По пути с рынка мы с супругой присели подышать свежим воздухом во дворе школы. Скамеек никаких не было, но спортивная площадка была огорожена "изгородью" из закопанных в землю наполовину автомобильных шин, на крайние из которых, в тени тополей мы и присели. Мимо вразвалку прошёл голубь, и задержался он только у брошенной кем-то надкусанной маленькой сушки. Клюнув эту сушку, голубь пошёл дальше - не его клювом было её долбить. Когда он уже далеко отошёл, я решил ему помочь, и раздавил эту сушку каблуком ботинка. Получилось мелкое крошево, уже вполне съедобное на вид.
Голубь тем временем взлетел, и сел на ту же изгородь, на которой мы сидели, шины за две слева от меня. Повернувшись к нему я спокойно сказал:
- Иди, там всё готово, - и сделал жест головой в сторону раздавленной сушки.
Голубь, глядя на меня, наклонил голову набок, будто прислушиваясь, и моргнул.
- Да, да, обойди, - я взглядом показал, как нас надо обойти, - и кушай на здоровье.
Голубь спрыгнул на землю, и начал нас обходить. Увидев приготовленное крошево, стал клевать. Подлетело несколько воробьёв, и утащили каждый по кусочку. Голубь на их наглость реагировал, делая угрожающие выпады в их сторону. Всё-таки, к обеду приглашали его одного.
- Вот, говорят, что птицы - это души умерших, они всё понимают, - сказала супруга, - Смотри, он же понял твои слова буквально!
- Кто его знает! - отозвался я.
28.07.17.