Рабство – исторически первая
и наиболее грубая форма эксплуатации,
при которой раб, наряду с орудиями
производства, является собственностью
своего хозяина-рабовладельца.
(Советский энциклопедический словарь, 1982 г.)
Глава 5. Любовь и дипломатия.
Водитель белого «Пежо» был мастером своего дела. Лавируя в городских пробках, он быстро доставил девушек по адресу. Основную часть пути машина двигалась по трассе, запертой между морским побережьем и многоэтажными отелями. Мелькавшие за окном кафе были переполнены. Казалось, в этом городе никто не работает. А та незначительная часть населения, которая всё-таки трудилась, была занята обслуживанием туристов и отдыхающих горожан.
Свернув с набережной на узкую улочку, машина остановилась. Шлагбаум поднялся и автомобиль зарулил на стоянку. Проделав два витка по подземной орбите, шофер загнал "Пежо" в бокс и заглушил мотор. На этот раз путешествие подруг завершилось окончательно.
Выйдя из салона, девушки направились к багажнику, но водитель знаками дал понять, что в этом нет необходимости. Пройдя по подземному коридору, гости подошли к лифту. Через минуту подруги уже стояли у дверей "Салона красоты.» Условный звонок, внимательный взгляд через глазок – и бесшумно отворившаяся дверь, поглотив гостей, захлопнулась у них за спиной.
Оказавшись внутри, девушки принялись оглядываться по сторонам. На лице у Оленьки появились первые признаки беспокойства. Чутьё подсказывало ей, что они попали в "нечто," не имеющее ничего общего с обещанным увлекательным турне, и выбраться отсюда будет не просто. Диана, не обладающая такой интуицией, этой опасности не почувствовала. Подталкиваемая любопытством, она сделала несколько шагов вперед, приглашая подругу следовать за ней. Оленька, напротив, начала пятиться назад, пока не упёрлась спиной во входную дверь. Ей захотелось стать невидимкой, просочиться сквозь стену, чтобы вновь оказаться на свободе. Внутренний голос упорно твердил девушке, что каждая проведенная в этих стенах минута чревата бедой.
Не успели девушки перекинуться и парой слов, как неизвестно откуда появились двое. Высокий стройный мужчина средних лет, расточающий вокруг себя запах дорогого лосьона, был аккуратно подстрижен и гладко выбрит. Светло-серый костюм, накрахмаленная рубашка и дорогой, под цвет рубашки, галстук смотрелись на нем превосходно. На губах этого господина застыла неживая улыбка. Глаза незнакомца смотрели куда-то мимо девушек, казалось, не видя их. На секунду Оленька явственно ощутила исходящую от от этого господина черную силу.
Нарядно одетого господина сопровождала дама. На вид ей было не больше сорока. Среднего роста, поджарая, коротко подстриженная, в черном обтягивающем костюме. Ее глаза были спрятаны под очками с затемнёнными стёклами. Ни косметики, ни духов, ни бижутерии.
– Ты, как я догадываюсь, – мужчина остановил взгляд на подругах – Диана, а ты – Ольга?
Парализованные взглядом незнакомца, девушки молчали.
Не дожидаясь ответа, он стал вполголоса давать своей спутнице какие-то указания. Она не переспрашивала, он не повторялся, не сомневаясь, что все будет выполнено безукоризненно точно и быстро. Затем незнакомец вновь обратился к девушкам:
– К сожалению, сейчас я вынужден вас покинуть. Но не сомневаюсь, мы ещё встретимся.»
Консул знал, что вновь прибывшие будут размещены точно в соответствии с его указаниями. Его помощники сделают все, чтобы девушки максимально быстро приняли "товарный вид" и приступили к работе.
– Попрошу следовать за мной, – пригласила подруг дама. Она обладала грубым, хриплым, прокуренным, напрочь лишенным симпатии и теплоты голосом. В каждой фразе чувствовались жестокость и сила. Здесь не было места ни вопросам, ни возражениям, ни пререканиям. Всем своим видом "железная леди" давала понять, что любая попытка установить с ней контакт заведомо обречена на провал.
"Нацистка" – мысленно окрестила её Диана.
"Вохровка"– нарекла её про себя Оленька.
Сопротивляться и качать права не имело смысла, и девушки молча двинулись следом за "нацисткой-вохровкой."
* * *
Комнаты, предоставленные в распоряжение подруг, были абсолютно идентичны. В закутке за ширмой размещались унитаз, бидэ и умывальник. В противоположную стенку был встроен шкаф, в котором обитателиницы "номера" хранили белье и косметику. Прислоненный к стенке в углу под зеркалом столик раздвигался только когда в комнату приносили еду или напитки. Основную часть помещения занимала кровать.
