Проглядывать, недооценивать "внешнюю", церковную сторону религии, собственно культ, пошучивать, "кавээнить" над непонятными действиями "отсталого" батюшки и таких же "дремучих" его "детей", - это, действительно, и свойственно нам, и неизбежно - при нашей-то многолетней вырванности из контекста храма и культа. Между тем, культ не есть набор обрядовых манипуляций. Культ, пишет о. Павел Флоренский, есть "освящение реальности" - ни больше, ни меньше... И тот самый батюшка, который вызывает у человека постороннего, у захожанина, юмористическое чувство, на самом деле - посредник между феноменальным, видимым миром и миром "горним", ноуменальным, невидимым. Его действия приуготовляют человека к общению с иначе недоступными ему образами - идеями, снимая с глаз пелену материальности, как бы "испорченности". "Двойное пространство" нашей реальности на краткое время делается опять единым. Мифологема Эдема обретает своё бытие как сущее, а не только в качестве аллегории или метафоры. Воссоединение человека и первообраза - это и есть жизнетворчество, лежащее в основе любой духовности, будь то вера, искусство или наука. Жизнетворчество фундирует культурную матрицу. Вера, искусство, наука - всё это культура, смежные участки символического поля. Абсолютизация культа, обихода, чина, "онтологизирование" культа - с одной стороны, и полное отрицание "манипуляций" в пользу "чистой духовности" - с другой, по-моему, суть два вида нравственной глухоты, одинаково недостойные мыслящего человека. Культ не "починяет" и не "снимает порчу" с реальности. Но ведь и культура (искусство, наука) тоже не лекарство от дикости, в которую мы порой сами не без лихости бросаемся, под предлогом её, дикости, "разоблачения" и "развенчания"... Материализм бывает и религиозным. В таком случае, ему присуща идея, чувство Богопричастности материи, понятие со-бытийности предметного мира с энергиями ноуменального происхождения, которые весь этот мир пронизывают и в конечном итоге, делают его - житийным, а не просто житейским.
25 июля 2017 г.