Я люблю смотреть как солнце, медленно приближаясь к горизонту, окунается в темную гладь воды, будь то море или океан. Сливается с зыбкой гранью, видимой глазом, вытягиваясь, становясь похожим на лампу Аладдина. Яркое, насыщенно оранжевое светило.
Глазам уже не больно, лишь яркий свет заставляет зажмуриться или даже чихнуть.
Живу я в маленьком городке на берегу Моря. Здесь жизнь течет иначе, спокойнее, если так можно сказать и разные, из ряда вон события, выбивают из колеи местных жителей. Скажем, это как НЛО в небе, о котором писали все местные газеты и даже фото выложили, о странных кругах на полях. Мы приходили туда, любопытства ради, и так интересно поначалу наблюдать творения рук не человеческих. Улыбаюсь, теперь это кажется таким забавным.
Теперь, когда стало известно кто я, кто многие из нас. Мы лишь тысячи лет спали, привыкая, адаптируясь к чуждым условиям, но грянул гром, и мы проснулись.
Многовековая память предков сначала ворвалась, причиняя боль. Бессонница с яркими образами, а я думал это видения, что со мной что-то происходит необычное.
Исход с Красной планеты, под багровыми знаменами, на серебристых кораблях. Казалось это все лишь сон и если бы месяц назад мне рассказали, что я прилетел с Марса, это вызвало, по меньшей мере, недоумение. « Вы, так пошутили»?- спросил бы, не обижаясь на нелепость шутки. Получается, странное дело, нас разбудил корабль, никто из землян не знал об этом. НЛО прилетают, улетают и любой здравомыслящий человек, столкнувшийся с контактом первого вида, до конца не верит, что это инопланетный корабль. Со вторым и третьим видом сложнее, скорее всего, их принимают за безумцев. Обидно, не поспоришь, но таково общество.
Я вспомнил, как все это произошло. Летний зной сменила вечерняя прохлада, море ласково плескалось у ног, облизывая пальцы, и, устроившись удобнее на мягком коврике, я созерцал закат. Не факт, что закаты провожают лишь влюбленные парочки, я жил неподалеку от спуска на море, где дикий пляж соседствовал с маленькими бунгало, там глазу открывался удивительный вид: мыс, выступающий в море, небольшая бухта, где днем прекрасно видно отражение деревьев и домиков, расположенных у скал.
В тот вечер, и не заметил, как задремал. Мне приснился странный сон, как будто я попал в иное измерение, где моим миром стала красная планета Марс.
Многовековые войны стерли с лица планеты города, выжгли атмосферу, загнав выживших под землю. Я спрашивал себя, что же теперь ждать, зная, ведь я не один на Земле, и понимать, что я не землянин теперь казалось странным.
Ведомый зовом предков, я отправился в горы, видя, что нас становится больше, все люди шли к назначенному месту, где раньше располагался дольмен. Я никогда не задумывался что это за сооружение. Какой-то странный вигвам с дыркой, для чего он служит, не знал даже, а тут вижу, как все подходят к нему и исчезают, становясь похожими на пар. Просачиваясь в круглое отверстие, как и я, когда пришла моя очередь.
Открыв глаза, вдруг понял, что дома. Нет, это не тот дом, о котором можно было подумать сначала…
Солнце медленно опускалось за горизонт. Красная дымка песчаной взвеси словно парила там, вдали, где маленькое холодное солнце грозило исчезнуть за почти, что двадцать пять часов. Пыльная буря улеглась, оставив мелкие частички кирпично-красного песка на выпуклом стекле марсохода. Я проверил аппаратуру, попытался связаться с базой, но видимо песчинки попали под поверхность передатчика, а шквалистый ветер повредил антенну. Хотя так недолжно случиться, оборудование рассчитано на подобные бури, и мне это показалось, по меньшей мере, неприятным известием. Работы всего на час, но, как назло, заклинило дверь, и мне «посчастливилось» оказаться в ловушке.
Можно было, конечно, включить двигатель, и марсоход зашагал бы неуклюже по каменистой пустоши. Только вопрос в том куда направляться без гео и метео данных, оставался открытым. Марс я изъездил вдоль и поперек и надеялся, что справлюсь, хотя ориентиров особо тут не было. Еще раз попытался открыть дверь, бесполезная затея, однако все-таки понадеялся, что при передвижении, возможно, часть песка покинет щели машины, и злополучная колымага выпустит наружу.
Ночь застала меня в пути, когда я остался один на один с пустыней. Память почти что вернулась, но все еще вспоминалось время, проведенное на Земле. Почему люди никогда ничего не замечают, рассуждал я. Ведь нас много и есть даже такие, кто влияет на ход человеческой истории. Ну, да ладно. Хорошо, что я снова дома, на Марсе, но как обидно, что попал в эту дурацкую ситуацию.
Мои размышления прервал яркий свет, прикрыв глаза ладонью, я увидел приближающийся планетоход варриусов. Их машины отличались от наших, я относился к клану герномов, и мы находили в состоянии войны с варриусами многие сотни лет. Этот спор длился столько, сколько сама история Марса. Когда изменилось магнитное поле Красной планеты, и атмосфера стала разряженной, нам пришлось спуститься под землю. Варриусы же научились дышать этим ядовитым воздухом, а мы герномы так и остались более походящими на людей, как собственно себя и называли. Постепенно мы перебирались на Землю, так как внешне практически не отличались от землян, только марсиане выделяются высоким ростом, некоторые из нас сделали на земле отличную спортивную карьеру. Не буду называть имена баскетболистов, они слишком известны. Улыбаюсь, воспоминания о командировке такие яркие, как хвосты падающих звезд.
