Всю прекрасную и наполненную яркими событиями жизнь Вася пребывал в безысходном состоянии физического лица и выбор ему не предоставлялся, а если и предоставлялся, то как-то вяло. Так сразу и не разберёшь. В конце концов, что ждёт лицо физическое впереди? Да не стоит и гадать, только нелепая гибель и никаких радужных перспектив насладиться многообразием вселенной. Ну, разве что, только отчасти. Вы, наверно, не придали значения маленькой оговорке, оттеснённой звучным заявлением о нелепой гибели на второй план, что отчасти насладиться вселенной всё-таки представляется возможным, а Вася уцепился за эту возможность как за последний шанс, и, если уж говорить начистоту, не так уж он оказался и неправ.
Сейчас его можно застать на море, где прибой равнодушно поглощает тела двух мёртвых чаек. Вода обкатывает их о прибрежный песок и тянет назад, обкатывает и тянет, превращая в бесформенные комки. Вася следит за ними в последний закатный час, и он уверен, что это не конец птичьей любви, а, напротив, отличное начало. Солнечная стрелка на воде указывает на два тельца, в которых уже не бьётся жизнь, но они движутся, подчиняясь биению моря. Они движутся. Невыполнимо говорить о «сейчас», не успеваешь записывать, и нет никакой гарантии, что текст не оборвётся на полуслове, а потому мгновенно перенесёмся к тому, что уже было.
Шестнадцать лет и женщины - это синонимы в том случае, конечно, если вы молодой парень и не заняты жонглированием хромосомами в угоду моде. Чтобы вы ни предпринимали, чтобы казаться глупым, неловким или недостойным внимания, всё равно вы угодите в эти силки, потому как шестнадцать лет и парни – такие же распространённые синонимы и для девочек. Всё сходится, и Вася тоже вступил на этот скользкий путь влюблённости.
В те времена, о которых пойдёт речь, шестнадцать лет считались несколько запоздалым возрастом для вступления в какие-либо стоящие отношения. Запоздалым, но ещё не критичным, мало ли что могло вас отвлечь, болезнь или экзамены, но в целом тянуть не рекомендовалось. Вася, по своему обыкновению, возведённому им в правило, не обращал внимания ни на какие рекомендации извне, просто так совпало, что всё приходило к нему естественным путём, а если и запаздывало, то тоже по вполне понятным причинам: болезнь или экзамены.
Нет, он не встретил её на пустынной дороге американского штата Техас, голосующую в джинсовых коротеньких шортах с бахромой по кругу, и не разглядел её между двумя стаканчиками виски, одиноко сидящую у барной стойки с грустными глазами, размазанной по лицу тушью и католическим крестиком в правом ухе, нет, они познакомились на даче.
Дачное лето в средней полосе - одно из великолепных изобретений человечества, которое без сомнения можно поставить в один ряд с изобретением письменности, даже несмотря на то, что в полной мере дачей могут насладиться только старики и дети. Если всмотреться, это и есть самые лучшие люди, но всматриваться некому.
Вася тяготился необходимостью через день вставать в пять утра и наперегонки с соседями отправляться с бабушкой по грибным местам. Единственным развлечением в этих сонных прогулках было гадать, заслышав в лесу треск сухих веток, это сосед встал пораньше или дремучий кабан жаждет молодой крови. К его разочарованию, это всегда был сосед с полной корзиной грибов и азартной улыбкой на лице, или это были другие соседи, имён которых Вася и не старался запомнить, хотя бабушка, Елена Георгиевна, зачем-то помнила их всех. Соседа звали дядя Гриша, и бабушка тоже посмеиваясь звала его так, хоть и был он младше её на четыре года.
Сегодня с самого утра моросил мелкий дождичек. Неприятно, когда он так моросит. Для отмены похода за грибами нет повода, и мокрая листва льёт воду за шиворот. Плелись мимо туманной речки к берёзовой роще. Ну, как сказать, плелись, бабушка шла бодро, то, что она что-то знала о жизни после шестнадцати, у Васи не вызывало сомнений, но он не разделял её утренней непреклонной бодрости, тут они не сходились. Хотя азарт просыпается с первым грибом, если уж он показался, пиши пропало, ты незаметно для себя уже вовлечён, тело настраивается на поиск, а мысли немедленно отлетают в далёкие края, где параллельно развиваются более захватывающие сюжеты. Утреннее пробуждение было забыто. Вася как раз задумался о чём-то животрепещущем, как вдруг справа послышался громкий треск. «Лось!» - обрадовался Вася. Почему он так подумал, никому неизвестно. Потому, наверно, что дядя Гриша обычно создавал меньше шума, как самый заурядный дикий кабан. Но это был наверняка лось, и он шёл напролом, цепляя ветвистыми рогами ветки деревьев, дробя в труху попавшие под копыта упавшие стволы. Спятил лось что ли? Вот сейчас Вася и спасёт бабушку-нейрохирурга со всеми её знаниями о жизни, и будет наконец весело. Вася уже приготовился отвлечь обезумевшее животное на себя, но из подлеска буднично вышел Дядя Гриша, смахивая с синего прозрачного плаща остатки коры и древесных жуков.
