Когда и откуда появился в приполярном рабочем поселке, в сотнях километров от цивилизации пес, не приспособленной для жизни в условиях северного Урала породы "Боксёр", никто не знал. Вахты менялись, пёс - оставался. Кличка у пса была тоже не совсем традиционная для собаки - Ваня. Питался Ваня со стола вахтовиков, грелся в жилых вагончиках. Соседство с собакой и без того тесном вагончике комфорта не добавляло, но пса жалели, кормили и оставляли в особенно морозные ночи у себя ночевать. А зимние ночи там холодными были всегда. Отношения у Вани не особенно складывались с его человеческим тёзкой - Иваном Субботиным, который часто слышал своё имя, хотя и не в свой адрес, сопровождаемое по мужски грубыми, нелестными эпитетами. Пес иногда не вовремя оказывался под ногами, вызывая падение не внимательного вахтовика, или ронял какую-то ёмкость с ценным содержимым. Субботина передергивало, когда, в таких случаях, в бескрайней слышимости раздавалось: Ваня, сука!
Кобель, наверное, хотел бы выразить своё не согласие по поводу гендерной принадлежности, но по известной причине, не мог. Субботин же, обидчивый от природы, нередко не разобравшись, принимал претензии на свой счет, реагировал остро, вызывал конфликты.
Была у Вани - пса физиологическая особенность, обусловленная человеческим питанием, которое вызывало затруднение в пищеварении собаки, и имела медицинский термин «метеоризм». У собак, это не контролируемое явление, доставляло временный дискомфорт жителям тесного помещения. Обычно, в случаях, когда Ваня позволял себе расслабиться, Субботин брал Ваню за ошейник, подводил к двери и мягким пинком под обрубок хвоста отправлял пса на свежий воздух, подумать над смыслом бытия и неотвратимости наказания. После этого вагончик проветривался, народ успокаивался, собакин поучал прощение и запускался в тепло. Со временем пёс уяснил причину проявления недовольства со стороны, как ему казалось, только Субботина и, в его присутствии, старался держать себя в... лапах.
Особенно морозным вечером, когда работы были отменены, нефтяники негромко переговариваясь, развлекались игрой в карты. Ваня уже пообедал и дремал на полу, изредка всхрапывая. Все замерли и прислушались, когда со стороны спящего пса раздалось характерное шипение. Пес перестал храпеть, его насторожила внезапно наступившая тишина. Он открыл один глаз и обвел взглядом присутствующих, остановившись на Субботине. Затем, повел носом, и тут его глаза начали вылезать из орбит. Коротко взвизгнув, Ваня вскочил, выбил головой дверь и исчез, в освещённой полярным сиянием, безжизненной тундре.
- Ваня, вернись, я всё прощу! - крикнул Субботин навстречу ворвавшимся облакам морозного воздуха.
Субботин закрыл дверь, обернулся к коллегам, развел руками, извинительно, но с гордостью произнес:
- Ване не приятно находиться в обществе матерящихся картежников, он у меня эстет.