Массивная двухспальная с балдахином в стиле Людовика ХIV, с высоким матрацем и горой подушек. Интерьер кельи «Салона красоты» дополняли мягкие прикроватные коврики и тумбочки с ночниками. Каждый метр жилой площади контролировался электронным глазом. Благодаря этому хозяева заведения были постоянно в курсе всего происходящего в апартаментах у девушек. Официально это делалось для того, чтобы не пропустить момент, если кто-нибудь из разбушевавшихся гостей попытается обидеть "хозяйку." У этих "глаз" была ещё и другая функция, но о ней мало кто догадывался. А те, кто знал, предпочитали делать вид, что им ничего неизвестно.(Отснятые этими видеокамерами километры "сексуальной хроники" хорошо шли на рынках порнопродукции во многих странах и всегда могли послужить отличным компроматом против любого из гостей.)
* * *
"Нацистка-вохровка" завела Оленьку в комнату. Оставив Диану в коридоре, она наказала ей повернуться лицом к стене и молча ждать ее возвращения. На самом деле эта предосторожность была излишней: коридор был пуст, как дом, в котором обитают только призраки и тени. Пока "вохровка" устраивала Оленьку, Диана все-таки успела мельком оглядеться по сторонам, но легче ей от этого не стало: на этот раз подруги вляпались по-крупному.
Оставив Оленьку устраиваться в своем новом жилище, "вохровка" вернулась к Диане. Она приказала девушке идти вперёд, время от времени подталкивая ее кулаком в спину. Толчки был хоть и не сильные, но властные. Они двигались вдоль стен, обшитых красной материей, освещенных тусклыми светильниками, вмуроваными в стену на одинаковом расстоянии друг от друга. Пройдя несколько десятков метров, Диана оказалась в комнате как две капли воды похожей на ту, в которую поселили Оленьку. Наказав Диане через час быть готовой к приёму гостей, провожатая покинула келью, не сомневаясь, что ее указание будет исполнено. Самым тяжким "грехом" среди обитательниц "Салона" считалось непослушание: бунтовщицы и балаганистки сурово карались.
Ровно через час дверь в Дианину комнату отворилась. Надзирательница застала девушку лежащей на кровати в той же позе, в которой оставила ее час назад.
Появление "мадам" не вызвало у Дианы никакой реакции: она не только не сделала попытку встать, но даже не повернула головы в сторону вошедшей. За такую непочтительность новенькую следовало немедленно наказать. Но сделать это нужно было деликатно: патрон не любил, когда девушки пропускали работу "по техническим причинам." А такое иногда случалось, если "воспитатель" проявлял чрезмерное усердие.
Мыслями Диана была далеко. Перед ее внутренним взором стояли картины из совсем недавнего прошлого: агенство "Посейдон," Пал Палыч, студия Жоржа, Красное море, Зайдан, Синайская пустыня. Неожиданно девушка ощутила резкую нехватку воздуха и сильное головокружение. Когда приступ прошёл, Диана поняла, что какая-то неведомая сила окунула ее в кромешную тьму и лишила возможности свободно дышать. Она попыталась пошарить руками по лицу, но тут же получила несильный, но чувствительный удар по пальцам.
– Молчать, красотка, – послышалось из темноты шипение. – Научим вас, новеньких, уважать наши порядки.»
В голосе говорящей чувствовалось садистское удовольствие.
– Каждая тут будет лежать, когда входят старшие» – фраза была подкреплена воспитательным подзатыльником и украшена традиционным, присущим лишь русскому языку матерным эпитетом, не имеющим аналога ни в каком другом языке.
Затем вновь стало светло. Это с головы Дианы стянули плотный мешок, ставший причиной внезапных темноты и удушья. В первый момент свет показался ей таким ярким, что пришлось на секунду зажмуриться.
– Ты у меня ещё попляшешь, – пообещала "вохровка," – ещё пожалеешь о такой непочтительности".
И увидев, что девушка никак не реагирует на угрозу, рявкнула:
– Стоять смирно, стерва. Я тебя научу правилам "хорошего тона."
Диана не заметила, как в руках у "воспитательницы" блеснул металлический предмет. Ещё миг – и ее руки оказались заведенными за спину, а на запястьях защёлкнулись наручники. Тут же вновь наступила ночь. Набросив на голову мешок, "воспитательница" подтащила Диану к стульчику, на который сажают детей в детском саду. Чтобы удержаться и не упасть, пришлось прижать коленки к подбородку, приняв позу эмбриона в утробе матери.
Какое-то время было тихо, затем откуда-то издали послышалась музыка. Эти тихие печальные звуки въедались в мозг. Смычки извлекали звуки не из скрипичных струн, а из натянутых девичьих нервов. Такая интеллектуальная пытка была рассчитана на разрушение души при сохранении целостности тела.
* * *
Обследовав комнату, Оленька обнаружила на внутренней стороне входной двери "Прейскурант услуг, предоставляемых гостям в "Салоне красоты." Этот список изобиловал загадочными терминами, смысл которых был понятен только постоянным гостям "Салона." На первый взгляд этот перечень выглядел как глава из учебника ботаники для средней школы. Рядом с каждым "цветком" стояла цифра. Чем экзотичнее было название, тем солиднее была стоящая против него цифра. Возможно Оленька и на этот раз ничего не поняла бы, если бы не сноска:
"Если гость не удовлетворён стандартным набором услуг, он вправе предложить даме свой вариант развлечений. В этом случае цена не стандартная и устанавливается по договоренности между сторонами."
