Было, да быльем поросло...

               

            - Щелкопер паршивый! – Андрей Матвеевич раздраженно оттолкнул от себя журнал.
            Декабрьский номер «Современника» полетел на пол, прихватив с собой бронзовую чернильницу и массивное пресс-папье с ручкой в виде грифона, взмахнувшего крыльями. На столе из карельской березы, на персидском ковре у стола – веером чернильные брызги. Судя по тому, что, присмотревшись, и там, и там можно найти затертые следы давних похожих происшествий, хозяин кабинета – не привык сдерживать эмоции.
            - Что произошло, сударь? - статная молодая женщина в розовом капоте остановилась в дверях кабинета, скрестив на груди руки и с усмешкой наблюдая за гневом мужа.
             Широкие рукава домашнего наряда заканчиваются кружевами, обнажая тонкие кисти рук, большой бант из прозрачной кисеи на груди венчает длинный ряд мелких завязочек, начинающихся почти от самых туфелек, и лукаво призывает обратить внимание на то, что он скрывает.
- Ты только почитай, Полина, этого бумагомараку, - штабс-капитан в отставке, а ныне градоначальник одного из южных городов России, смущенно наклоняется за журналом.
- Батюшка Прасковьей меня крестил, - уточняет хозяйка дома.
К амбициозному стремлению мужа не отставать от моды Прасковья Яковлевна относится снисходительно. Но ей, генеральской дочери, оно ни к чему. Во все начинания супруга вложены ее капиталы, этого вполне достаточно, чтобы позволить себе сохранить имя, данное родителями.
- Одевайся, Андрей, я велю Груне подавать завтрак.

            Хоть и «tete a tete» завтрак, оба переоделись. Прасковья Яковлевна – в домашнем утреннем платье с вышивкой на лифе и завышенной талией. Струящийся шелк подчеркивает мягкие движения тридцатилетней женщины, кашемировая шаль обнимает и греет плечи.
            Скрывая улыбку, хозяйка дома любуется мужем: уж очень хорош Андрей Матвеевич в сером сюртуке под цвет глаз.
            Почти десять лет прошло с тех пор, как дочь генерал-майора корпуса корабельных инженеров Якова Колодкина, заприметила круглолицего, светловолосого энергичного помощника юрисконсульта при Департаменте юстиции, а все глаз от него оторвать не может.
            Сколько всего за эти десять лет было…

            После ранения в Крымской войне занесло Андрея Матвеевича в провинциальный южный городок в отпуск. Сидеть без дела он не умел: за четыре недели, проведенные в Ростове, молодой офицер совместно с местным жителем Павлом Чеховым учредил компанию по снабжению армии продовольствием, по правде говоря, не слишком успешную, но знакомства с местным купечеством завел.
             В том, куда направиться после окончания войны, рыжеусый отставник не сомневался. Грязный, неухоженный Ростов привлекал огромными возможностями, образовавшимися связями и, что скрывать, определенной долей бесконтрольности: город был частью Екатеринославской губернии, губернские власти в связи с отдаленностью проверками себя не утруждали.
             Пришлось Прасковье Яковлевне вместе с маленькой дочкой последовать за мужем.
             Кто знает, как сложилась бы жизнь, если бы не указ государя-императора о создании шестигласной думы – органа городского самоуправления, состоящего из городского головы и шести «гласных», по одному от каждого из шести «разрядов» городского населения. Опростоволоситься никому из уважаемых ростовских купцов не хотелось, вот и порешили выдвинуть первым городским главой «чужака»: получится – хорошо, на нет – и суда нет.
               Всегда уверенный в себе, Андрей Матвеевич и не подумал отказываться. Нет денег в городской казне?  Зато есть идеи, как поддержать местное купечество. А уж они с Думой поделятся.
               Год прошел, как отставной штабс-капитан занял место градоначальника, все сразу не делается, но сдвиги, несомненно есть, поэтому и вызвали такое раздражение строчки во «Внутреннем обозрении» «Современника».

