И это любовь!

Валентина Марцафей
 
    
   - Ничего ты не понял, Ромка! – сказала она.  Втиснулась в свою курточку, вжикнула молнией  и, обернувшись в дверях, ещё раз сказала:   «Самого главного ты не понял, Роман!»». И медленно, со значением, закрыла за собой дверь.
   - Ну и ладно, не понял. Катись, принцесса!  А Чехов  сказал…,- но она уже не услыхала бы, что сказал  её обожаемый Чехов.  А Ромка, выкрикнув лишь начало "сакраментальной", давно  заготовленной  для Ирки фразы, остался сидеть на тахте, как истукан.
     Ночью сон долго не приходил.
    « Чего я не понял? На что это она намекала? Достала она меня своими намёками, подковырочками… Нет, чтоб сказать прямо, чего ей надо, что не так? Ах, ах, мы ж, конечно, вас не поймём, где уж нам понять студенток юрфака?»  - никак не мог успокоиться Ромка, всё честил и склонял свою «учёную» подругу.
     Недавно он вычитал, открыв наугад томик Чехова: « Университеты кроме различных способностей развивают  и глупость».  Он даже подпрыгнул от восхищения!  Фраза  всё вертелась  в голове, и готова была в любую минуту соскочить с языка. Но подходящего случая не наступало.
     Вот и сегодня случай был упущен!   А надо,  надо было, наконец. высказаться… Правда, о последствиях он не хотел задумываться.  Но сколько же можно  подкалывать его тем, что он отказался поступать в институт, неважно для Ирки, в какой?! 
    Он после школы пошёл учеником в автосервис, где работал и его дядя Ваня, и через год уже был мастером. И коллектив, и работа ему нравились, и, главное, он хорошо зарабатывал.  Он нашёл свою нишу - он так считал. И зачем ему институт? Вместо института, он увлекся волейболом. И о дальнейшей учёбе  не думал.
А Ирка всё морщила свой курносый носик.
     «И как она сумела влезть в мою жизнь? После школы, вроде, расстались всерьёз,
 ан нет! Вертит мной теперь, как хочет! Ну, ни дурак ли я?  Господи, как же я её люблю! Сколько раз говорил  ей об этом, нравится ей, когда я толкую об этом. 
А сама ни да, ни нет!»
       Сон сморил его только под утро.

     Во вторую ночь Ромка уснул сразу после нехитрого ужина.  Но среди ночи вдруг проснулся  И стал рассматривать ситуацию с другой стороны.
    «Чем я мог её обидеть?  Что не так сказал? Может, ляпнул что некстати?
 О чём мы говорили в тот вечер? Кажется, я о чём-то её спросил?»  - он пытался в деталях припомнить их разговор , но ничего подозрительного на память не приходило. 
« Что-то всё-таки я брякнул,видимо. Иначе отчего она унеслась?» - он по-прежнему искал вину в своих действиях.
    Голова гудела, как колокол  на выросшей в дворовом скверике церквушке.
 Её мобильный  молчал.

    Свой мобильный на третий день он оставил дома. Специально, чтоб не плодить напрасные надежды и ожидания, отвлекающие его от работы.
    На третью ночь явились мысли  более трезвые. « Неужели она осуждает меня  за смелые ласки?  Но я же не насильник какой-то, чёрт возьми!  Она сама всё время провоцирует меня! А чем же ещё нам заниматься целый вечер, если никуда не хочется идти?» - Ромка  всю первую половину ночи обсуждал со своим внутренним голосом интимные  аспекты ситуации.
  Но надолго погрузиться в приятные воспоминания ему помешал не совсем понятный маленький негативчик. Решил разобраться с ним позже.  Уснул опять под утро.

    Четвёртый день  прошёл, как пытка.   Шеф обозвал заморышем, всё валилось из рук. Возвращаясь с работы, уснул в автобусе, проехал  две остановки.
    К ночи  прибыл тот самый маленький негативчик, и стал быстро расти прямо на глазах.
  Ромка ему улыбнулся:  до чего же разумненький, хоть и маленький!  И почему раньше он не являлся?  «Ну, Ирка!...Она ещё обижается! «Ах, Ох, ты не понял главного!» - передразнил он свою ненаглядную. « А тебе хоть раз пришло в голову приготовить мне ужин?!   Главное – и когда ты это поймёшь, юристка?- главное – накормить  мужика после работы! –А потом уже всё остальное!»
     «Мысля» была правильная, жизненная.  Но грела Ромку недолго. На смену ей
вскоре пришла другая  и открыла истину, которая Ромку огорошила. Оказалось, что в действительности, ему, ЕМУ было  приятно и необходимо кормить Ирку!
     Пара скупых мужских слёз выкатилась на подушку, и он опять уснул под утро!

     На пятый день вставать  он не хотел.  Ни сил, ни желания не было. Была, к счастью, суббота и его выходной день.  В полдень он всё же поднялся. Остро вспомнился вкус и запах бабушкиных вареников с картошкой и с жареным луком. Он бы даже съел овсянку!
    Но внутренний голос велел взяться за веник и подмести пол. Потом повёл его в ванную мыться- бриться, а потом сказал: «А теперь звони Ирке и проси прощения!»
    - За что! – возмутился Ромка.-В чём я виноват?!  «Неважно, виноват-не виноват, кланяйся и извиняйся, дуралей1 Разберётесь как-нибудь потом!»

    И тут неожиданно запел звонок. Ромка открыл дверь, и, оступившись, сел под вешалкой.
   - Привет!  весело сказала Ирка. Вошла, поставила на пол сумку, потрепала его по кудрям, вжикнула молнией на курточке, небрежно кинула её на крючок и протянула
 ногу Ромке, чтоб расстегнул и снял сапожок.
     - Извини, Ромуля, замёрзли ручки.  Я принесла нам на обед пиццу, даже две!
 И пиво! Будешь?
     Ромка стянул и второй сапог и, целуя её замёрзшую коленку,  страдальчески сказал:
      - Если б ты только знала, как я тебя... ненавижу!