум всё-превсё накрылось звездой. Виктор с компаньонами досуга ради открыли школу рисования для взрослых. Вскоре Виктор начал там пропадать особенно сильно. А потом просто пропадать. Изменился. "Скандалы, интриги и расследования" Анжелики действия не возымели. Именно он подал на развод и раздел имущества. А делить там было что. По алиментному соглашению он оформил на девочек до фига хорошей недвижки, а она отказалась от взыскания с него алиментов. И отвалил в Москоу-сити, где у него теперь уже не было ни родительской квартиры, ни бабушкиной, ни усадьбы в Подмосковье. С дочерьми редко, но виделся. Иногда они к нему ездили, иногда он в Питер. Останавливался в отеле, конечно, не дома. Лет через пять такой жизни через общих знакомых, случайно, (ибо общие знакомые без него её знать не хотели) выяснилось. что свалил он от Анжелики не к бабе, а к мужику. Да-да.
Там, в общем, как получилось-то: Виктор иногда сам вёл те злосчастные курсы рисования. С кем-то за компанию пришёл мальчик... Артём, вроде бы. И что-то нарисовал. Виктор увидел в нём офигенный талант и начал агитировать того развиваться в творческом направлении. Парень оказался не промах и таки согласился творчески развиваться при протекции и поддержке Виктора, но только через его, Виктора, постель. И не абы какую, а именно супружескую. Типа, всё или ничего. И Виктор повёлся. И развёлся. (Или наоброт...). Он даже заблаговременно перепёр бизнес в Москву – переезд в туда тоже был одним из условий Тёмы.
От такого поворота событий у Анжелики случился настоящий нервный срыв. Даже лежала в больнице. Потом, по настоятельной рекомендации лечащего врача, обратилась к коллеге Фрейдину.
А Зигмундовичу только в Сахаре жарой торговать. Он живо разъяснил Анжелике, если в двух словах, что уход Виктора к мужчине - это вовсе не отвержение Анжелики, как женщины. Совсем нет. Она не должна принимать это на свой счёт, сомневаться в себе. Просто Виктор, таким способом соединился со своей природой, со своим истинным «я». А живя с женщиной он занимался самообманом. Проживал не свою жизнь. Если бы этой встречи так и не произошло, то, скорее всего, Виктора скоренько ожидали бы депрессия, букет соматических заболеваний, а может, даже ранняя смерть. И, если Анжелика уважает его как достойного человека (коим тот, несомненно, является) и отца своих детей (тоже ведь правда), то ей следует принять его выбор, оставить прошлое в прошлом и строить новую жизнь с другим мужчиной.
Анжелика, вроде, прониклась. И даже успокоилась. Правда, чуть погодя пошла к адвокатам и затеяла тяжбу. Типа, Виктор должен ей ещё алиментов и ещё совместного имущества. Ничего, конечно, не выгорело. Алиментное соглашение и соглашение о разделе имущества были составлены на совесть, та и имущества ей перепало до фига. Вся эта недвижка была дорогой и по рыночной стоимости, и по кадастровой. Нехилый счёт в рублях, опять-таки. И когда её адвокатесса на суде заливалась соловьём о том, как бедной Анжелике с совершеннолетними дочерьми не на что жить со всеми этими активами, усталая судья и молоденькая секретарша прожигали Анжелику ненавидящими взглядами, а адвокат противной стороны по-доброму улыбался, кивал, потом молвил:
- Жаль, что на заседания нельзя брать попкорн.
Правда, в ходе дела выяснились интересные детали нынешней жизни бывшего мужа. Виктор с недавнего времени принял подданство Соединённого Королевства, а так же уже не имел в собственности никакого бизнеса. Он являлся обычным наёмным руководителем в фирмах, принадлежащих хорошо известному нам молодому человеку. Который тоже принял британское подданство, даже раньше Виктора. Получается, они вдвоём свалили забугор. Дааа, не зря этот парень почти закончил финэк, очень не зря. Таким образом, Анжелике и дочерям даже на нормальное наследство рассчитывать уже не стоило.
Срывов у обворованной жены больше не было. И то хорошо. В общем, когда Анжелика скрылась с горизонта коллеги Фрейдина, он, не скажу, что перекрестился, но и не расстроился. А теперь, через дцать лет она снова объявилась. Опять после стационара. Наверное, следующий муж в геи подался. А Зигмундович не лох, он уже одной ногой в Израиле. За него будет отдуваться Лёва.
***
Лёва стал приходить домой поздно и усталый - много работы. И свои пациенты, и коллеги Фрейдина. Та и развод... Оформить проще, чем взаправду разойтись... Он тут в выходные при мне разговаривал с дочкой по телефону: она ему так радостно что-то щебечет в трубку, он ей поддакивает, а на самого страшно смотреть...
