1 часть.
Это было давным-давно, ещё в довоенное время. В селе, где родился и вырос мой отец, на окраине села, почти у самого леса, жила очень странная женщина Агрепина. Сколько ей было годков, никто того не знал, не ведал, но старожилы поговаривали, что знавали её ещё со времен дедов и прадедов. Жила она как-то обособленно. Сторонилась людей, да и они её тоже всегда обходили стороной. И только чёрный кот, вернее кошка, жила в её избе. Но странное дело, их никогда не видели вместе. Если черная кошка прохаживалась по двору, осторожно ступая и, как бы ощупывая каждый клочок земли, странным образом отдёргивая лапы, будто обжигая их, хозяйки никогда не было видно. Чёрная кошка ходила, всегда опустив голову, будто бы специально показывая небольшой горбик на спине и вздыбленную шерсть. А вечером, когда темнело, её жёлто-зелёные глаза светились каким-то странным злобным светом. Если мимо этой чёрной кошки пробегал какой-нибудь одинокий пёс, он почему-то старался не лаять, а только настороженно рычал и торопился быстрее унести ноги, вернее лапы. Если же сельские собаки собирались стаей, они смелели, облаивая кошку, которая, забравшись на дерево, злобно шипела, показывая острые клыки.
Когда кошку нигде не было видно, тогда возле избы, в дворе или на улице появлялась хозяйка с такой же странной походкой, с такой же опущенной головой. Она всегда смотрела исподлобья, и невозможно было разглядеть, какого цвета были её глаза. И только некоторые поговаривали:
- У неё глаза разного цвета. Один зелёный, другой чёрный. Странно это, очень странно… - И, перекрестившись, спешили прочь.
- А разве не странно, их-то двое в избе-то…только всё порознь, каждый сам по себе…
А многие, переходя на шёпот, сказывали:
- Их там не двое… это всё она …одна …то человеком, то кошкой прикидывается да прохаживается… - И, совсем тихо, озираясь по сторонам, чтобы Агрепина не прознала, не прослышала, добавляли, - она ведьма, её Бо, ведьма.
И все крестились:
- Отведи и заступись…
Если в селе происходили какие-то странности, особенно в святые праздники, тоже, крестясь, сказывали:
- Агрепина страху наводит…шалит нечистая…
То с горки, что возле леса, в полночь, на Троицу, вдруг целой вереницей колёса от телег катятся, а внутри каждого огонь горит-разгорается, так и полыхает, так и лижет землицу, оставляя позади пламенные языки. А вслед за колёсами, прямо по огненным следам бежит ничейная свинья, да всё с диким хохотом, да всё с нечеловеческим завыванием, да всё с каким-то странным бормотанием.
То вдруг в какой недобрый день колесо у телеги отвалится или мешки сами по себе колесом завертятся на задке да и скатятся, развязавшись, и просыплется зерно прямо в пыль придорожную, если ненароком встретится кто из селян со странной соседкой, но и того хуже, с чёрной кошкой.
Тогда и кони понести могут, только держись, и тот, кто на передке возка, и тот, кто перед возком вдруг окажется.
А коли учует Агрепина, что кто-то из селян её недобрым словом помянет, пусть даже на расстоянии, пусть даже шепотком, пусть даже в хате, когда никто из чужих вроде и не должен слышать, так у того: то у коровёнки молоко пропадает, всё высосет; то ещё какая животинка захиреет, зачахнет, а то и вовсе помрёт.
Старики да селяне повзрослее, Агрепину побаивались, а молодые посмеивались да меж собой толковали:
- Глупости всё это.
- Вот чего удумали, боязно им…
- И то верно, далась им эта Агрепина…ну…просто…
бабка старая…и только…
- Ну да…только нелюдимая…
На том и заканчивались разговоры про странную селянку.
2 часть.
Приближался день 7 июля, древний славянский праздник Ивана Купала, и хоть своими корнями он уходил в языческое прошлое, люди верили, что в эту ночь по земле ходит счастье, но вместе с ним и нечистая сила, и чтобы уберечься от неё, никто до первых петухов не спал. Знали, что от злых духов спасают три стихии: огонь, вода и летние травы, поэтому в полночь жгли костры, так чтобы искры от них долетали до самых звёзд, вокруг них водили хороводы, пели песни, трапезничали, и прыгали через купальный огонь. Умывшись утренней росой по утру, ночью по воде пускали венки. До Иванова Дня нельзя было купаться в водоёмах, ведь там водилась нечистая сила, а в этот день и до Ильи она из водоёмов изгонялась. Вода в речках да озёрах становилась целебной и оздоравливала и тело, и душу. А ещё собирали травы, коренья, цветы, ведь в эту ночь они отличались особой волшебной силой и целебными свойствами.
