В парке на скамейке сидела старушка лет восьмидесяти. У ее ног крутилась такая же, кажется, как и она сама, дряхлая облезлая болонка, а на скамейке по обе стороны стояли авоськи , наполненные продуктами. Видно было, что старушка устала и тащить свою ношу уже не в силах.
Мимо проходил молодой человек в легких льняных брюках, светлой рубашке и такой же, в цвет брюкам, льняной летней шляпе с небольшими полями.
- Бабуля! - обратился он к пожилой леди. - Вам плохо?
- Милый! - С облегчением выдохнула старушка,- В моем возрасте это уже хорошо. - Она улыбнулась мужчине отвратительной улыбкой с искусственными зубами. - Но , если бы ты помог мне донести мой скарб до дому, я бы отблагодарила тебя. Как тебя зовут?
- Иван, бабушка. Меня зовут Иван, но у меня совершенно нет времени на то, чтобы...
Но старуха не дав ему договорить, живо вскочила со скамейки, схватила поводок, и, потянув свою дряхлую собаку за собой, обернулась и, поправив маленькую шляпку, обрамленную красной вуалью, и почти приказала:
- За мной, Ваня! Тут не далеко.
Мужчина, остолбенел, но повиновался и одной рукой ухватив обе авоськи, потащился за старухой, проклиная минуту, когда он побеспокоился о ее самочувствии.
Шли они, действительно около минуты, а потом свернули в арку.
Вы были когда-нибудь в старых еврейских кварталах или в Питере, где дома стоят "крепостью": такими квадратами, а двор внутри.
Вот это был один из тех домов. Три этажа, голубятня на крыше, детская площадка в центре двора, столик с мужиками, играющими в домино и перекладывающими папиросы из стороны в сторону...
Белье на веревках...
Иван остановился и стал рассматривать двор и резные кованые балкончики, сплошь заставленные цветами герани, настурций, вьющимися лианами роз...
Где-то над головой послышался звук открывающегося окна, и прямо перед носом Ивана, буквально в нескольких сантиметрах, пролетел цветочный горшок. Он приземлился прямо у его ног, "обрызгав" землей светлые замшевые мокасины.
Сказать, что Иван испугался - ничего не сказать.
- Эй! Вы что там творите?! - завопил он, поднимая голову, - А если бы на голову...
И тут он увидел в раскрытом окне девушку. Она зажала ладонью рот и, широко распахнув глаза, с испугом смотрела на Ивана.
- Вот чертовка! Ты что же это такое делаешь, Ева?! - замахала поводком, зажатым в кулак, старушка. - Выпороть бы тебя этим вот ремнем... Идем-ка Ваня! - обратилась она к своему спутнику. - Чаем хоть напою.
- Да нет, простите: мне нужно... Я тороплюсь...
- Это не обсуждается! Сказано: идем, значит надо-ть идти! - пробормотала бабушка и дернула собаку за собой.
Иван поплелся в подъезд вслед за бабушкой.
Войдя в парадное, Иван почувствовал... Нет! Он услышал какой-то странный аромат, которым был наполнен ( "Нет: напоЁн весь подъезд" - подумал он). Ощущение было таким, словно он вошел в булошную, где выпекали французские багеты, круасаны, макарун...Но добавляли туда секретные ингредиенты. Аромат напоминал запах скошенной травы и одновременно смешивался с кофе с молоком, корицу и одновременно - полынь...
Мак, мед и пионы...
- Бабуля, Вы уж меня простите, но я сумки ваши поставлю здесь и побегу. - обратился Иван к старушке.
Она обернулась, достала связку ключей из кармана, открыла дверь и Иван увидел зеркало, огромное , от пола до потолка, но бабушка в нем, почему-то , не отражалась. Иван моргнул, потряс головой и...
- Странно! А как это? - он указал на зеркало и удивленно посмотрел на старушку.
- Чего ты, милок? Почудилось что-то?
В тот же миг Иван увидел в отражении себя, старушку и черного кота вместо белой болонки.
- Ага! Показалось! Пойду я! - он поставил сумки на порог и хотел было спуститься, но ноги его стали ватными. Он не мог сделать и шагу ни вперед, ни назад.
В переднюю вышла та самая девушка "из окна" и, взяв сумки, обратилась к бабушке:
- Отпусти ты его! Не видишь, напуган до смерти. Чего доброго, опять придется Живую воду использовать, а ее осталось совсем немного.
- Да ты в своем уме, Ева?! - возмутилась старушка, - Еще одного Иванушку отпустить! Сколько таких дурачков я уже подкараулила? Может это он - тот самый?!
Ева коснулась пальцев Ивана. Он понимал, что происходит, но никак не мог двинуться с места. В голове его промелькнула мысль о волшебстве, но он гнал ее прочь. "Ну не может же в самом деле почудиться такое! Наверное я просто сплю." - и он попытался убрать руку из нежных прохладных пальцев Евы.
- Не нужно стоять на сквозняке, - нежным колокольчиком зазвучал ее голос, будто туман опутывая каждую клеточку сознания Ивана, проникая под кожу тягучим маслянистым эликсиром, - Пойдем лучше пить чай! Я заварила с...
- Не смей! А-то сама упустишь!
- Да ладно тебе, Ли! Попьем чайку, а потом решим, что с ним делать.
Старуха прошла в переднюю, но авоська ее растворилась, будто превратившись в дымку, а сама она стала рыжеволосой полураздетой красоткой. Она не шла, а плыла мимо Ивана по воздуху.
Иван, словно под гипнозом последовал за молодыми женщинами. Ему казалось, что ароматы сменились, но что это было, он никак не мог определить: похоже на ладан, но сладковатый. Да и отдаленно мясо напоминало.