В один миг с Оленькиных глаз упала пелена наивности. Она поняла, что попала в подпольный публичный дом, скрытый под личиной салона красоты. Как в прокручиваемом обратно фильме, в голове пронеслись события последних месяцев, начиная от того злополучного утреннего телефонного звонка подруги и кончая её нынешним положением. Все "случайные" события выстроились в цепочку логичных, связанных между собой фактов. Вершиной этого айсберга стало её сегодняшнее появление в "Салоне." Оглядываясь назад, Оленька попыталась понять, как они, вроде бы неглупые женщины, смогли так легко попасться на удочку, как просто оказалось обвести их вокруг пальца. Пыталась понять, но не смогла.
"В следующий раз (если он когда-нибудь наступит) не будешь никого слушать, не будешь гоняться за лёгкими деньгами, – пообещала она себе.
От того, что ситуация прояснилась, легче не стало. В первую очередь нужно было решить, как вести себя в новой реальности. Оленька понимала, что здесь нельзя лезть на рожон. Нужно постараться обратиться в "серую мышку" и как можно меньше привлекать к себе внимание окружающих. В то же время следовало постоянно быть начеку, держать широко открытыми глаза и уши, чтобы в любой момент быть готовой к действию. Придя к такому заключению, она немного успокоилась и стала ждать дальнейшего развития событий.
Внезапно входная дверь распахнулась. Оленька автоматически вскочила на ноги. Эта старая привычка к порядку избавила девушку от тех воспитательных мер, которые уже испытала на себе её подруга.
На пороге стояла "нацистка-вохровка." В её глазах читалось разочарование: очень уж хотелось наказать новенькую. Но девушка стояла у постели почти по стойке "смирно," в комнате было чисто, электричество не горело, из крана не текла вода, личные вещи не были разбросаны по комнате. К сожалению, пока наказывать было не за что.
– Так-то лучше, – прошипела вошедшая, стараясь скрыть своё разочарование, – будешь и дальше вести себя примерно, сможешь выбиться в примадонны, а будешь ерепениться – наказание не замедлит явиться во всей красе. Запомни, мы ценим послушных и умеем наказывать бунтовщиков».
При этом "вохровка" слегка прикрыла глаза, переживая в воображении сладостный момент экзекуции.
От мысли быть наказанной (неважно, каким образом и за что) Оленьке стало страшно, но от перспективы выбиться в примадонны ей стало страшно вдвойне.
– Сейчас ты пойдешь в душевую, тщательно вымоешься и подготовишься к приёму своего самого важного гостя. Не всем нашим девушкам он оказывает честь своим посещением. Ты же ему приглянулась. Так что не упусти свое счастье.»
И как бы предупреждая Оленькин вопрос, пояснила:
– Да-да, он обратил на тебя внимание ещё по альбому. Так что будь с ним подобрее и поласковее, от этого зависит твое положение в этих стенах. Бери бельё и марш на помывку. А затем обратно в комнату и ни шагу за дверь. Поймаю, что шастаешь по дому – накажу так, что мало не покажется».
Закончив монолог, она покинула комнату, плотно прикрыв за собой дверь.
* * *
Обычно канцелярская работа отвлекала Юрия Владимировича от несвоевременных мыслей: его натренированный мозг умел сам устанавливать заслоны в нужных местах. Вот уже много лет, когда дело касалось исполнения служебных обязанностей, ничего не мешало консулу быть сосредоточенным, собранным и внимательным. Ежедневно покидая кабинет в конце рабочего дня, консул Андроненко прятал свое служебное рвение и рабочую дисциплину в одну из кладовых мозга, где они спокойно отдыхали до следующего утра. Голова же моментально заполнялась не проходящей страстью к наслаждениям.
Но сегодня наступил сбой. Просматривая почту, консул поймал себя на том, что не понимает смысла прочитанного. Его мысли блуждали где-то далеко и водворить их на место было невозможно. Такая ситуация была ему в новинку: всё, что удавалось делать годами без напряжения, в одночасье превратилось в непосильный труд. Юрий Владимирович еще не знал, что это новое ощущение станет в его жизни не единичным эпизодом, а явится первым звеном в цепочке новых сильных эмоций и переживаний.
Многие годы Юрий Владимирович Андроненко был влиятельным лицом сначала в советской, а затем в российской дипломатической епархии. За оказанную однажды помощь или в надежде на будущие услуги благодарные просители нередко подкладывали ему в постель "куколок." Консул давно потерял счёт количеству женщин, побывавших хотя бы однажды в его постели, начиная от юных старшеклассниц, которых он сделал женщинами, и кончая высококвалифицированными валютными проститутками. Но всё это были, как правило, одноразовые связи, приносящие разрядку телу и не затрагивающие душу. Завершив "мужскую" работу, он не задерживался в постели, а быстро покидал очередную "избранницу", оставив на прикроватной тумбочке щедрый гонорар. Бывали, конечно, и неприятности: приходилось платить за аборт у неосторожной старшеклассницы, или откупаться от разъяренных родителей какой-нибудь глупой девицы. Сам консул в этих разборках никогда не светился: решение такого рода "технических" проблем брали на себя его друзья. В глазах окружающих российский консул всегда был любящим мужем и заботливым отцом.
