***

Что про них точно известно: они все умерли.
А жили по-разному. Оба в строю, по линейке, оба нищие, кипяток, солдатское одеяло, узкая койка.
И родине преданы, и любили ее вроде как могли. Вертухай и зек его.
Один жрал сытнее, спал теплее, жену тискал, когда приезжала.
Другой жрал баланду, спал устало, жену через забор видел, когда приезжала. Или не приезжала, или мертвым считался, да и был мертвым.
Страшно было? Обоим страшно. Одному, что последние зубы выбьют, прикладом или сразу пулей жизнь остановят, другому - что поменяются они местами. И тоже, прикладом, пулей...
Прищурится усатый бог, и полетят, полетят головы, и все как один в ров упадут.
А не прищурится? Одни в ров, а другие над.
Господи, дай мне постоять еще. Киркой помахать, прикладом потолкать, кипятком согреться.
Где-то есть другая... нет, нет другой нигде.
Уже нет.