Перед нашим первым выездом в тайгу на оцепление колонны, испытывающей новый ракетный комплекс, офицеры проводили несколько дублирующих друг друга инструктажей. Нас они знали без году неделю, а выезд предстоял на большое расстояние, охранять подъезды к основной трассе предстояло с автоматами, хотя и без боевых патронов. Они конечно сильно переживали, это сейчас, при инструктаже на паркете ленинской комнаты все понятливо хлопают глазами и радостно поддакивают командиру.
А что может случиться потом, когда окажется боец один в тайге, да к тому же ещё в сумерках, как себя поведёт при любой внештатной ситуации, тут уж даже сам замполит части, подполковник по кличке Папа, который достоверно знает, сны какого эротического содержания снятся каждому солдату, ничего не сможет сказать точно.
Да и тюремные зоны, широко разбросанные вокруг нашего полигона, с которых при наступлении лета начинались интенсивные побеги отмороженных заключённых, стремящихся сразу же завладеть оружием, уверенности совсем не придавали.
От молодых солдат информацию о побегах заключённых поначалу скрывали, чтобы не травмировать, только через полгода службы при заступлении в наряд дежурный по части начинал докладывать, сколько человек, откуда сбежали и в какой форме с каким оружием пробираются сейчас по направлению к железной дороге.
Немного успокаивало то, что совсем уж явных дебилов, способных махануть в тайгу куда глаза глядят с боевым оружием наперевес, среди нас не было. К тому же наступили белые ночи, когда северное солнце опускалось за горизонт на совсем непродолжительное время и светлой ночью не будет так страшно молодым солдатам выполнять свою первую боевую задачу.
Расстановка сил нашего боевого подразделения при выполнении оцепления была отточена за многие годы до совершенства. Первым делом деды анализировали маршрут, по которому передвигалась колонна, причём они досконально знали особенности каждого поста. Затем уточнялось общее количество бойцов и принадлежность по призывам. И уже потом, в зависимости от времени года и протяжённости маршрута, производилась расстановка сил по объектам.
Если это было холодное время года, то особым спросом пользовались тёплые места типа всяких КПП и железнодорожных переездов. Учитывалось, кто из офицеров будет старшим по обеспечению оцепления колонны, потому что кто-то из них сидел у колонны на хвосте, собирая с дороги служивых, а кто-то страховался и тащился далеко за ней. Самым ценным в этом мероприятии с точки зрения солдата являлся сон, так как колонна шла только ночью, то в автобусе дрыхли абсолютно все, исходя из этого и строилось распределение по постам.
Причём конкретную информацию о предстоящем маршруте колонны узнавали непосредственно перед самым выездом, уже в автобусе. И несколько самых авторитетных дедов совершенно без какого-либо участия офицеров буквально за пару минут безошибочно расставляли весь личный состав в оцепление по постам в зависимости от срока службы и личных достоинств каждого.
Меня в оцеплении в первый раз летом поставили охранять дорогу, ведущую на соседнюю площадку. Автобус сопровождения уехал по маршруту. Как положено, я забросил автомат за плечо, отшагал по бетонке положенную сотню метров и притаился в кустах. Через несколько минут почувствовал нарастающую вибрацию под ногами.
В лесу стояла почти полная тишина, прерываемая только редкими трелями птиц. Звука приближающейся колонны не было слышно вообще, но земля гудела под ногами всё сильнее и сильнее. Это было новое, волнующее и очень сильное впечатление.
Из-за поворота наконец послышался шум двигателей. Показался армейский уазик, вплотную за ним, наполняя окрестности громким рёвом, показались несколько двенадцати-осных тягачей с зачехлёнными камуфляжными сетками ракетами. Они медленно ползли по бетонке, которая гулко вибрировала под их тяжестью.
Вдруг из окружающих дорогу густых кустов прямо перед колонной выскочил огромный домашний кабан, розовато-белый, он встал поперёк дороги, перегородив движение и вызывающе поднял вверх свой почерневший пятак, нагло жуя пучок травы, свисающей из свинского рта.
Резко затормозил командирский УАЗик во главе колонны и вслед за ним остановились тягачи. У меня похолодело в груди, ведь из-за моего недосмотра остановились испытания ракет! И откуда только появилась эта мерзкая свинья! Тайга же вокруг!
Из Уазика неторопливо вышел стройный генерал-майор, поправил высокую фуражку, прошёл немного вперёд, осмотрелся вокруг и громко рявкнул командирским басом:
- Оцепление! Ко мне!!!
С остановившимся сердцем на ватных ногах я вылез из своего укрытия, подбежал к нему и прерывающимся голосом попытался сделать доклад, но генерал недовольно отмахнулся от моей невнятной речи и строго хмуря брови спросил, указывая на свинью –
- Кабан твой?
- Никак нет, товарищ генерал-майор!
- Ну раз не твой, так убирай его немедленно с пути! Генерал неторопливо развернулся и гордо отправился к своей машине.
Изо всех сил я рванул к кабанюге, который невозмутимо стоял посередине дороги, нагло оглядывая нас маленькими глазёнками и жуя пучок травы, торчащий у него из-под запачканного в земле пятака. Попробовал сходу пнуть его сапогом под зад, но кабан, несмотря на свои немалые габариты, оказался очень шустрым и легко увернулся от моего наказания.
Я быстро снял автомат и прикладом очень удачно от души шлёпнул его по розовой заднице. Кабан громко и недовольно взвизгнул, стремительно сиганул с дороги, сделал резкий рывок от меня по кустам и снова выскочил перед колонной.
Использовать боевое оружие в качестве хлыста по усмирению этой свинской сволочи было как-то неудобно, и я быстро выломал в кустах из ольхи хорошую палку, которой и попытался согнать кабана с бетонки. С переменным успехом мы начали кружить перед остановившейся из-за моего недосмотра колонной с боевыми ракетами, я пытался лупить свинью дубиной, она резво отворачивалась от палки, громко визжала и опять выскакивала на дорогу.
Наконец целеустремлённость и высокий моральный дух советского ракетчика взяли верх над кабаньей наглостью, свинья резво рванула в кусты по направлению к своему родному подсобному хозяйству, которое, как оказалось потом, находилось поблизости.
Весь взмыленный, тяжело дыша, я выбросил свою дубину и отошёл в сторонку, пропуская колонну техники. Медленно мимо меня проехал генеральский Уазик. Все офицеры, находящиеся в нём и генерал громко хохотали, утирая слёзы.
Об этом забавном происшествии я, конечно, ничего не рассказал офицеру, забирающему нас после оцепления. Офицеры сопровождения колонны видно подустали от монотонного передвижения по бетонке и решили немного развлечься. Свинья, конечно же убежала бы с дороги, если бы ей просто посигналили, но генерал решил размяться и отдохнуть…