«Елена Георгиевна, спешил к вам!» - сходу объяснил своё эффектное появление дядя Гриша. Они обменялись взглядами, как два дуэлянта на Чёрной речке. Бабушка как обычно исполняла роль Пушкина, у неё в корзинке болтались два подберёзовика и свинушка, причём свинушку подложил Вася, так, больше для количества и красного словца, у Гриши-Дантеса, напротив, корзина доверху была наполнена благородными грибами, и он, как патронами, расстреливал ими бабушкино самолюбие. Чтобы корзина не сильно оттягивала руки, он пропустил через неё брючный ремень и повесил на шею. Посмотреть было на что. «Туда не ходите, - торжествующе, но на этот раз и как бы извиняясь, сообщил он, махнув рукой туда, откуда он только что вышел. - Там я всё нашёл. Но я не за этим вас искал, Елена Георгиевна. Ко мне вчера дочка приехала, совершенно больная, кашель, температура тридцать восемь, и не спала до утра. Приехала всего на неделю подышать нашим воздухом, покупаться, по грибы походить. Сейчас заснула, и я сразу к вам, вы же доктор, лучше вас здесь всё равно никого нет. Я к вам, а вы, смотрю, уже ушли по грибы-грибочки». В этих «грибах-грибочках» у него снова явственно засквозили нотки превосходства, несмотря на то, что сейчас он временно выступал в роли просителя. От Васи, да и от бабушки это не ускользнуло. «Кем он себя возомнил? - подумал Вася, радуясь хоть какому-то происшествию. - Королём грибов? Но, надо признать, на шее у него висит полная корзинка результатов. Такими темпами я тоже с ними скоро стану старичком и меня начнут заботить грибные бега и ставки». «Так вы зайдёте, Елена Георгиевна? Я побегу домой, корзинку оставлю у вас на пороге, пожарите на обед. Побегу и буду ждать. Надеюсь, она ещё спит. Поздно заснула. Так вы зайдёте?» Человеколюбие и профессионализм уже давно взяли над бабушкой верх, и она благосклонно кивнула. «Зайду. Мы уже и так собирались возвращаться. Думаю, ничего страшного, дядя Гриша, и она улыбнулась как доктор, которому ты безоговорочно доверяешь». Дядя Гриша заметно повеселел и исчез в кустах.
Домой шли в приподнятом настроении, по дороге обсуждая личность дяди Гриши и его выдающиеся способности на совершенно разных поприщах. Как утверждала бабушка, он был специалистом не только по грибам, но ягоды и рыбалка тоже были ему не чужими. Рыбы приходили на его зов и без лишних уговоров сами бросались на крючок, не слишком большие, но и не слишком маленькие, в самый раз. Бросались они тоже не оголтело, а выдерживали нужную паузу, дав дяде Грише почувствовать рыбацкий азарт, но одновременно и не заскучать. Тонкой настройки рыбы. Что до ягод, то ягоды тоже с чистым сердцем падали в бидоны, ещё пахнувшие парным утренним молоком. Чудесный человек, дядя Гриша, полностью приспособленный для жизни на даче. Стихия.
Обнаружив на пороге обещанную корзину с превосходными грибами, позвенев язычком уличного умывальника, бабушка с хирургической тщательностью вытерла руки вафельным полотенцем и, не заходя в дом, направилась к соседу оказывать помощь тёмным поселянам, как иногда в шутку она называла дачников. Сидя в беседке и провожая бабушку сонным взглядом, Вася подумал, что бабушка хоть давно уже не практиковала и не гремела с трибун научных конференций, но так никогда и не снимала с себя белый халат доктора. Он и сейчас был на ней, невидимый, спасительный и строгий. Бабушка скрылась за соседскими яблонями, и Васю перестала интересовать вся эта история с заболевшей дочкой дяди Гриши. Ей, наверно, уже полсотни лет, и зовут её, к примеру, тётя Таня. Сейчас поспать, а потом на речку. Совершенно счастливый, он задремал в тенистой, обдуваемой лёгким ветерком летней беседке. Ему снились прекрасные сны о силе, молодости, бесконечности и воде.
