Мой дед, Ткаченко Пантелей Борисович, до войны, как и весь его предыдущий род, был мастером кузнечных дел.
А вот сразу после войны, стежки дорожки которой он прошел от начала и до конца, стал руководить рыбацкой артелью.
Послевоенные годы, на разрушенной страшными боями Таманском полуострове, были далеко не сытными.
И главным спасителем станичников, конечно были Курчанский лиман, и Азовское море.
Рыбным промыслом артель занималась, в Курчанском лимане, в Азовском море, и даже на реке Кубань.
Лиман, и Азовские плавни, были по царски щедры к своим аборигенам.
Рыба в лимане и в азовских плавнях, водилась в огромном ассортименте.
Белуга, осетр, севрюга, судак - на местном наречии(Сула), зеркальный карп и сазан, линь, лещи, двух пудовые сомы.
Недавно завезенные в местные плавни и стремительно расплодившиеся, белый Амур и толстолобик.
И конечно тарань, красноперка, окуньки и прочая мелочевка, которая к слову сказать, для ухи и жарехи, подходила больше всего.
А еще, можно было настрелять кучу разнообразной дичи, а порой, подстеречь даже крайне свирепых и осторожных, диких кабанов.
Все эти сегодняшние деликатесы, были на наших станичных столах, совершенно обыденными блюдами.
Но мои детские грезы о гастрономических изысках, конечно были далеки от реальности той станичной жизни.
Я с рождения был привычен совсем к другим вкусовым пристрастиям.
Поскольку первые годы своей жизни, провел в роскошном восточном Ленкорани, где столы ломились от сказочного количества вкуснейших даров местной природы. Ленкорань, веками славилась своим неповторимым по разнообразию и роскоши базаром!
Прежде всего, Падишах любого стола, величественный красавец, гранат!
А далее по списку.
Россыпь разнообразных фруктов и овощей, зелени, всевозможных кавказских приправ, и конечно же, классических восточных сладостей!
А еще, отцовский, сухой офицерский паек, который регулярно приносили в наш дом гарнизонные вестовые. А это, тушенка, сгущенное молоко, и конечно же шоколад!
Всего этого, в Курчанке, увы, не было!
Но был у Курчанского стола, один козырь, который, пожалуй, серьезно сглаживал такую разницу в выборе продуктов.
Осетровый балык, и черная икра!
Вот за что я был готов, продать любую Родину! Заметьте, ЛЮБУЮ! Но естественно не свою.
В Ленкорани, как ни странно, эти царские деликатесы, были не в особом почете.
А вот в Курчанской, как раз, и балыка, и черной икры, в моем далеком безоблачном детстве было предостаточно!
Переехав из Ленкорани в Курчанскую, первые несколько лет, наша семья жила в доме моего Деда.
Старый, добротный кирпичный дом, крыша которого была из листового железа!
Была в те далекие времена редкостью в окружении обычных саманных хат, крытых камышовыми кулями.
Кузнецы, крепко стояли на ногах во все времена. И дедов дом, был тому явным доказательством!
Довольно большой молодой фруктовый сад, где росли вишни, черешни, яблони, персики, груши, и даже айва, цвели весной, всеми цветами радуги.
А двор с огромной виноградной беседкой, и зарослями разноцветной сирени, завершали картину относительной зажиточности подворья.
В весенние и летние месяцы, вся наша большая семья, проводила почти все свое свободное время, именно в этой беседке.
Здесь было все необходимое.
И топчаны в закутке под тенистыми виноградными лозами, где постоянно кто-нибудь, похрапывал.
И печка–кабыцца, которую топили исключительно сухим камышом и сухой виноградной лозой!
Правильное литературное название такой кубанской, несколько углубленной в землю печки - КАБИЦА.
Но в местном наречии, это звучало, именно - КАБЫЦЦА.
Вот, поэтому, только на таких самодельных печках - кабыццах, могли готовить любую, с неповторимым по аромату дымком, пищу.
Вы помните, мои ровестники, какая раньше была домашняя кубанская колбаса?
Разьве можно найти сейчас, что-либо подобное?
А причина проста! Теперь уже, к сожалению, ни у кого, во дворе нет таких чудесных печек - кабыцц.
А зачит, нет и тех технологий, и тех ароматов!
Огромный, человек на двадцать, старинный добротный кованный стол, со столешницей из вековых дубовых досок, всегда был готов принять многочисленную родню.
И конечно специально отведенная территория для проветривания и сушки рыбы.
Вот это было мое любимое царство!
Увесистые, пропитанные стекающими янтарными каплями рыбьего жира, пласты балыка, величественно свисали от верхнего яруса беседки, почти до самой земли.