"Наверное кто-то шашлык во дворе жарит" - подумалось ему.
Иван двигался вдоль стены, как ему казалось в кухню этой обычной квартиры, но пространство вокруг него начинало преобразовываться в странное место: с одной стороны появились стены, увитые плющом, вторая стена узенького коридорчика и вовсе пропала, открывая просторный луг с невообразимо красивыми цветущими растениями, щебечущими птичками, снующими прямо перед ним, а пол стал будто бы стеклянным, и сквозь него Иван увидел бездну, в которой что-то происходило, но описанию, по его мнению, не поддавалось. Это то ли был "Ад" в земном его понимании, то ли обычный подземный ход с многочисленными этажами и каменными ступенями, и, чем глубже спускались ступени вниз, тем все более зловещим и неуютным становился тоннель. В нем двигались то ли люди, то ли звери... То ли и те и другие вместе... Лиц или морд было не разобрать. Все они периодически поглядывали вверх, будто видели появившийся прозрачный купол над ними, являющийся для Ивана полом в квартире. Кто-то даже показал на Ивана пальцем( так ему показалось).
Ева и "старуха", то есть рыжеволосая Ли с обеих сторон подхватили Ивана за руки и потянули за собой. Все трое парили над полом, не касаясь его. Наконец перед Иваном прямо в поле возник столик с белоснежной кружевной скатертью и великолепными яствами, ароматов которых невозможно было описать словами. Иван не мог вымолвить ни одного слова, хотя ему показалось, что теперь это совершенно и неуместно. Он превратился в молчаливого наблюдателя по принуждению, и понимал, что сбежать ему теперь навряд ли удастся.
Воздух вокруг становился густым, и, казалось, вот вот его можно будет взять и слепить из него комок как из снега. В ушах звенело, а поля зрения будто бы сузились до предела этого столика. Иван стал ощущать тягучий аромат из заварочного чайничка, стоящего в центре стола. Он будто бы вычленил его из буйства всех окружающих запахов и тут же вспомнил, что девушки звали его на чай.
"Что же налито в чайник?" - размышления закрутились в голове и Ивана. В памяти всплыла фраза о живой воде, стало невыносимо сухо во рту и захотелось пить.
Где-то, казалось совсем далеко, раздавалось бормотание, напоминавшее заклинание:
"Замахнусь крылом,
Не входи в мой дом!
Не ходи в мой дом
В ступе с помелом!
Не стучи в окно:
Выбито давно.
Вымыто оно,
Старое окно.
Я тебе спою
Песенку свою,
Травки заварю
И чайку налью.
Выпей дивный чай!
Больше не серчай.
Разгоню печаль!
Можешь все начать!"
- Ведьмы! - наконец понял Иван.
Он попытался отдернуть руки, но у него ничего не вышло. Заклинание звучало вокруг как на заезженной пластинке несколько раз подряд. Иван начал повторять его про себя и, как только произнес первую фразу: "Замахнусь крылом, не входи в мой дом!" - его руки тут же освободились от цепких женских пальцев.
- Что там дальше-то? - забеспокоился Иван, - он никак не мог вспомнить следующую строчку заклинания. В голове снова зазвучало: "Не ходи в мой дом..."
- О! Точно! Не ходи в мой дом в ступе с помелом! - произнес Иван вслух, и девушки будто припали к невидимой стеклянной стене, моментально образовавшейся между Иваном и ими.
- Ни хрена себе! - выругался новоиспеченный волшебник и посмотрел на ведьм.
Ева глядела на него зеленоватыми глазищами с открытым ртом, а Ли гневно твердила ей:
- Я тебе говорила, что это он! Посмотрим, что он теперь собирается делать.
Иван стоял не шевелясь, ему нужно было время, чтобы понять, что происходит, но как раз времени этого у него было очень мало.
- Не стучи в окно, - продолжил он, - выбито давно. Вымыто оно - старое окно.
Стеклянная стена начала покрываться белой пеленой и девушек перестало вовсе быть видно. Иван оказался будто в молочной бидоне наизнанку.
- И что дальше? Теперь-то что мне делать? - он взглянул вверх. Над ним светило солнце и летали птички. Голубое небо было настолько высоким, что на нем не было ни одного облака. - Уф! Жарит-то как! Будто в пекло попал.
Вдруг одна из птиц спустилась и села прямо у ног Ивана. Из ее клюва раздалось:
"Я тебе спою песенку свою, травки заварю и чайку налью. Выпей дивный чай!
Больше не серчай. Разгоню печаль! Можешь все начать!".
- Я спятил! - вслух подумал Иван.
- Не переживай! Ты не спятил. - ответила ему птица человеческим голосом. - Просто ты вернулся.
- Откуда же я вернулся, интересно было бы знать? - спросил он, присев перед птицей на корточки, повторил, - Нет! Я точно сошел с ума или сплю.
- Послушай, Вань: ты не спятил и не спишь. Сейчас ты выпьешь вот этого дивного чайку и все сразу станет тебе понятно.
Иван подбежал к столику с белоснежной скатертью, но остановился как вкопанный, и, помешкав несколько мгновений, сдернул скатерть вместе с чайником на землю, брызги при этом полетели во все стороны и некоторые из них попали на птицу. Она взревела и обратилась в рыжеволосую Ли.
- Ты не можешь так быстро все вспомнить, Иванушка! - рычала она, стряхивая с себя, разъедающие ее дивную прозрачную кожу капли чая.
В одно мгновение земля под ногами Ивана исчезла и он полетел в пропасть.
Ударяясь о каменные стены обрыва, он падал вниз. И вот самый сильный удал головой, после которого Ваня потерял сознание.