Но сегодняшняя ситуация в корне отличалась от всего, что было с ним прежде. Сидя за столом, заваленным административной перепиской, он видел перед собой огромные глаза-озёра новой "рабыни". Они звали его к себе, манили своей голубизной, требовали немедленно бросить все и поскорее окунуться в их непомерную глубину.
* * *
Захватив пластиковый мешок с бельём, Оленька, вышла в коридор. Никто не объяснил ей, где находятся душевые, и ей пришлось самой заняться поисками. Вокруг стояла абсолютная тишина. Казалось, дом стоит на краю земли и жизнь за его стенами давно прекратилась. Сейчас Оленька была бы счастлива увидеть какое-нибудь живое существо, услышать любой звук: даже вой голодного волка был бы приятен её слуху.
На самом деле жизнь за стенами этого дома текла своим чередом. Просто стены "Салона красоты" были выложены изнутри звуконепроницаемым материалом, создающим ощущение вакуума и абсолютного безмолвия.
В конце длинного коридора Оленька увидела две двери, скрытые за бордовой портьерой. Толкнув ту, на которой был изображен женский силуэт в струях воды, она прошла внутрь. В шкафчике для одежды был приготовлен одноразовый набор мыла, шампуня и зубной пасты. Там же нашлись расческа и зубная щётка, а в отдельном мешочке – маленькие баночки с кремом. На внутренней стенке шкафа был укреплён фен, который приводился в действие автоматически, как только его вынимали из ячейки. Раздевшись и взяв с собой всё необходимое, девушка закрыла шкафчик и прошла в душевую.
Помывочный зал был разделен на кабинки перегородками из стекла молочного цвета. Это создавало ощущение интима. Вместо обычных кранов здесь было какое-то странное приспособление с множеством блестящих металлических ручек и кнопок. Как только Оленька шагнула в кабинку и прикрыла за собой дверь, с потолка полилась вода.
Через несколько секунд из расположенного на стене устройства ударила еще одна сильная струя воды. Вода вырывалась наружу упругими толчками. Тело ощутило необычную, но приятную вибрацию. Такой водный массаж прекрасно снимает физическую усталость и душевное напряжение. Как только Оленька ступила в сторону из-под водной лавины, поток автоматически прекратился. Сейчас можно было спокойно мыться, не испытывая неудобств от беспрерывно льющейся сверху воды. Шампунь и мыло были отличного качества, мягкие, пенистые. Намылившись, Оленька повернулась спиной к двери, подставив грудь, шею и живот струям. Ощущение было расслабляюще-приятным. Закрыв глаза, девушка полностью отдалась наслаждению омовения.
Ее тело плыло в небесах. Розовый туман обволакивал сознание, не давая этим божественным ощущениям ускользнуть, рассыпаться, испариться и исчезнуть. Оленька полностью окунулась в нирвану. В какой-то момент купальщица почувствовала за спиной движение. Толчки были лёгкими, осторожными, не причиняющими боль. В таком расслабленном состоянии ее тело не противилось "оккупации." Напротив, она с легкостью отдалась незнакомой, но удивительно нежной силе. Момент "атаки" был выбран исключительно верно. После всех перипетий сборов, отъезда, долгой дороги по пустыне её душе и телу были необходимы тепло и ласка.
Как только незнакомый мужчина овладел ею, материальный мир вокруг Оленьки поблек, потеряв чёткость и реальность очертаний. А вместе с ним исчезло и время. Все недавние события скукожились, став незначительными и неактуальными. Жизнь раскололась на две половины: ту, что осталась где-то там, за барьером реальности и новую, начавшуюся несколько минут назад. Граница между этими «жизнями» пролегала на уровне входа в душевую кабинку. Перешагнув через ее порог, Оленька захлопнула дверь в прошлое, готовая жадно познавать новое и неведомое.
* * *
Абсолютная темнота и тихая музыка полностью стёрли ощущение времени. Тело Дианы затекло, перестало реагировать на боль, вызванную долгим сидением в неудобной позе. Музыка въелась в мозг, вытеснив оттуда все привычные ощущения. Ее мысли обледенели, а чувства расплющились, потеряв цвет и объемность.
Неожиданно наступила тишина. Краешком парализованного сознания Диана отметила, что вокруг неё что-то изменилось. Пошло немало времени, прежде чем она догадалась, что музыкальная пытка прекратилась. Сейчас ей предстояло решить: является ли наступившая тишина шагом к возможному улучшению ее положения, или это очередной этап в усугублении её душевных мук. Так и не придя ни к какому выводу,
Диана стала ждать дальнейшего развития событий. Её подняли на ноги и снова повели неизвестно куда. Вскоре девушка почувствовала приток свежего воздуха. Неожиданно исчезла и темнота. Оглядевшисьь по сторонам, Диана увидела, что находится в "своей" комнате. Все вокруг было залито мёртвым неоновым светом. Она была одна. Неизвестный поводырь исчез.