Вся территория здесь, была устелена толстым слоем соломы и половы.
И янтарный по цвету, стекающий рыбий жир, впитывался в янтарное по цвету своеобразное покрывало.
В теплые апрельские дни, когда, в довершению ко всему, цветы на деревьях, уже были готовы к опылению. Начинался неповторимый конкурс запахов!
Каждый цветок, источая сладкий нектар, старался заманить именно к себе как можно больше пчел.
Вот теперь, уголок с вялеными балыками, и пропитанная рыбьем жиром солома, вполне могли претендовать на высшую оценку любого парфюмера!
Подсвеченные солнечными лучиками, восковые на вид, платанные белуги, осетры, севрюги, со своим неповторимым, своеобразным рыбно- соломенным духом.
Смешиваясь с утонченными ароматами цветов, и терпким дымком, от горелого в печке камыша, создавали совершенно неповторимый букет благоуханий!
И именно этот букет, казалось бы несовместимых ароматов, цветовых оттенков, и игры световых бликов, навсегда отпечатались в моей памяти.
А вот на веранде дома, дверь которой и выходила прямо во двор, на столе, стояли два самых моих любимых таза!
Один, эмалированный, почти всегда доверху наполненный зернистой черной икрой. Второй, медный, с марлевыми скрутками, икры паюсной и ястычной.
В зависимости от сезона и от удачи улова, и икра была разная.
Или белужья, или осетровая. Редко из севрюги. Но в любом случае, тазы всегда были полными! И многие годы, это и было моей основной пищей.
Мне никогда не надоедали и не приедались ни балыки, ни икра, завернутая в целлофановые пакетики, которые, как стратегический запас, постоянно были в моих бездонных карманах.
ИКРА ПАЮСНАЯ-КАРМАННАЯ.
Была совместима практически с любыми продуктами, которые попадались на нашем пути в экспромтных путешествиях.
И с черствым куском черного хлеба, которому тоже всегда находилось место в кармане. И с огурцами, редиской и конечно помидорами, со станичных и совхозных огородов.
Но больше всего, лично мне, нравилось сочетание икры и хрустящего, сахаристого арбуза! Вы пробовали когда-нибудь, сладкий арбуз, закусить кусочком черного хлеба, щедро намазанного паюсной икрой? Нет! Обязательно попробуйте!
Сто процентов, скажите мне спасибо за совет! Но вернемся на дедово подворье!
Наш двор, почти никогда не был пустым. В любое время, здесь находилось дело практически для всех без исключения. С раннего утра, еще в сумерках, у печки начинала колдовать Бабушка.
Дородная, как будто сошедшая с классических лубочных картин, наша Бабушка, излучала свет доброты и заботы на всех без исключения.
И на нас малых, и на своего старого, и на детей своих, двух братьев.
Моего отца, и его старшего брата, моего дядю Васю.
В выходные, и праздничные дни, во дворе собирались все семьи вместе да еще и родичи.
Дядя Вася со своей женой Марусей, и с двумя дочками -погодками. Валей и Зоей.
Наше Ленкоранское пополнение.
Папа Мама, Татьяна моя старшая сестра, наш, еще совсем маленький брат, Виктор. И конечно я.
Являясь единственным относительно взрослым внуком, в созвездии сестер- внучек, и моего крошечного брата, я конечно себя чувствовал королем!
С раннего утра, у бабушки были уже готовы и целые подносы с пирожками, и все прочие вкусности для семейного застолья. На стол выставлялись огромные бутылки-четверти, с домашним, вкуснейшим вином, и пиршество начиналось.
Но лично я, редко был участником этих посиделок.
Мне было совершенно неинтересно ни с моими сестрами, девчонками. Ни со всей остальной родственной публикой, которая и понятия не имела, что такое свободный полет мысли на рыбалке, или в пацанских секретных вылазках на совхозную бахчу.
Поэтому наскоро перекусив, и обновив запасы икры в своих карманах, я по английски, не прощаясь, покидал дедово подворье.
Вернусь я обратно, только под вечер. И искупавшись под самодельным дворовым душем, рухну смертельно уставший в постель.
Там в ночном небытие, в моей неспокойной голове, будут формироваться и раскладываться по полочкам памяти, увиденные и пережитые мной, образы сегодняшних приключений.
А потом, через много, много, лет, эти законсервированные до поры до времени стратегические запасы детской памяти вдруг откроются!
И поток, неиссякаемой, детской энергии и душевной чистоты, как глоток волшебного нектара, очистит мой разум от печали, и позволит вновь увидеть мир, в радужной палитре!