Лохматые друзья Червонца

               
- Мама, мама, косолапые опять Червонца подрали, - кричала старшая сестра, открывая дверь в дом и призывая  мать на помощь. Мать выскочила на крыльцо и ее глазам предстала сцена, до которой картине Шишкина «Утро в лесу», где медведи ползают по деревьям, было очень далеко. В углу двора на маленькой полянке сидел их маленький шалун, по лицу которого катились крупные слезы вперемежку с капельками крови, а из-за спины поглядывали смешные мордочки двух маленьких медвежат, на спинах которых были собачьи упряжки, привязанные к тележке. Хотя матери и было жалко своего маленького, но, видя такую картинку, она не могла удержаться от смеха. Однако надо было принимать меры воспитания непослушного и непоседливого малыша, который, несмотря на свой маленький возраст, постоянно что-то придумывал и доставлял матери немало хлопот.
- Вот вернется отец и я скажу, чтобы он отвез твоих медведей в город, - сказала она суровым голосом. 
- Не надо в город, - заверещал малыш и слезы еще сильнее полились из его глаз, - это я сам виноват, а медвежата тут не при чем. А маленькие лохматые друзья Червонца почувствовали свою вину, спрятались за его спину и из под его рук выглядывали их хитрые мордочки с черными бусинками глаз.
     Медвежата появились в их доме совсем недавно. Отец с деревенским охотниками уехал на охоту и неожиданно попали в сильную пургу. Они быстро распрягли собак, поставили у скалы палатку, закрепили ее кольями, заготовили дров и приготовились пережидать  непогоду. В палатке поставили небольшую железную печку, которую всегда брали с собой, и поставили на нее чайник – обязательный спутник охотника. Сначала прочные стенки палатки дрожали под напором ветра, но скоро перестали, и в палатке стало тихо – это ее всю засыпало снегом. О собаках беспокоиться не приходилось, так как северные  собаки привыкли к зиме и могли спокойно спать  под снежными сугробами. 
     Пурга завывала двое суток и охотники по очереди выходили из палатки покормить сухой рыбой собак, запастись дровами и набрать снега для чая. С собой на охоту они всегда брали мороженые пельмени, вяленое мясо, чай, соль, сахар, кое-какие специи и на этих продуктах могли переждать пургу. На третьи сутки погода успокоилась и, проделав в глубоком снегу лаз, они вышли из палатки и осмотрелись. Саму палатку не было видно – она вся исчезла под снегом. Услышав голоса хозяев, из-под глубокого снега стали выбираться собаки и звонко требовать положенный завтрак. Когда охотники ставили палатку, то неподалеку, на склоне горы увидели могучее дерево. Теперь оно было вырвано с корнем и под ним что-то темнело.
     Когда охотники, по пояс в снегу, добрались до дерева, то их взорам предстала необычная картина – под деревом лежала довольно большая мертвая медведица. Осмотрев ее со всех сторон, они представили картину всего случившегося. У медведицы под корнем дерева была берлога. Когда под  действием сильного ветра дерево стало качаться, вырывая корни над берлогой. Чтобы узнать, что случилось, она полезла наружу, и в это время дерево упало и насквозь проткнуло ее острой сухой веткой. Осматривая медведицу, охотники услышали внизу слабое попискивание, отгребли снег и обнаружили в берлоге двух только что родившихся медвежат. Оставлять их в берлоге было нельзя – они бы погибли от голода и холода, и отец Червонца решил  забрать их с собой.               
     Услышав лай собак, Червонец накинул куклянку – меховую шубу, которую надевают, как рубашку, через голову, и выскочил из дома. Отец уже распряг собак и шел к дому с небольшим мешком в руках, в котором что-то шевелилось. Войдя в дом, он развязал веревочку и вытряхнул из мешка на пол два маленьких черных меховых шарика. Когда Червонец взял их в руки, они запищали тоненькими голосками, стали тыкаться своими мордашками в ладони и сосать его пальцы.
- Остались без матери и хотят кушать, - сказал отец и попросил Червонца принести сгущенного молока. Он развел молоко водой, смочил в нем свой палец и помазал им губы медвежат. Сначала они отворачивали мордочки от пальца, но потом распробовали сладкое молоко и зачмокали от удовольствия губами – проблема с питанием младенцев на первое время была решена. После того, как они напились молока, Червонец отнес их в угол комнаты, положил на мягкую медвежью шкуру, которая, видимо, по запаху напомнила им  пушистый мех матери, и немножко повозившись и прижавшись  друг к другу, мерно засопели.