             - Ты помнишь, mon cher, этого тощего штафирку? Сколько мы в него самого дорогого шампанского залили…
Прасковья Яковлевна улыбается. Как ей помнится, приехавший из «Современника» автор «Внутреннего обозрения» совсем не выглядел щуплым. Крупный, с окладистой бородой, он скорее напоминал протодьякона, провозглашающего: «Свят, свят, свят» во время службы.
- Ты напрасно горячишься, Андрей. Смотри, - она пролистнула несколько страниц журнала и протянула мужу.
- Главную достопримечательность Ростова представляет собою, без сомнения, одно из влиятельных тамошних лиц, А. М. Байков. Он составляет главную тему и содержание для суждений и разговоров жителей Ростова во всех классах и состояниях, - градоначальник прочитал фразу вслух с некоторым удовлетворением, но потом все равно скривился.
- Нет, нет и нет. Ишь, выдумали. Не дождутся они, чтобы в нашем городе хоть один экземпляр их журнала выписали. Прости, дорогая, меня ждут на заседании Думы.

            Оставшись одна, Прасковья Яковлевна обвела взглядом небольшую столовую с мебелью из красного дерева, раздвинула тяжелые драпировки на окнах, впуская молочный декабрьский свет, и потянулась еще раз к журналу:
«Город Ростов - очень цивилизованный город... что в городе Ростове мостовые очень дурные, что… спуски к реке такого рода, что едущий легко может сломить себе шею, что почтенные жители Ростова ходят по городу в потемках, стукаясь лбами, что… в городе Ростове прекращаются все сообщения, и базары пустеют, когда пойдут дожди и грязь покроет все пространство улиц и площадей, - то это не составляет еще никакого возражения против цивилизованности Ростова. - Во всей России цивилизация шла таким путем, что люди цивилизующиеся начинали пить сначала шампанское, волочиться за актрисами, жуировать, заниматься чувствительной и самовосхитительной литературой, и потом уже по истечении многих десятков лет, и то не всегда переходили к заботам об общественных удобствах и вообще к делам серьезным. Не может же и Ростов, как сын общей нашей матери земли русской, идти каким-нибудь другим путем цивилизации, а не тем, которым шла и идет она всегда».
- Ай да Елисеев Григорий Захарович, - посмотрела имя автора Прасковья Яковлевна, - остер на язык…

            Может, под влиянием столь популярного в шестидесятые годы XIX века журнала, может нет, но уже в следующем, 1864 году на улицах Ростова-на Дону появилось более шестисот керосиновых фонарей.
            Символом времени стали фонарщики с лесенками за плечами, перебегающие от одного фонаря к другому на улицах вечернего города.
            Большую Садовую, куда постепенно начал смещаться торговый центр города, замостили плиткой, и состоятельные горожане полюбили прогуливаться по ней вечерами под ручку с женами.
            А в 1865 году заработал водопровод. Ростов стал одним из первых российских городов, где появилась система центрального водоснабжения.


            На сайте Ростова-на-Дону можно найти большой список полезных для города дел, осуществленных первым градоначальником. Но и на солнце бывают пятна. Или, правильнее сказать, и солнце не может удовлетворить всех. Кому-то слишком жарко, кому-то холодно.
            Благодаря поддержке Байкова заработали предприятия, принадлежащие легендарным купеческим фамилиям – Парамоновым, Максимовым, Панченко, Кошкиным. А в Екатеринослав полетели доносы, что градоначальник обложил купечество дополнительным налогом, на который по статусу своему не имел права. Естественно, кому же понравится тратить на благоустройство города собственные деньги? Началось разбирательство. Недоброжелателей хватало и, вопреки очевидным достижениям, в октябре 1869-го, после обращения к министру внутренних дел, Байкова удаляют с должности «до окончания разбирательств», а спустя два года по решению свыше увольняют.

             Карьера закончилась? А вот нет. Спустя десять лет, в 1884 году ростовская Дума снова приглашает Байкова стать градоначальником.
- Боюсь, не смогу ничего сделать: казна пуста, - вздыхает заматеревший Андрей Матвеевич. Десять лет он прослужил в Кавказских Минеральных водах, где стал инициатором создания первого памятника Лермонтову, открыл первую в Ессентуках гостиницу и придумал простейшую вещь: разливать целебную воду в бутылки.
- Помилуйте, Андрей Матвеевич, ведь именно потому, что казна пуста, мы вас и приглашаем, - ответствуют простодушные ростовцы.


             А теперь другая история.
             В 1879 году представителем от Русского общества пароходства и торговли (РОПиТ) в Ростов-на-Дону приезжает Николай Егорович Врангель. Семья покупает собственный дом, который даже заброшенный и полуразрушенный до сих пор привлекает внимание парадным входом, украшенным дорическими колоннами и увенчанным декоративным карнизом. В простенках окон –пьедесталы со скульптурными бюстами античных богов.
             Ростов-на-Дону привлекает Врангеля возможностями неограниченной инициативы. Капитала для крупных вложений в дело у Николая Егоровича нет, но в небольшом количестве он покупает паи разных нефтяных компаниях и занимается общественными делами. Сам себя он определяет не по тому, что сделал, а по тому, чего не делал: взяток не брал, общественные средства не присваивал, законы не нарушал.