Пока Диана осматривалась, в комнате появилось новое действующее лицо. Мужская фигура была облачена в короткий халат-кимоно. На ногах у незнакомца были мягкие тапочки, позволяющие ему передвигаться абсолютно бесшумно. Лицо гостя было скрыто под маскарадной маской-очками.
"Безликий" гость приблизился к Диане и, не говоря ни слова, развернул ее лицом к себе, знаком приказывая раздеться. В том, что его приказ будет исполнен, у него не было сомнений: этот гость был личным другом хозяина салона и мог позволить себе всё, что проделывал со своими "рабынями" сам консул.
Диану прошиб озноб. Головой она понимала, что сопротивление бесполезно. Но неожиданно в ней пробудились сила, злость и агрессия, присущие смертельно раненому зверю, который, истекая кровью, вступает в схватку с молодым, более сильным противником, хотя заранее знает исход битвы. В глазах девушки блеснули молнии. Возможно, если бы Диана встретила своего первого гостя благосклонно, проявила бы покорность и согласие, ситуация сложилась бы по-иному. Но она пошла по тропе войны, и схватка стала неизбежной.
Диана отступила в угол комнаты, выбросив вперёд руки, сжав кулаки, как боксёр на ринге.
– Ну, ну, девочка, зачем же так грозно.
Голос был тихий, но не успокаивающий, а, напротив, настораживающий, недобрый.
Мужчина попытался сделать шаг вперёд. Руки Дианы моментально пришли в движение: они замелькали перед лицом противника, как лопасти ветряной мельницы при штормовом ветре.
Незваный гость на секунду остановился. Со стороны могло показаться, что он решил ретироваться. Но это был всего лишь маневр. Узрев в нерешительности противника свой успех, Диана слегка ослабила активность. Тогда незнакомец сделал лёгкий, быстрый, почти незаметный выпад, которого хватило, чтобы, захватом парализовать ее руки. От неожиданности и боли Диана вскрикнула, на глаза навернулись слезы, коленки подогнулись. Она начала медленно опускаться на пол. "Гость" достал из кармана кимоно пластиковый жгут и сковал ее запястья. Убедившись, что "противник" обезврежен, он неспеша разделся и, аккуратно сложив одежду, вернулся к девушке.
Диана лежала с закрытыми глазами на неразобранной постели. Сейчас от трупа её отличало только еле слышное дыхание. Но ее партнера это нисколько не смущало. Освободив "объект" от одежды, он на секунду остановился, оценивая взглядом «товар». Затем, очевидно, найдя его пригодным к употреблению, подложив подушку под упругие Дианины ягодицы, вошёл в неё.
Пронзённая острой болью, Диана открыла глаза. Во влагалище было сухо. Горячий орган партнера двигался взад-вперёд, как маховик в паровой машине. В наступившей паузе она почувствовала, как во влагалище стало нестерпимо жарко и влажно, как после тропического ливня. Желая подыграть партнёру, она начала елозить по постели. Он же, узрев в этом новую попытку сопротивления, всей своей массой вдавил тело Дианы в матрац, тем самым лишив ее возможности подстроиться под его ритм. Сам того не сознавая, своей грубой силой он вел Диану к оргазму. Сейчас ей хотелось кричать, извиваться, царапать ногтями спину и ягодицы партнёра, в надежде успеть достичь оргазма, пока не прекратился натиск.
* * *
Овладев строптивой "рабыней", гость, прежде, чем покинуть комнату, ещё раз взглянул на девушку. Она лежала, не двигаясь, с закрытыми глазами, и дышала глубоко и ровно, как во сне.
"Ничего, придёт в себя, оклемается, – подумал он. – А вообще, девица нервная, требует дрессировки. Нужно поставить её на поток, чтобы пообтёрлась, стала поласковее, подоступнее."
Когда Диана очнулась, в комнате никого не было. Она лежала обнажённая среди смятых простыней и разбросанных подушек. Каждое движение отдавалось болью во всем теле. Даже поворачиваться с боку на бок она могла не быстрее черепахи. При каждом неосторожном движении тело пронзала резкая боль. Приходилось снова откидываться на подушку и, отдохнув, начинать все сначала.
В конце-концов Диана встала на ноги. Медленно, шаг за шагом, она приблизилась к зеркалу. Хотя все ее тело ныло и болело, внешних следов насилия не было, если не считать легкого покраснения на запястьях в тех местах, где были наручники.
* * *
"Поставить на поток" – специфический термин, употребляемый в среде лиц, занятых в сфере торговли наслаждениями. Ещё не так давно визит "к даме" был чреват прямой опасностью для здоровья и репутации мужчины. С тех пор, как дело приняло организованный характер, ситуация резко изменилась к лучшему. С каждым годом число "Салонов красоты" в мировом сексбизнесе непрерывно растет.