      Червонцу только что исполнилось пять лет, но он, как и все дети в заполярных селениях, был вполне самостоятельным. Он помнил все, что с ним было, начиная с двух лет, а некоторые эпизоды из своей короткой жизни еще раньше. Родился он на Аляске, где работал его отец, помнил, как в два года они на нартах переезжали по льду Берингова пролива на Чукотку, затем на Камчатку. Как играл с детьми эскимосов, эвенков, чукчей, бывал в их чумах и ярангах, учился у них навыкам охоты на уток и куропаток без применения ружей. Они учили его, как ловить рыбу, делая крючки из обыкновенной иголки. Позже они жили в маленьких деревнях, где было от силы двадцать домов, и зимой эти дома заносило снегом по самые трубы.
     Вот в такой маленькой деревушке и жил наш герой, не представляя, что может быть другая жизнь. В этих деревнях не было ни электричества, ни больниц, даже магазинов не было и охотники ездили за необходимыми товарами и продуктами в дальние поселения. Вечерами в домах зажигали керосиновые лампы, а когда заканчивался керосин, зажигали свечи или жирники – небольшие плошки с тюленьим жиром и тонким фитильком, которые страшно дымили и издавали неприятный запах, но все-таки немного освещали комнату.
     Вот в такой деревушке и жил Червонец и никто за ним не присматривал. Он мог один уйти в лес или на рыбалку и принести матери утку, зайца или несколько рыбин, и никто его не ругал, что он весь день где-то пропадал. Когда в доме появились медвежата, он всю заботу о них взял на себя. Где-то у соседей он нашел соску, и теперь процесс кормления пошел быстрее, правда, медвежата дрались за соску с бутылкой, стараясь отобрать ее друг у друга. Игрушек у деревенских ребятишек не было и они играли с живыми игрушками. У Червонца был маленький волчонок, утка с обрезанными кончиками крыльев, а теперь вот появились настоящие медвежата. Росли они довольно быстро и часто втроем устраивали в комнате кутерьму, что матери не очень нравилось.
     С наступлением лета медвежата немного подросли, Червонец отгородил для них в углу двора уголочек, сделал конуру и стал соображать, чтобы придумать еще.  Медвежата были очень подвижные, совали везде свои маленькие носики, пытались залезть на стоящее у них в уголке дерево и, глядя, как они резвятся,  решил помочь им и построить для них что-то вроде аттракциона. Он нашел во дворе обрезанный ствол березы, привязал его наклонно к дереву и  стал учить медвежат карабкаться по наклонному стволу. Сначала медвежата падали, но скоро научились быстро передвигаться по стволу. Потом Червонец привязал к стволу веревку, к ней прицепил полено и стал учить своих подопечных прыгать на полено и качаться на веревке. Сначала они падали, ударялись о землю, отбивали свои зады и жалобно скулили. Тогда Червонец принес охапку сена, положил вниз и теперь медвежата, срываясь, падали на сено и опять лезли на ствол. Когда все это надоело, Червонец решил попробовать использовать, как ездовых собак. Несколько дней он переделывал собачью упряжь под  маленьких медвежат, потом надел на них и посмотрел, как они себя ведут.
     Убедившись, что они не стремятся содрать с себя собачью упряжь, он притащил маленькую тележку, в которой возили с речки воду, запряг в нее медвежат и попытался заставить их сдвинуть тележку с места. Те думали, что это очередная шутка их хозяина, лезли к нему и лизали его в щеки, падали на спину и хотели с ним поиграть. Видя, что медвежата не хотят везти тележку, Червонец слез с нее, взялся за веревку, чтобы вместе с медвежатами сдвинуть ее с места, подскользнулся и упал прямо на них. Медвежата испугались, завизжали, запутались вместе с хозяином в упряжи и, пытаясь освободиться, стали от испуга царапать Червонца.
     Вот эту картину и увидела его старшая сестра и побежала докладывать матери, которая освободила его от веревок, в которых он запутался вместе с медвежатами, и потащила в дом, чтобы промыть царапины. Поднявшись на крыльцо, они обернулись и увидели медвежат, которые жалобно смотрели на своего мучителя, друга и хозяина, и казалось, что они сожалеют о случившемся.  Даже мать не сдержала улыбки от этой душещипательной сцены.
