Симпатичная стройная девчонка с длинным рыжим хвостом потеряно озиралась вокруг. Вот только что, секунду назад, перед ней маячили три мужские фигуры, за которыми она увивалась уже более получаса, стараясь не отстать, и вдруг они внезапно исчезли. Были, а теперь никого. И она здесь одна, совершенно одна среди пьяненькой и накурившейся толпы туристов, заполонивших один известный район Амстердама. Весёлая и беззаботная – ли? – разноголосая людская река недоумённо обходила эту шмыгающую носом и готовую расплакаться девчонку и текла дальше. Нескончаемый людской поток то разбивался на тонкие ручейки, заползая в боковые улочки и закоулочки, то вновь сливался в полноводную плотную толпу, выскакивая на главную улицу, знаменитую своей брусчаткой, которая переливалась всеми оттенками красного, розового, бордового и лилового цветов.
Со знаменитых на весь мир подсвеченных витрин на одинокую, неизвестно как попавшую в этот район одинокую девчушку смотрели другие девушки, которые тоже когда-то сюда пришли в первый раз, и каждая задавала себе вопрос: "Неужели я также пришла сюда и вот так таращилась в обнажённые окна?" Насмотревшись на неё, как в зеркало, и вспомнив некстати свои прошлые истории, они вдруг распахивали дверь и, ещё раз окинув её вопросительно-оценивающим взглядом, на который способны только женщины с определённым опытом, пропускали внутрь комнаты чью-то быструю тень и плотно зашторивали за ней витринное окно. Яркое цветное пятно на булыжнике гасло. И девушка инстинктивно делала несколько шагов из темноты до следующей светящейся и незашторенной витрины и останавливалась, что-то высматривая или ожидая. И опять неизвестный, жаждущий десятиминутной секс-сделки без слов и имён, тенью проскальзывал внутрь с пятьюдесятью евро. Падала тяжёлая штора. И снова темнота и одиночество. И вновь несколько неуверенных шагов к обманчивому свету.
Но вот вдалеке из бокового переулка на главную улицу вынырнули два силуэта, которые показались девушке знакомыми. Но почему двое? Куда подевался их третий приятель? Или он растворился в одной из многочисленных теней, отражавшихся в откровенно зовущих окнах до самой мостовой и старавшихся тихо и незаметно проскользнуть за тёмную шторку? Нет, Макс не такой. Да, это они! А Макс точно не такой!
– Ребята! Я здесь! – по-русски громко закричала девушка, никого не стесняясь. – Постойте! Ну, подождите же!
Те двое, – показалось нехотя, – остановились и обернулись.
– Чёрт побери! Катька! – с досадой произнёс один очень полный в очках.
– Максу повезло! Он-то отклеился к своим мальчишкам! А нам что теперь с ней делать? – расстроенно говорил второй, тоже не худой и тоже в очках.
– Н-да, сорок минут от неё бегали. Думали, что всё, оторвались наконец! Ан нет, вот она, Катенька-Катюша, стережёт! – чертыхался первый, ожидая пока к ним подбежит девушка.
– Вот вы где! – обрадовалась Катя, чья растрёпанная рыжая чёлка красиво блестела и переливалась в неоновых огнях. – Я вас потеряла! А где Макс?
– Ну, пошли, чего тут стоять? – произнёс недовольно вместо ответа кто-то из парней. – А то подумают ещё...
И парни снова набрали необычную для этого района скорость, с которой обычно нарезают круги спортивные ходоки в охоте за медалями и призовыми, но никак не праздные туристы, которые собрались здесь по иному поводу и которым спешить было совершенно ни к чему.
А действительно, зачем? Вот лиловое окошко с миловидной мулаткой. А вот другое с не менее симпатичной брюнеткой. Ну и что, что полновата и, похоже, давно не ездила в гости к маме в Неаполь. Пицца она и в Амстердаме, и где угодно пицца. Ладно, ещё пять шагов, и там обязательно будет блондинка, пусть и крашенная под натуральную шведку. Ах, зашторено и не видно! Ерунда, всего каких-то три метра, и вот она – открытая витрина с двуспальной кроватью на дальнем плане. Не понравилось? Соскучился по "шоколадке"? Ну, сделай несколько шагов…
Но всей этой многообразной палитры женских силуэтов за разноцветными окнами два приятеля толком рассмотреть не могли, потому что они очень быстро шли, резко сворачивая то вправо, то влево, то и дело оборачиваясь назад, чтобы посмотреть… Но нет, она больше не хотела отставать, но и беззаботно болтать перестала, пытаясь держать ритм то ли шага, то ли бега, переживая за уже сбившееся неровное дыхание.
– Ну, и сколько ещё мы будем петлять по "Красным фонарям"? – прошептал один.
– Хрен теперь мы оторвёмся от этого рыжего хвоста! – обречённо ответил второй.
Более полному уже надоел этот амстердамский стипль-чез, поскольку он снова начал задыхаться, и такой полуночный фитнес не входил в его планы. Второй тоже не получал удовольствия от игры в шпионов и, в общем-то, офонарел от бега по развратным переулкам от девчонки, которая, словно святоша, приклеилась к ним и решила во что бы то ни стало сделать всё, чтобы эту ночь они провели в молитвах за всех этих падших женщин. И когда парни предприняли последнюю попытку и рванули в узкий боковой проход, девушка, наконец, поняла. Она бросилась в погоню, застучав частой дробью каблучками по блестящей цветной брусчатке, обогнала их и резко остановилась перед ними.
– Дураки какие-то! – обиженно, по-настоящему надув маленькие розовые губки, произнесла Катя. – Вы что, так ничего не поняли? Я заблудилась! Отведите меня назад в отель и делайте потом что хотите!
Двое вопросительно посмотрели друг на друга типа "кто на камень-ножницы-бумага?" и…
…Три переломленные тени медленно, никуда не торопясь, скользили по стенам домов, направляясь в сторону отеля "Krasnopolsky". Они молчали, глядя себе под ноги. Красные, розовые и прочие бордельные оттенки на брусчатке постепенно сменились мягким, чуть желтоватым, домашним светом уличных фонарей. В тёмной воде каналов ритмично покачивались горящие окна неспящих обитаемых дебаркадеров и жилых домов.
********
Амстердам, 2002 год