Умные головы утверждают, что человек – животное общественное. Что мы все представляем собой в обществе на нашей Планете? Трудно сказать однозначно, ибо это настолько многогранное понятие, что в прокрустово ложе границ и рамок, которые сами для себя люди устанавливают в процессе жизни, засунуть невозможно никого. У каждого есть свои тараканы в голове. Разница успешных и разгильдяев в пустяке: первые живут лучше и (самое главное) дольше, хотя последние, зачастую более счастливы.
Опыт поколений показывает, что каждый проходит определенные стадии развития. Но пользоваться нажитыми предками знаниями и уметь что-то делать хорошо и быстро это не одно и то же. Чукотский ребенок не погибнет в тундре в пургу и в дикий мороз: он знает и умеет с рождения что и как. Маленький французик или немец, спокойно поигравший и сытно поевший, не закатывает скандалов родителям по поводу и без него: они с молоком матери впитали правила жизни. В известной песне дано четкое понятие поведения стаи волков: их гонят по флажкам к смерти. Практически выживает только тот, кто поступает не по навязанной манере поведения, а так как голова и обстоятельства подсказывают.
Чтобы хорошо жить, нужно иметь средства к существованию и уметь ими пользоваться. Практические навыки вбиты в головы умными предками надежно и качественно, только применение достижений в обыденности затруднено отсутствием свободного доступа и желания что-то делать. Человеку, как воздух, необходимо ощущение собственной полезности. Это заложено в инстинктах и умелое использование такого ключика дает потрясающие результаты.
Конец девятнадцатого – начало двадцатого веков. Воронежская губерния. Уездный город Землянск. Крепкая и умелая большая семья Кулеминых в слободе Солдатской делами доказала, что все божьи дела на земле-Матушке делаются руками людей. Основатель семьи: участник войны с турками Селиверст, истинный представитель Всесвятаго Казачьего Войска донского был обучен грамоте и рукопашному пластунскому бою. Многое видел в Европах и хорошего и плохого. Умел общаться и с начальством и подчиненными. Умение успешно командовать дало возможность своими силами сделать необходимое количество домашних построек. Даже смастерили и запустили за храмом ветряную мельницу. По старости лет не мог в полную силу работать по дому. Зато внуки от него не отходили. О походах, о прошлом, о боях, о красотах заграничных. Даже когда от усталости клонило в сон говорил, говорил и говорил.
Учил держать инструменты в порядке, затачивать и собирать, настраивать и правильно пользоваться. Даже драться и владеть оружием для защиты и нападения при необходимости. Характер был одновременно и веселый и суровый. Положенное спрашивал строго и спуску за проступки никому не давал.
Все люди разные. Старшего внука Мишку выделял за смышленость и расторопность. К четырем годам научил читать и красиво писать. К шести мальчишеским годам зрение у деда совсем пропало и письма всем домашним, соседям и односельчанам начал писать и отправлять грамотный ребенок. Дед научил внука делать чернила. Подарил ему свою чернильницу и писарское казенное стальное перо. Сразу предупредил, что грамотные люди это ценность они обязаны выделяться аккуратностью и исполнительностью из всех остальных.
С позволения отца дело пошло. Соседи за прилежность и хорошее качество написанных бумаг стали называть ребенка Михаилом Митрофановичем. Без всяких шуток. Положение обязывает! О чем писал и чего читал никогда не рассказывал никому. Вопросы домашним запретил дед, а остальным прямо отвечал, что ни за что не скажет. Постепенно и домашние стали использовать уважительную форму обращения.
Отец, польщенный таким вниманием к способностям сына, подарил ему красивый картуз, чтобы козырек драгоценные глазки от солнышка защищал.
Толковым мужчиной вырос Михаил Митрофанович. Выучился на артиллерийского прапорщика. Служил в городе на пороховой фабрике. Пробовал с братьями организовать производство угля для пороха на землянской дегтярке. Да что-то не заладилось. Но технологию очистки сыпучих смесей освоил и сделал на отцовской мельнице трясун для тонкой очистки муки от отрубей. Сделал еще много хорошего, но запомнился кепкой и босыми ногами.
Рассказала о нем моя бабушка. В те времена маленькая девочка, жившая через дорогу от кулеминского подворья в семье уездного писаря Жарких Алексея Ивановича.
Погиб мой двоюродный дед Кулемин Михаил Митрофанович на полях Первой Мировой Войны во время Брусиловского прорыва.