Правда, еще и сегодня в некоторых местах можно встретить девиц, стоящих на обочине дороги в призывных позах. Они, хотя и имеют своё постоянное "место под солнцем," относятся к низшей категории "обслуги." У них нет ни апартаментов для приёма гостей, ни постоянных клиентов. Их услуги котируются ниже, чем "работа" их коллег в сети организованной "салонной деятельности." "Придорожная дама" не только не защищена от посягательств со стороны мелкой уголовной шпаны, она может в любой момент подхватить смертоностный вирус СПИДа и на этом закончить не только карьеру, но и жизнь.
"Салоны красоты" пришли на смену этому неорганизованному, неэстетичному и опасному уличному бизнесу, объединившись с годами в синдикаты с постоянной клиентурой. "Служащие" "Салонов" обрели хозяев и покровителей. Девушки зажили комфортной и спокойной жизнью: красивая одежда, хорошие напитки, фрукты, сладости (за счёт самих же гостей), музыка и улыбки. Рабство приняло внешне эстетические и цивилизованные формы.
Для того, чтобы девушке иметь покровителя, ей, как правило, приходится пройти длинный и непростой путь: она должна настолько увлечь кого-нибудь из постоянных гостей, чтобы он пожелал сделать её своей "наложницей." С этого момента жизнь девушки в корне меняется: она уже не принимает случайных посетителей: её навещает только "покровитель." Эта связь может длиться годами. Если покровитель решает сменить "пассию," девушка вновь становится "на поток" в надежде на следующую счастливую случайность.
* * *
Как и было решено, Диана была поставлена "на поток" уже на следующий день. Сейчас ее рабочий день начинался ежедневно около 10-ти вечера и заканчивался к пяти утра. Выпроводив последнего гостя, она получала право на отдых. Биологический ритм девушки совсем сбился, а вместе с ним пропало и ощущение времени: ночами она бодрствовала, дневные же часы проходили в липкой полудреме.
Несмотря на то, что в "Салоне" работало немало девушек, когда Диана приходила после "смены" в помывочный зал, то всегда оказывалась здесь одна. Но это было даже хорошо: измотанная до крайности, она хотела поскорее смыть с себя прошедшую ночь и, добравшись до постели, забыться сном. В пять часов вечера "мадам" обходила апартаменты девушек, напоминая «персоналу», что "Салон" – не место для тунеядцев. Безропотные "рабыни" выбирались из постелей и начинали готовиться к новому "рабочему дню."
* * *
В тот вечер гостей было особенно много. К полуночи Диана потеряла счёт клиентам. Они шли непрерывным потоком и, казалось, задались целью довести её до полного изнеможения. Выпроводив очередного гостя, сменив помятый пеньюар и несвежее бельё на чистое, наскоро ополоснувшись под душем, она возвращалась в комнату, где её уже ожидал следующий "гость." Нацепив на лицо неживую улыбку, Диана залпом опрокидывала стакан коньяка, и, сбросив пеньюар, представала перед клиентом.
Этот гость появился в апартаментах Дианы, когда она уже еле держалась на ногах.
Щуплый, маленького роста мужчина с лицом подростка, усыпанным прыщами. Глаза неопределённого цвета были скрыты под очками с непомерно толстыми линзами. Когда он на минуту снял очки, то стал похож на крота. Его анемично-белая кожа, казалось, ни разу не ощущала на себе тепла солнечных лучей. Для посетителя заведения такого рода гость был одет по меньшей мере странно: длинный чёрный неопределенного возраста лапсердак, на котором были отчетливо видны следы, как минимум, недельного меню. Сильно растянутые на коленях брюки лоснились, а из-под пиджака свисали белые нитки. Портрет дополняла старомодная чёрная шляпа с потёртыми полями. В глазах этого звереныша читался острый сексуальный голод, не оставляющий сомнений в неплатоническом характере его визита. Диану охватил приступ отвращения и брезгливости. Ей захотелось оттолкнуть вошедшего и бежать куда глаза глядят. От мысли, что эти потные пальцы с траурной каймой под давно не стриженными ногтями сейчас дотронутся до неё, тело девушки покрылось тяжелым липким потом. Упершись спиной в стену, Диана выбросила вперёд руки, инстинктивно стараясь не дать гостю коснуться себя.
Мужчина же, напротив, увидев страх в глазах девушки, воспрял духом. Бормоча что-то невнятное, он, не раздеваясь, начал медленно приближался к Диане. Даже шляпа не покинула своего места на голове.
"Скорее всего или лысый, или плешивый – совсем некстати подумала Диана. От этой мысли ей стало ещё гаже и противнее.