Молодежь часто хаживала в соседнее село на танцы. Так и в этот раз, в аккурат на Иванов день, весёлой гурьбой отправились к соседям, чтобы к полночи воротиться на поляну у реки, где селяне разожгут большой костёр. И. странное дело, зная хорошо дорогу хоть туда, хоть обратно, хоть с закрытыми глазами, хоть в темноте, услышав вдруг странное стрекотание сороки среди ночи вперемешку с нечеловеческим, то смехом, то завыванием, заблудились, и вышли с другой стороны села, там, где нужно было идти через кладбище. Всем стало жутковато. Сразу вспомнились рассказы стариков о ведьмах да колдунах. Но делать нечего, идти-то надо. Подбадривая друг дружку, стали подходить к воротам кладбища, и вдруг...
- Ой, мне страшно, там…там…
- Смотрите…ой, что это?..
- Вон там…над воротами…на кресте…
- Я бо-бо-юсь…
Стали причитать дрожащими голосами девчата, прячась за спины парней.
В темноте сразу и не различишь, но, когда подошли поближе, увидели – за крестом на воротах развевалось что-то чудовищно белое, хотя ветра совсем не было. На тёмном фоне ночи это было жуткое зрелище. Вернее, это было не что-то, а кто-то. Оно издавало ужасные крики, стоны и какие-то нечленораздельные звуки.
Негоже было парням перед девчатами робеть.
- Ну что, хлопцы, прогоним нечистую силу?
- А то! Где наша не пропадала!
- Знай наших!
И парни ринулись к воротам. Кто-то на ходу схватил палку, кто-то камень… Нечистая спрыгнула с креста, и размахивая грязно-белыми полотнищами, всё также издавая нечленораздельные звуки, ринулась через кладбище к реке. Забыв о страхе, вдоль могил, за ней бежали сельские смельчаки, а за ними, боясь остаться беззащитными в кромешной тьме, преодолевая страх, торопились девчата, охая и озираясь по сторонам.
У реки нечистая бросилась в камыши, стараясь затеряться. И действительно белых полотнищ уже не было видно. Подбежав к тому месту, где она исчезла, парни стали бить по камышам, по илу у берега, по воде.
Вдруг за их спинами послышалось злобное шипение, рычание и даже странный визг. Все почти одновременно в ужасе оглянулись и увидели убегающую кошку, которая, казалось, не уменьшалась, а почему-то увеличивалась в размерах. И уже вдалеке силуэт принял очертания человека. Все, казалось, целую вечность простояли в каком-то оцепенении. Постепенно приходя в себя, молча, не сговариваясь, все пошли в сторону костра. Всего в несколько минут оказались на праздничных гуляниях у реки. Странно, ведь были на другом конце села, а оказались среди своих у купального огня. Гуляющие подхватили их в общий хоровод. С весёлыми песнями забылись страхи. Все прыгали через костёр, кто в одиночку, кто парами, девчата пускали на воду венки. А к утру все разошлись.
В полдень у колодца шепотком судачили селянки:
- Кошка-то чёрная хромает на заднюю лапу…
- И глаз у неё заплыл, какой не упомню…одним смотрит…да так злобно…
- Что ты…какая кошка…всё-то ты перепутала…
- Точно, не кошка… Это Агрепина хромает…сама видала…она по двору с палкой шастала…
- И когда ты только успела?
- Точно, точно. И я видала: и хромает, и глаз заплыл, и синяк во-о-от такущий…
- Тише вы, растрещались, как сороки, не дай Боже, услышит. – И перекрестилась.
На том все и разошлись.
К вечеру каким-то образом все в селе прознали о происшествии и о том, что двое парней, Стёпка и Семён, слегли от какой-то странной болезни. И только очевидцы понимали, что Стёпка тогда попал палкой по ноге той, в белом, а Семён – камнем в глаз.
Ребят тогда отвезли в соседнее село к знахарке. Оставила она ребят у себя на время. Отварами из трав, собранных в Иванов день, лечила, да примочками разными, да что-то тихо-тихо приговаривала.
Вернувшись домой, парни уже не говорили, что всё – глупости, а чёрную кошку обходили десятой дорогой и другим про то наказывали.
20-23.07.2017.