Я как-то раз видела его супругу - она привезла к нам на воскресенье доченьку. В кои-то веки. Мило пообщалась с Левой, полоснула меня взглядом, оставила ребёнка, и ушла. Такая интересная женщина... Тоже врач, только хирург. Оба очень успешны. Начали меряться амбициями... И вот оно как получилось. Ну, и плюс эти Лёвины "редкие физические контакты с другими женщинами", конечно, не укрепили семью. Даже не знаю, чего он и ожидал. Хотя, это так удивительно, при его-то внешности. Худой, масластый, рыжевато-блеклый... Всю жизнь спортом занимается нипадеццки, а всё равно сутулый. Он, конечно, за собой следит - хорошая одежда, правильная бородка, не абы какая оправа очков, а всё равно ведь так себе. Ему бы жену, такую красавицу, ценить, а он...
Я уже намыливаюсь спать, когда он приходит. Не видимся, можно сказать.
***
Квартира у нас убитая. Две небольшие комнаты. В каждой комнате по узкой старой скрипучей кровати. Мы их называем шконками.
Мне не заснуть. Лежу на спине, шевелю пальцами ног и размышляю о тщете сущего. Лёва тоже не спит - ворочается на скрипучей шконке, мне слышно. Надо будет с ним посоветоваться, что мне делать с моей работой. Больше не могу там. Как в тюрьме. И идти больше некуда... Лёвушка умный, подскажет выход.
Всё же интересно, что в нём находят его дамы? Он как та же шконка - жёсткий, неудобный, неровный... Конечно, он иногда бывает другим - улыбается, становится как пуховое одеяло - тёплым, заботливым и обволакивающим. Очень заботливым. Но это ж считанные минуты.
***
Лёвушка сегодня пришёл рано и подшофе. Я тоже. Потому, что майские праздники, у нас обоих на работках корпоративчики. А сейчас ему кто-то позвонил. Лёва пьян, и поэтому горланит((( А, это коллега Фрейдин на проводе. Сначала обмен новостями, это неинтересно. О! Про Анжелику чешут! Но мне плохо слышно, Лёва закрылся в комнате((( За ужином придётся его пытать.
Алкоголь - хорошая штука! Лёва таки растрепал мне, что Анжелика приходила к нему на приём, но только один раз. Хотел сообщить об этом коллеге Фрейдину, но долго не мог найти его израильские координаты. И вот, Зигмундович объявился. Лёва рассказал ему, с чем пришла Анжелика.
Полгода назад она в аэропорту ни то Лондона, ни то Копенгагена наткнулась на своего бывшего мужа. Посидели, попили кофе. Виктор рассказал, что у Вероники (это его любимая двоюродная сестра) уже родился внук, Виктор был на крестинах. Не постеснялся упомянуть, что Артём уже давно стал востребованным художником, а относительно недавно (Представляешь, Лик?) перестал быть номинальным собственником ИХ (!) бизнеса, - и взаправду увлёкся галерейным делом, активно включился в работу. Дела у них идут очень хорошо. Подумывают о законном браке, теперь это возможно. А его собственному сынуле уже три годика!
Ууупс!
Оказывается, года четыре назад, когда они с Артёмом приняли решение временно пожить раздельно и осмыслить их отношения, Виктор закрутил со своей молоденькой подчинённой, не британкой. Она из Бельгии. И даже, вот, ребёночек родился. Очень красивый. И сообразительный. Ну, да они сейчас все ранние. Виктор проводит с ним много времени. Артём не против, даже передает для маленького Адама подарки.
Вы представляете себе состояние Анжелики? И я не представляю.
Анжелика смотрела, но так и не смогла разглядеть фото малыша в смартфоне. Перед глазами всё прыгало.
Решилась задать ЭТОТ вопрос – «Как же так? Если ты, Витя, живёшь с мужиком, то какие, к фигам, женщины?». Виктор не стал запираться. Рассказал, что их с Артёмом отношения уже давно являются открытыми, и - да, налево он ходит. К женщинам. Чаще всего. К мужчинам редко - Тёмка его единственный. Только если Артём кого приводит "для разнообразия". Ему самому редко кто из мужиков нравится. И, честно говоря, его совсем не пугает приближение того времени, когда Артём окончательно утратит к нему сексуальный интерес, и их отношения станут сугубо платоническими.
"- А раз так, то зачем он вообще тебе нужен?".
"- Ты так ничего и не поняла... Лика... Ты всю жизнь не понимаешь... Этот человек - моя Любовь. Моё Призвание. Если бы он не наполнил мою пустую жизнь собой, я бы уже давно умер." Конец цитаты.
Допили кофе. Попрощались. Мирно, причём.
По прилёту в Россию у Анжелики снова срыв. Снова больница. Только Фрейдин далече, а к Лёве не стала ходить.
Поздно уже. Голова тяжёлая. Пора спать. Благо, те шконки мы выбросили. Купили себе по нормальной кровати. В мебельном салоне Лёвинова пациента. Нам даже скидку сделали.
Наши квартирные хозяева, к счастью, так и не продали хату в Мурманске, и нормальной работы в Питере тоже не нашли, поэтому продлили нам договор аренды ещё на год.