Надеяться на чудо было бесполезно, и Диана первой бросилась в атаку. Захватив его растопыренные пальцы своими, она сжала их изо всех сил. Громко вскрикнув, противник попытался вырваться из цепких рук Дианы. Но она продолжала сжимать эти потные пальцы, пока не услышала хруст. В глазах противника читались злоба и ненависть, а нарастающая боль делала эти чувства еще сильнее. Услышав хруст костей, Диана инстинктивно ослабила хватку. Воспользовавшись этим послаблением, гость из всех сил пнул Диану коленом в живот. Резкая боль заставила её согнуться и прижать ладони к животу. Удар ботинка пришёлся по пальцам, прикрывающим живот.
Пока Диана приходила в себя, мужчина, ухватив ее за подол пеньюара, поволок в сторону кровати. Послышался треск рвущейся материи и в руках у гостя остался кусок Дианиного туалета.
Он толкнул Диану на постель и, не раздеваясь, навалился на нее сверху. Ее тошнило от запаха гнилых зубов, доносящегося из его рта. Тем временем скользкие потные пальцы срывали с девушки остатки одежды.
На протяжении поединка сам "гость" оставался полностью одетым. Очевидно, в его планы не входило получение сексуального наслаждения в общепринятом значении этого слова. По искажённому злобой лицу было нетрудно догадаться, что целью его визита в "Салон" было не наслаждение, а удовлетворение каких-то иных, не сексуальных, а животно-садистских желаний.
Диана впервые столкнулась с таким типом. Она не знала, да и не могла знать, что среди мужчин, посещающих "Салоны красоты," существует и такая категория клиентов.
Она не имела понятия о сексуальных ограничениях, наложенных религией на членов этой крайне религиозной касты, о том, что эти запреты способны довести мужчину до острого полового психоза.
Тем временем гость расстегнул пуговицы на брюках и извлёк на свет своё "мужское достоинство". Ухватив руку девушки, он старался силой притянуть её пальцы к члену. Поняв, что дальнейшее сопротивление вызовет новый приступ агрессии, а за ним боль и новые телесные увечья, Диана, плотно сомкнув веки и сжав губы, ослабила сопротивление.
За период своего недолгого пребывания в салоне Диана имперически обогатила свои знания в области мужской анатомии. Но даже сегодня, обладая немалым опытом, она не могла представить себе, что такое существует в природе. Её рука натолкнулась на что-то, что можно было бы обозвать как угодно, но только не "мужской гордостью." Это "что-то" было миниатюрным по размеру и странным по форме. Даже в состоянии боевой готовности он был похож на сушёную сливу, утопленную в густой бело-зеленоватой слизистой жидкости с неприятным запахом.
Как только пальцы Дианы коснулись этой мерзости, все сигнальные системы ее организма взбунтовались. Подступившая к горлу тошнота через секунду завершилась обильной рвотой. Рвотная масса фонтанировала изо рта в таком количестве, что не только залила всю постель, но и обильно оросила гостя. Он, выкрикивая проклятья, устремился к двери.
* * *
Уже не однажды в жизни Оленька полагалась на интуицию. И на этот раз интуиция была на месте. Она почему-то верила, что за этой встречей непременно последует продолжение.
Для консула его собственная реакция на общение с новой "рабыней" оказалась полной неожиданностью. Он никак не ожидал, что способен получить такое удовольствие от еще одного банального полового акта в бесконечном ряду своих мужских побед.
Казалось, при таком длинном постельно-послужном списоке никто и ничто уже не сможет ни удивить, ни взволновать его. Но эта девушка с глазами непомерной глубины, тонкой нежной кожей и чистой душой пребывала где-то совсем в другом измерении. Находясь рядом с Оленькой, Юрий Владимирович как будто тоже касался той вечной красоты, которая закрыта для большинства мирян.
* * *
Как для всех счастливых пар на Земле, для Оленьки и консула время перестало быть величиной абсолютной. Сейчас оно делилось на отрезки, в которых началом отсчёта были их встречи. Оба жили ощущением прошедшего свидания и в ожидании нового.
Каждый из них старался по-своему пришпорить время, чтобы приблизить момент следующей встречи. Консул стал нагружать себя нудной бумажной работой, тем самым сжигая "ненужные, лишние" часы суток. Под грузом этих административных дел он стремился не сойти с ума, постоянно бросая взгляд на медленно ползущие стрелки настенных часов.
Оленька жила замкнуто, не чувствуя никакой потребности в общении с людьми. Она не задумывалась над тем, что ждёт её в будущем. Прекрасно сознавая, где находится, она, тем не менее, не испытывала ни страха, ни безысходности, ни желания вырваться отсюда любой ценой. Она любила, была любима и счастлива.
* * *
Оленьку разбудил стук в дверь. Стучали хотя и тихо, деликатно, но настойчиво. Открыв глаза, она не сразу поняла, что происходит. Сейчас ей очень не хотелось выплывать из сна, в котором она находилась со своим единственным желанным мужчиной. Во сне они с консулом медленно брели по аллее парка, сверху на них тихо падали желтые листья. Коснувшись Оленькиной кожи, листья бесшумно приземлялись, выстилая путь влюбленных разноцветным мягким ковром. Вокруг стояла такая тишина, что каждый шаг отдавался в душах влюбленных тихими, нежными аккордами. Оленька чувствовала себя парящей в чистом прозрачном воздухе, мечтая, чтобы этот полет длился бесконечно.
