Эпиграф: «Что-то лирики в почете, что-то физики в загоне… Дело не в сухом расчете – дело в мировом законе» (переиначенные стихи А.Б.Слуцкого, Настоящего Поэта).
- Как превратны повороты судьбинские!
Вот гляжу я сейчас на луну,
И стихи лишь поэта Вертинского
Белой звездочкой мне подморгнут!... –
Патетически выводила Соседская Свинка, слегка прикрыв глазки и вытягивая пятачок к самому микрофону (изо всех сил стараясь сдержать невольное подхрюкивание в особо волнительных местах), чуть покачиваясь на своих налакированных, по случаю выступления в присутственном месте, копытцах.
Потом она сделала небольшую паузу, перестала покачиваться, раскрыла глаза и быстро оглядела весь зал. Ободренная благоговейным молчанием со стороны слушателей, пришедших на очередной поэтический вечер, продолжила, уже в прозе – негромко, с легким придыханием на каждом существительном:
- Это были стихи белой овечки, севшей на скамейку, увидевшей земляничные цветочки, а рядом – целую клубничину, и весьма этим удивлённую…
Сия милая представительница славного семейства Соседских Свиней была совершенно поэтического типа. Над ее пятачком, элегантно прикрывая левый глаз, щетинился остроконечный гоголевский чубчик, от которого через всю спинку, к хвостику с блоковской завитушкой на конце, тянулись три темно-коричневые полоски, разделенные мелованными высветлками (стоивших Свинке пару часов, отобранных у Госпожи Поэзии, и оставленных в местной парикмахерской).
Поэтические вечера проходили под флагом трех косточек гуавы, олицетворявших три добродетели поэта: смелость, практичность и упорство*.
И то, и другое, и третье присутствовало в характере Соседской Свинки с избытком! Собственно, именно эти качества и позволяли ей регулярно организовывать свои поэтические вечера.
На каждый такой вечер обязательно приглашали Дятла на стенографирование – на случай спонтанного появления у Поэта новых стихов прямо в процессе проведения мероприятия. После, выстуканную на стволе стенографию заливали лесным воском, потом намазывали чернильным соком дубовых орешков и делали оттиски...
- ГумнА колосятся!
ТучнЫе стада
С утра, спозаранку
Не будят меня!
Волы подоЯтся –
И к речке – попить!
По совести знают -
Где им надо быть! –
Громко, возведя очи горЕ, продолжала свою вдохновенную декламацию Свинка, держа перед собой листок с текстом (для страховки).
Публике, сидевшей в первых рядах, были отчетливо видны трудовые мозоли у Свинкиных передних копытец: мозоли от средства стихотворного производства, гусиного пера, запас которого раз в две-три недели пополнял Младший Соседский Свинёнок. Для этого находчивый представитель подрастающего поколения обходил берега Заречного Пруда на камышовом плоту, собирая перья, оставленные загулявшими (после очередного агрозаготохотского праздника!) гусями.
На этом плоту, из всех достижений научно-технического прогресса, наличествовала пока только мачта с парусом. И когда Свинёнок качался на волнах, стоя на камышовой подстилочке и отталкиваясь ольховым шестом, он размышлял о всяких изобретениях. Например, не приспособить ли на корме вентилятор, чтобы помочь околопрудному ветру наполнять парус. Или, может, сподручней было бы намазать вентилятор топленым маслом (чтоб не промок) и прикрутить его ко дну, чтоб толкал плот прямо в воде…?
… Литературный псевдоним Соседской Свинки звучал очень интригующе, с явно иностранным оттенком: Эт Капобани. Откуда это самое Капобани взялось – то ли название какой-то заграничной парфюмерии, то ли не менее заграничного блюда – никто не знал, а Соседская поэтическая Свинка интригу благоразумно не раскрывала – чтоб местному народу было о чем поговорить и чем – о, безусловно! - повосхищаться. И, согласитесь, повод для восхищения очевидно наличествовал: ЭТ! КАПОБАНИ! Мммм… Красота!
....Младший Соседский Свинёнок даже рассмеялся - прямо вслух! - когда, сортируя собранные гусиные перья по длине, рядом с вывешенным объявлением об очередном поэтическом вечере Эт Капобани, он вдруг понял, как его чубато-полосатенькая родственница придумала себе псевдоним. Но про себя решил никому не рассказывать - как были переставлены слоги в словах «кабан и поэт».
Закончив работу, Свинёнок сложил отсортированные перья в тубус-сову, сделанный из сосновой шишки, и побежал на занятия в кружок Юный Техник, выяснять – насколько стабильно топлёное масло в водной среде. В крынке в погребе оно очень даже стабильное – водишь по нему ложкой, водишь, прежде чем наскребешь на попробовать, чтоб было незаметно… А вода в пруду наверняка прохладнее воздуха в погребе!...
….
Поэтический вечер катился дальше…
- Плыли щуки при луне,
Пели песню о стране.
Им коты вослед махали,
С приключениями ждали… -
Свинка, уже немного охрипшая от своих трудов праведных, перешла к кульминации вечера: довольно длинной поэме про то, как Муравьиный тролль строил Мост Дружбы через Ручей Согласия, который до сих пор разделял лесную полянку Томного Вереска и поле Луговой Клубники.
Завязку сюжета подкинул поэтессе всё тот же Младший Соседский Свинёнок, и была эта завязка отнюдь не банальна: Пчелы на общем собрании Конфедерации Ульев подписали меморандум о безопасном движении через ручей, в котором предложили муравьям списаться со своим родственником в Скандинавии, вышеозначенным Муравьиным Троллем, чтобы тот посадил по берегам ручья вербы друг напротив друга. Пчелы были уверены, что эти замечательные деревья не будут позволять смешиваться клубничным и вересковым запахам, и у представителей их жужжащего племени перестанет опасно кружиться голова над ручьем. Называлось сиё произведение эпохально: «Белая поэма «Космогония дружбы»», и Эт Капобани только-только приступила к зачтению эпиграфа к первой главе….
Слушатели внимали, затаив дыхание. И хотя таить дыхание уже вторую половину часа было довольно-таки трудно, но они терпели, терпели во имя трех косточек гуавы (Смелость! Практичность! Упорство!), а также чтобы не обидеть такую симпатичную, такую всю совершенно поэтическую полосатенькую Соседскую Свинку с гоголевским чубчиком и блоковской завитушкой чуть подрагивающего от вдохновения хвостика…
***
- Я там был! – подытожил Робусто, осторожно опуская чашку с чаем обратно на стол. – не, пока еще горячий! … И вот что я вам скажу – вся эта их поросячья лирика – строго на любителя, да!... – он задумчиво прожевал печеньку с каплей ароматного малинового джема посрединке и продолжил.
- Зато Соседский Младший Свиненок – уж поверьте мне! – еще себя покажет… хоть и не в поэзии – это однозначно, да! – и в подтверждение своих слов авторитетно помахал в воздухе правой лапкой.
Мы с мужем согласно закивали, с самым серьезным видом...
----------------------
*Как гласит Предание (поведанное Робусто его дядюшкой, известным путешественником и меценатом Новозеландским Муравьедом Патриком ФицПатриком), если запихать в землю, для взращивания, цельную гуавину, то из всего её богатого содержания прорастут только три косточки: самая смелая, самая практичная и самая упорная. Правда, на основании каких именно внешних и вкусовых признаков растительности был сделан подобный вывод – Предание подозрительно умалчивает. И Патрик ФицПатрик – тоже.