     Глядя на исцарапанное лицо своего маленького, она не могла понять, где засохшие капельки крови, а где просто веснушки. У Червонца были лохматые огненно рыжие волосы, которые он никогда не причесывал, и все лицо и плечи были густо усеяны тоже рыжими веснушками. Он сильно отличался от всех остальных детей в семье, был непоседлив, вечно что-то придумывал, мог исчезать на целый день и доставлял много хлопот своей матери. Однажды, после очередной проказы, он спрятался под одеяло, сделал вид, что спит, и слышал, как мать жаловалась отцу на проказливого младшего сыночка, а отец пытался успокоить ее, и говорил, что малыш один из всех детей пошел в своего деда-ирландца и исправить его невозможно.
- Ты посмотри на него, на его рыжие вихры, на такие же веснушки и мне кажется, что он похож на золотого Червонца (была тогда денежная купюра, обеспеченная золотом). Не старайся его перевоспитать, со временем все станет на свои места, - сказал отец и, обняв мать, повел ее к столу, где пыхтел самовар.
     С тех пор все словно забыли его настоящее имя, и долгие годы его не называли иначе, как  Червонец. А он, вспоминая слова отца, сказанные матери, посчитал свое поведение вполне нормальным, и продолжал свои проказы, которые считал тоже нормальными. Если в деревне что-то случалось, то он обязательно был в этом замешан. Бывали случаи, когда он не имел абсолютно никакого отношения к каким-то происшествиям, но обвиняли все равно его, и маленькое сердечко кипело от возмущения и протеста к этим взрослым людям, которые несправедливо его обвиняли.
     Справедливости ради следует заметить, что все эти обвинения имели некоторую подоплеку, которая основывалась на его предыдущих  поступках, и матери приходилось частенько выступать в роли арбитра, защищая своего малыша. Старшие братья и сестры кто служил в армии, кто учился на каких- то курсах, а Червонец остался в деревне со своими родителями братом, который был старше его на четыре года, и которого мать всегда ставила ему в пример. Тот любил читать, большую часть проводил дома или во дворе, помогал матери по хозяйству, и совсем не походил на своего младшего братика.
     Короткое северное лето приближалось к концу, медвежата заметно подросли, считали Червонца своим собратом и частенько в играх пускали в ход свои коготки, отчего он всегда ходил в царапинах и разодранных штанах, которые она не успевала штопать. Последний раз игры зашли довольно далеко, и Червонца появилась глубокая рана от когтей его друзей. Мать смазала рану гусиным салом, замотала тряпочкой – никаких бинтов у них, естественно, не было, и когда вернулся с охоты отец, попросила его принять какие-то меры, так как игры Червонца с повзрослевшими медвежатами ни к чему хорошему не приведут.
     Однажды Червонец, как всегда, ушел на рыбалку, просидел с удочкой не берегу небольшой речушки целый день и вернулся домой с десятком гольцов. Когда он вручил матери свою добычу, то обратил внимание, что та ведет себя не как обычно и прячет от него лицо. Он не придал этому особого значения и побежал проведать своих друзей. Не обнаружив их в загоне, он вернулся к матери выяснить, где медвежата, и она рассказала, что к отцу из города приехали старые друзья и он отдал им медвежат, чтобы они отвезли их в городской зоопарк.
     Она попыталась успокоить малыша, что играть с повзрослевшими медвежатами опасно, и она боится за него. Он некоторое время смотрел на нее, из глаз потекли ручейки слез и, не промолвив ни слова, он развернулся и выскочил из дома. Когда мать вышла на крыльцо, чтобы успокоить малыша, она увидела, что тот уже разобрал загородку и приспособления, где они играли с медвежатами и грустно сидел на пеньке. Мать обняла огорченного сына, сказала, что у него будет еще много подобных «друзей», отвела в дом, посидела с ним немного на лавке, и он заснул прямо у нее на руках. Несмотря на то, что он был еще совсем маленький – всего пять лет, он смог пересилить себя и больше не вспоминал о медвежатах, и когда отец предложил свозить его в город, и посмотреть, где теперь живут его друзья, он отказался, так как ему было бы обидно видеть их в железной клетке.