Такие же как я, отправлялись на Землю и находились там, в роли спящих агентов, наблюдали и оказывали влияние на политическую систему.
Марсиане давно захватили важные отрасли землян, некоторые даже просочились в самый верх управленческой власти. А один даже стал президентом. Понимаю, это больше похоже на детскую игру, в кошки мышки, однако с малоразвитыми существами люди поступали так же, и мы оказались не хуже и не лучше землян.
Обычно после выполнения задания, нас отправляли обратно, через световой портал, память возвращалась, но ощущение некоей раздвоенности не покидало еще несколько ней.
Теперь же, находясь внутри заглохшего марсохода, в свете фар машины варриуса, я чувствовал себя мышью в коробке из-под обуви.
Несколько варриусов вышли, и я заметил, они больше не используют кислородные маски. Внешность так же претерпела изменение, и я задавался вопросом: неужели эволюция прошла семимильными шагами, а может это технологии генной инженерии?
Они не выглядели враждебно, лишь с интересом разглядывали меня и машину, освещая фонарями. Высокие с широкой рудной клеткой и маленькими головами, они далеко не напоминали прежних марсиан. Ведь, по сути, все мы были людьми. Только после дня «К», мы скрылись под землей, а варриусы, являясь более бедным кланом, не смогли занять большинство бункеров, что вынудило их учиться выживать ценой собственной жизни. Среди них появилось много мутантов, а тот, что оказалось перед моим взором, вид, точно выведенный искусственно.
Один из варриусов дернул ручку, дверь, которая оказалась заблокированной, не поддавалась. Я проверил в порядке ли скафандр и подача кислорода. Интуиция, как обычно, не подвела. Другой варриус с легкостью выломал дверь и вперил на меня взгляд желтых немигающих глаз.
Я приготовился к худшему, но казалось, он не видел меня. Он словно и не замечал, что перед ним герном, а лишь шевелил ноздрями! Возможно, ощущал запах моего присутствия. А я не шевелился. Думал о бластере, которым смог бы прикончить всех троих, но не хотелось развязывать новую войну. Вспоминал свою командировку на Землю и то, как там легко дышится, хотя люди не берегут свой дом, как и мы сотни лет назад. Но такая уж у нас порода, людей, не ценить, что имеешь и лишь спустя многие годы жалеть о том, что мог сделать, а не посчитал нужным, о насмешках над природой, которая потом от души посмеялась над всеми нами.
Медленно закрыл глаза, понимая, что живым не уйти. Сколько же еще смогу продержаться здесь? Марсоход похож на дохлую лошадь, а я на всадника, оказавшегося в темном лесу в окружении голодных волков.
Даже если варриусы уйдут, пешком не добраться до базы, а воздушной смеси не хватит на такое длинной расстояние.
Варриусы решили ретироваться и быстро вернулись к машине. Она фыркнула выпустив облачко зеленого газа и пронеслась мимо моего марсохода. Это удивило, насторожило, но заставило выбраться из марсохода и двинуться вперед, повинуясь слепой надежде на то, что запасы воздуха не дадут умереть. А если станет совсем плохо, открою чистый кислород и умру упокоенный мечтами о смерти.
Внезапный хлопок и вспышка ударили в спину взрывной волной, я упал ничком, понимая, почему варриусы так быстро сбежали. Мерзкие твари! Теперь, оставшись без марсохода, мне точно придется двигаться наугад, ориентируясь по звездам.
Двигался, поднимаясь в гору, ощущая, как стучит сердце, и как в этот самый миг, когда смерть идет по твоим следам, понимаешь, ценность жизни, и что столько еще не сделано за эти короткие сорок лет. Я двигаюсь вперед и надеюсь, что мне хватит воздуха или же я ошибся в координатах и впереди очень скоро появятся маячковые огни базы Гермона.
Зная, что только вера способна вести, вперед и давать силы, я карабкался по каменистому склону. Оглядывался в поисках надежды, понимая, что пусть мы все, как люди, но даже среди холода, мрака и смертельной опасности, сможем протянуть друг другу руку.
Снова закрываю глаза, ускоряя шаг, ощущая на губах странный привкус то ли смерти, то ли свободы…
Осталось подняться еще на одну гряду покрытую красным песком, за которой будет спасение либо насмешка над собственными потугами и смирение перед неизбежным концом.
Я иду, карабкаюсь, цепляясь не только за камни, но и надежду, с осторожностью выглядывая из-за скалистого гребня…
База мерцала зелеными огнями, высокое ограждение и солдаты на вышках, я узнал ее – это сооружение Гернома. Покрытое красной пылью, близкое и такое далекое, ведь туда добираться больше часа, а датчик воздушной смеси медленно, но верно ползет вниз. Теперь надежда придавала силы, и я даже поверил, что смогу не дышать, ведь варриусы выжили как-то. Выжили, потому, что другого выбора не было, как и у меня сейчас.
Когда же я прошел большую часть пути, дышать стало трудно, скафандр запотел изнутри, и я плохо понимал, где нахожусь, двигаясь на свет, а потом просто нажал отстегивающий механизм и, зажмурившись, задержал дыхание, ощущая, как тяжело бьется сердце.
Стена совсем рядом, я могу коснуться ее, стоит только вытянуть руку, осталось сделать всего несколько шагов.