            Мог ли предположить кто-нибудь из членов Ростовской городской Думы, что в 1924 году, в Берлине будут изданы мемуары барона Николая Егоровича Врангеля «Воспоминания (От крепостного права до большевиков)», в которых найдется рассказ о действиях городского головы.

              Автор просит прощения за нижеследующую длинную цитату, но пересказ своими словами лишил бы документ подлинности.
            «Главой города в то время был А. М. Байков, человек на Юге знаменитый, замечательно умный и делец, в худшем значении этого слова.... Уже в 1860-е годы он сумел сделать для города много хорошего, хотя свое официальное положение и использовал довольно щедро для собственной выгоды... Байков занимал должности не только главы города, но еще и председателя съезда мировых судей, председателя Коммерческого съезда и директора Кредитного общества…
Отношения с законом у отцов города были разработаны до мельчайших тонкостей. Когда Байков опять занял должность городского головы, он пожелал стать во главе комитета донских гирл. Комитет должен был разработать меры по углублению устья Дона. Бюджет его исчислялся сотнями тысяч, поступавшими в казну города из денег, которые ежегодно платили проходящие через Ростов торговые суда. Деньги расходовались комитетом почти бесконтрольно, и должность привлекала не одного Байкова.
Судьба попыталась было сыграть с вновь избранным городским головой Байковым злую шутку. Дело заключалось в следующем. Судовладельцы председателем Гирлового комитета сроком на три года выбрали некоего Ван дер Юхта, честного и независимого человека, который не пожелал, несмотря на оказываемое на него давление, уйти с должности председателя добровольно.
Ничем не смущающийся Байков решил устроить новые выборы. На выборном собрании я проголосовал против нелегально организованных выборов, попросил мое несогласие занести в протокол и также попросил выдать мне копию протокола, сказав, что намерен эти незаконные выборы обжаловать. После довольно бурного обмена разными словами Байков сдался, пообещал приготовить для меня копию протокола и даже предложил, чтобы я зашел забрать ее на следующий день.
Когда на следующий день в назначенное время я приехал в контору Байкова, то был встречен им самим с совершенно изысканной любезностью. Городской голова предложил мне чаю и сигару и, как бы между прочим, спросил, почему он не имел удовольствия видеть меня накануне на выборном собрании.
- Вы не могли забыть, что я не только присутствовал, но и голосовал против незаконных выборов. Вы хотите меня уверить, что вы не помните, что обещали мне дать сегодня копию протокола?
Байков смотрел не меня с искренним удивлением.
- Как странно! Я? Неужели я мог забыть, - проговорил он, словно что-то вспоминая. - Господин секретарь, пожалуйста, дайте мне протокол вчерашнего заседания.
Выяснилось, что на заседании я, согласно протоколу, не присутствовал.
Я говорил со всеми членами совета, принимавшими участие в этом собрании, но это ни к чему не привело. Некоторые из них сказали, что совершенно не помнили, был ли я там. Другие помнят, что я был, и, хотя сами переизбранию не сочувствовали, но свидетелями быть отказались, потому что не хотели и, наверно, боялись портить отношения с Байковым. Доказать факт мошенничества оказалось невозможным».

            Автор не думает, что сегодня можно решить кто был прав, и кто виноват в этой истории. По свидетельству современников оба участника конфликта были глубоко порядочными людьми и действовали лишь из лучших побуждений.

            Но методы-то, методы как знакомы… И что там насчет путей цивилизации?

Иллюстрации: 1.Памятник А.М. Байкову в городском саду Ростова-на-Дону. Рядом с градоначальником его рабочее место;  церковь, построенная за личные деньги, фонарный столб, колонка, конно-железная дорога, мост. Все то, что появилось за время правления Байкова в городе;
2. Портрет А.М. Байкова;
3. Дом купца Максимова в середине XIX века. Одна из самых старых каменных построек города, сохранившихся до наших дней. До 1899 года в доме заседала Городская Дума, и именно здесь бывал на заседаниях А.М. Байков;
4. Дом Н.Е. Врангеля в наши дни.