Николай Григорьевич Лозовский развернул свежий номер журнала «Искусство и мы», перечитал свою новую статью и довольно засмеялся. Получилось именно то, что нужно. Он давно мечтал опубликовать эту работу, которой втайне гордился: «Улыбка Джоконды». То, что он написал, было выстрадано годами, сколько материала пришлось перевернуть, - горы! И казалось, что сам Великий Леонардо одобрительно смотрит сейчас на него откуда - то с небес...
«Леонардо да Винчи! - кумир, мой кумир!» - думал Николай Григорьевич, возбуждённо шагая по комнате. Не сотвори себе кумира? - Ерунда! ТАКОГО кумира нельзя не сотворить! Великий, непревзойдённый! - и то этого мало, мало, мало! Нет просто таких слов, дорогой Леонардо, флорентийский гений!»
И вдруг в дверь резко позвонили. Николай Григорьевич, недовольно поморщившись, пошёл открывать: кому он понадобился?! Уже десять часов вечера, это даже невежливо!
На пороге стоял человек довольно приятной внешности, примерно того же возраста, что и хозяин квартиры.
- Вы - Лозовский? - спросил незнакомец довольно резко.
- Я, - подтвердил Николай Григорьевич.
- Позвольте зайти? - уже мягче произнёс незнакомец. - Я по поводу вот этого, - видя что Николай Григорьевич смотрит на него недоверчиво, пояснил пришедший, доставая из пакета журнал «Искусство и мы».
- Да?.. Ну что же, прошу вас...
Незнакомец непринуждённо шагнул через порог, уверенно протянул руку и назвался:
- Горин Григорий Афанасьевич, кандидат технических наук.
- Технических?.. - Николай Григорьевич решил, что ослышался. – Вы сказали «технических»? Тогда какое, простите, отношение…
- Николай Григорьевич, - Горин умоляюще скрестил на груди руки, - выслушайте меня: вы поможете мне - я помогу вам. Ведь вы даже не представляете, что я вам сейчас предложу!
Удивлённый Лозовский пригласил гостя в комнату, а сам выжидающе уселся напротив.
- А нас никто не подслушает? - забеспокоился гость, - тут, видите ли, такое дело, что...
- Некому. Говорите же, - нетерпеливо сказал Николай Григорьевич.
...Дело было настолько необычным, фантастическим... Этого не могло быть, потому что не могло быть никогда! Но перед Лозовским сидел человек, который клялся, что всё это - не вымысел, и Лозовский почему то верил ему.
Горин рассказал, что двадцать лет трудился над одним аппаратом («Знаете, я хотел назвать его «машина времени», но это так избито, и потом, ведь установка - то одноразовая... Пока одноразовая! Но я буду работать, я добьюсь!..»). Короче говоря, он может переправить Лозовского прямо во время Леонардо да Винчи, туда, где найти художника можно будет сразу, и вернёт назад через сутки. Здесь же, в нашем времени, пройдёт всего десять секунд!
- Дорогой Николай Григорьевич, - Горин даже заикался от волнения, - представляете, вы сами его увидите, сами спросите что хотите, - ну вот хоть про улыбку Джоконды! Ведь я, когда прочитал эту статью, сразу понял, КТО он для вас. Так и для меня тоже! Но для вас - как художник, а для меня - как учёный. Кстати, я узнал, что вы владеете итальянским?
- Да, - кивнул Лозовский. - Но вы должны понять, что во времена Леонардо язык был несколько иной, и мы можем не понять друг друга!
- Поймёте, я уверен! Не отказывайтесь, Николай Григорьевич, умоляю вас!
- Да я и не отказываюсь. Просто уточняю. Значит, давайте-ка ещё раз: сегодня ночью вы переправите меня к Леонардо, так? ТАМ тоже будет ночь, а утром я его встречу, он будет выходить из своего дома. Вы уверены, что я окажусь возле этого дома?
- Уверен, конечно. Я проверил все расчёты! Вы вступите с ним в контакт. А через сутки, опять же ночью, вернётесь на то же самое место - и вы дома. Кстати, надо не забыть взять часы!!!