Стук повторился, и стало ясно, что это уже не сон. Накинув халат, девушка пошла отворять. За дверью никого не было. На ковре перед дверью она увидела огромную корзину цветов и прислонённый к бутылке шампанского белый конверт. Оленька подняла корзину и внесла в комнату. Внимательно осмотрев цветочное сооружение и найдя его превосходным, она открыла конверт. Взглянув на белый лист, исписанный аккуратным почерком, она вспомнила, что сегодня день её рождения.
В 9 вечера в дверях Оленькиной комнаты появился гость. Это был тот единственный гость, которого она с нетерпением ждала с самого утра. Как всегда, он был одет безукоризненно: лёгкие отутюженные брюки, светлая рубашка с коротким рукавом и отложным воротничком, мягкие элегантные туфли. Чисто выбритое лицо мужчины светилось радостью.
Весь день Оленька тщательно готовилась к этому свиданию. Сейчас на ней было кимоно пастельных тонов, подпоясанное широким атласным поясом, а на ногах яркие туфли-тапочки, создающие отличный контраст с одеждой. Волосы были собраны в узел на затылке и перехвачены цветной лентой. От предвкушения праздника ее бездонные глаза стали ещё глубже. Тот, кто заглянет хоть раз в их чистую светлую глубину, уже не найдёт дороги назад. Улыбка блуждала по Оленькиным губам, освещая лицо каким-то особым, ни с чем не сравнимым счастливым, глубоким светом.
С лёгким хлопком из бутылки вылетела пробка. Разлитое по бокалам шампанское пенилось и искрилось. Праздник начался долгим сладким поцелуем. Осушив по первой порции напитка солнца, они перебрались в постель. Обоюдная нагота давно стала для этой пары высшим символом красоты, физической близости и духовной свободы. В ту ночь оргазмы у Оленьки следовали один за другим, и каждый следующий был острее и сильнее предыдущего. Мужчина был нежен и ласков. Он нашептывал ей слова, от которых голова шла кругом, дыхание останавливалось, а сердце, наоборот, начинало биться быстрее. Когда он входил в неё, Оленька чувствовала, как всё внутри готово взорваться: в глубине воспалённой щели начинал пылать огонь, потушить который не было ни надежды, ни желания. Её разгорячённое тело моментально отвечало на каждое движение, стараясь утопить "пришельца" в океане нежности, не потеряв ни капли божественного нектара любви, который постоянно продуцировали их тела.
Когда измождённые любовники, наконец, забылись сном, за окном уже стояла глубокая ночь. Оленька провалилась в сон моментально, как засыпает на полуслове ребёнок, переполненный дневными впечатлениями. Первая половина сна прошла без сновидений.
Мозг и душа отключились: им были остро необходимы отдых и подпитка. Затем постепенно сны стали пробиваться из глубин сознания наружу. Перед закрытыми глазами девушки поплыли картины. В этих первых чёрно-белых кадрах фильма не было ни звуков, ни запахов, не ощущались ни холод, ни тепло. Чем выше поднимались сны, тем они становились ярче, приобретая окраску, соответствующую их содержанию.
Во сне было жарко. Всё тело было в испарине, а температура продолжала беспрерывно подниматься. Вскоре она почувствовала запах гари и поняла, что где-то близко бушует пламя. Девушка хотела бежать, но встать не было сил: тело стало тяжёлым, а ноги не отрывались от земли. От нарастающего запаха гари дышать становилось все труднее и труднее. Оленька попыталась приподняться на постели, но не смогла. На нее сверху навалилось что-то тяжёлое, лишив её последней возможности вырваться из огня. Так до конца и не проснувшись, она лишилась сознания.
* * *
Приехавшие пожарные, полиция и "скорая помощь" обнаружили в доме, где располагалось российское консульство, "Салон красоты," в котором в ту ночь по неизвестным причинам вспыхнул пожар. Большинство девушек, работавших в салоне, к счастью, отделались лишь испугом и легким отравлением угарным газом. В одной из комнат на постели рядом с так и не пришедшей в сознание девушкой был найден обгоревший труп молодого мужчины. Вскоре было установлено, что труп принадлежит российскому консулу.
Одновременно с выяснением причин пожара началось полицейское расследованием, целью которого было выяснить законность пребывания в стране девушек, находящихся в момент пожара в "Салоне." Те из них, кто не смог предъявить документы, удостоверяющие их личность и подтверждающие право на пребывание в стране, были арестованы. Диана Мышкина перекочевала из "Салона" в полицейский участок, а оттуда в тюрьму. Ольга Крысенко присоединилась к подруге после двухнедельного пребывания в больнице. Наглотавшись угарного газа, она долго не приходила в сознание, поэтому ничего не знала о трагической гибели своего возлюбленного.
* * *