Мама ходит еле-еле,
кормит собаку, причитая
и отец не в лучшем теле –
трость его про это знает.
Я, наверно, сын неважный –
навещаю их раз в год, –
век дремучий, эпатажный
дал республикам развод.
Чтоб на родину приехать
прохожу я две таможни –
СССР отдаётся эхом,
не заплакать невозможно.
На сушеную хурму
мама стала походить,
но по-прежнему дудук
в голосе её звучит.
У отца в глазах печаль –
он, пожалуй, осуждает, –
жизнь в них, как это не жаль,
словно воск под солнцем тает.
Всё закончится оградой,
эпитафией от сына.
А потом и сам я рядом
лягу – горькая рябина.
Июль 2017