- Ну хорошо, - подытожил Николай Григорьевич. - Что я должен узнать для вас?
- В том то и дело, что ничего. Говорите с ним, о чём посчитаете нужным. Главное, скажите ему всю правду, кто вы и откуда. Он поймёт, я уверен! А потом скажите ему, чтобы он не отчаивался. Я знаю, я чувствую - он ОДИН, СОВЕРШЕННО ОДИН. Ведь он родился не в своё время! Вы представьте только: гений создаёт, а ему не верят. Ему нужно знать, что всё это не зря. Расскажите ему, КТО он для нас всех! Пусть он знает, что ни одна его идея не пропадёт даром.
- Ну что ж, я согласен, - просто сказал Лозовский. - Минуточку, возьму часы. Всё, идёмте. Если я правильно понял, то ЭТО должно случиться через два часа?
Горин с чувством пожал ему руку («Я верил! Я знал!»).
- Скажите, - спросил Лозовский, когда они уже шагали по тихим улицам спящего города, - я так понял, что ваша «установка» после этого придет в негодность?
- Да, - вздохнул Горин, это будет просто большая груда железа. А чтобы построить новую, нужно снова двадцать лет. Но я не стану этого делать. Я должен искать принципиально новый путь!
- Ну что ж, удачи вам, - серьёзно сказал Лозовский.
Они довольно быстро пришли к небольшому домику, расположенному на маленькой грязноватой улице, еле освещаемой уличным фонарём.
За приготовлениями («Переоденьтесь, Николай Григорьевич! Я специально в театре костюм взял, из той эпохи!») и напутствиями время пролетело незаметно, и вот уже Лозовский, очень волнуясь, сел на возвышение в центре большого металлического диска, закрыл глаза, глубоко вздохнул и... щелчок, яркая вспышка в мозгу, лёгкое покалывание в спине...
Горин двинул тяжёлым рычагом, и Николай Григорьевич исчез. Изобретатель прошептал «Господи, помоги!». И начал громко и размеренно считать секунды, глядя на большие часы. При слове «десять» он, налегая всем телом, двинул рычаг обратно.
Диск ровно засветился, и на прежнем месте возник Лозовский.
- Ну?! - кинулся к нему Горин.
- Всё хорошо, дорогой, всё хорошо... Но сначала, пожалуйста, ванну, кофе, сигарету, умоляю.
- Сейчас-сейчас, - Горин легко подхватил Николая Григорьевича под мышки.
...Лозовский и Горин проговорили до утра, радостно перебивая друг друга..
Леонардо да Винчи! - да, теперь Лозовский напишет такую работу, что… Ему хватит материала до конца жизни. Успеть бы только, успеть!
- Представляете, Григорий Афанасьевич, он сразу мне поверил! До сих пор не могу прийти в себя: стою, жду, светает. Страшно так, не передать! И никого! Вдруг выходит ОН, - я сразу узнал, - и прямо ко мне. И говорит мне на САМОМ СОВРЕМЕННОМ ИТАЛЬЯНСКОМ (я чуть дар речи не потерял!): «Я вас ждал. Заходите.» Оказывается, он ПРОСЧИТАЛ и вас, и мой визит! И несколько лет занимался прогнозированием языка, чтобы меня понять. Он гений, гений!
- Вы передали ему, чтоб не отчаивался?
- Вы знаете, он так благодарил! Я, говорит, надеялся, но если б вы (это он мне) сегодня не прибыли, я бы потерял смысл жизни. Кстати, он просил тоже передать вам, чтоб и вы не отчаивались. Ваше открытие несколько преждевременно, и машину времени изобретут не скоро, лет через триста, но в основу лягут ваши идеи.
- Спасибо, дорогой!.. - Горин почувствовал ком в горле.
Мужчины закурили.
- Кстати, - вспомнил Горин, - а что же он сказал про улыбку Джоконды?
- А вот это и есть самое главное. Он сказал буквально следующее:
«Передайте вашему другу, что улыбка Джоконды предназначена для него. Это - мой привет гению будущего».
К О Н Е Ц