«Васёк, Васька! - пробрался в сон бабушкин голос. – Эй, бесхребетное межпозвоночное. Вставай и зайди в дом, Алесе нужно отнести лекарства. Хватит уже дрыхнуть, нет сил на тебя смотреть, день только начался, а ты уже опять спишь! Ты где это успел так устать?» Пришлось вставать и идти в дом, с бабушкой спорить не стоило, на её стороне была полная свершений жизнь, в то время как Васе ещё нечем было похвастаться, ну, разве что парой незначительных пустяков. Тем более что на кону стояло здоровье поселянки Алеси, а Вася, как-никак, сын и внук врачей. Нужно соответствовать. Хотя бы фрагментарно. Пока он шёл к дому, сознание уже размотало эту героическую ниточку до самого конца. Тётка Алеся будет спасена и ввергнута им назад в привычный круговорот дачной жизни, где всё измеряется бидонами и кошёлками, а не скорыми смертями и продолжительными болезнями. Лекарства ждали его на краю стола: несколько облаток с таблетками и один пузырёк. Бабушка уже восседала во главе и точными движениями отделяла грибные шляпки от ножек. Пахло сырыми грибами, сосновой смолой и бабушкиными сигаретами. Бабушка, как и мама, дымила как паровоз, и Вася вырос, уютно укутанный в одеяло из сигаретного дыма. «Васёк, беги к дяде Грише, отдай эти лекарства его дочке и возвращайся помогать, через часок проедим наш гонорар с картошкой».
И Вася пошёл, пошёл сквозь пролом между заборами, сквозь яблони, крыжовник, смородину и сливу и вышел к окну, а в окне Алеся. Вася почувствовал, как чья-то рука без всякого спросу пришпилила флажок центра мироздания к этому окну, наверняка сняв его перед этим с какой-то менее важной точки. На вид Алеся была Васиной ровесницей. Несмотря на надвигающуюся дневную жару, она сидела за закрытыми ставнями и, не поднимая головы, читала книгу. У Васи было достаточно времени её изучить, по крайней мере, по пояс. Она была так мило и по-детски одета в пижаму с рассыпанными по ней маленькими смешными медвежатами. Каре тёмных волос на манер Софи Марсо и бледное лицо. Через несколько минут наблюдений Вася уже был уверен, что всё прекрасное должно выглядеть именно так, и волновался только, нет ли подвоха в том, что именно его идеал каким-то чудом забросили прямо в дом дяди Гриши. Но всё ещё может развеяться, ведь он не видел пока второй половины. Алеся сидела недвижимо, наполовину скрытая стеной от посторонних глаз. На седьмой минуте Вася понял, что его идеал вопреки логике не переворачивает страницы, и в нём закралось робкое сомнение, уж не тугодум ли она. Вася привык читать запоем. Прошлым летом в дачной ссылке, условно помогая бабушке по хозяйству, он за один присест проглотил всего Чехова. «Ну, даже если и тугодум, - успокоил он себя, - она же старается».
Алеся почти сразу заметила высокого парня, застывшего в тени яблонь, но решила не подавать виду, а немного понаблюдать за ним краешком глаза, притворяясь, что читает. Парень вовсю поедал её глазами, у неё даже мурашки пошли по коже, болезнь уже выветривалась из молодых клеток, а парень был хорош. Правильные черты лица и сложение, и он взволнован, и он таращится на неё, и эти мурашки. Она подняла глаза на Васю, в этот момент на пересечении их взглядов пролетал беспечный комар, бедолага - расплющен и стёрт. Ещё с утра у комара было нехорошее предчувствие, но уже некому рассказать, что всё сбылось. Она помахала Васе рукой, в ответ он показал зажатые в ладони таблетки и пузырёк. Кажется, он совсем не был смущён от того, что так бесцеремонно разглядывал её в окне. Так пусть разглядит получше. Она встала на стул и открыла маленькую форточку Вася подошёл и, уже не таясь, продолжил рассматривать её снизу-вверх. Пара мурашек, проскользнула вдоль шеи и вылетела через макушку в потолок. Под пижамным верхом вполне закономерно располагался пижамный низ. Люди, носящие пижамы, очень педантичны в этом вопросе. Маленькие кувыркающиеся медвежата облепили стройные ноги, этого пижама скрыть не могла. «Привет, ты принёс лекарства от нашей соседки? – спросила она. - Папа очень переживает, но мне уже лучше». «Какая она тебе соседка? - подумал Вася. – Бабуля, или Елена Георгиевна». Он даже думать не хотел, что для кого-то его великолепная бабушка с её захватывающей историей жизни может быть безымянной соседкой по даче. Бабуля, или Елена Георгиевна. И точка! И вообще, как можно говорить «папа» о дяде Грише, постоянно выныривающем из кустов, как чёртик из табакерки, и имеющем неопределённый старческий возраст, где всё одно. Как вообще у такого старика может быть молодая дочь? То есть, в принципе, понятно, как, но как именно у него. Стоя на табуретке, она протянула руку через форточку: «Давай!» Вася схватился за раму, упёрся одной ногой о фундамент и, оттолкнувшись, повис на уровне окна. Лицо его уткнулось в Алесину грудь по ту сторону стекла, он протянул руку с лекарствами, её рука заскользила навстречу, слабая пижамная пуговица расстегнулась, и, как потаённое опасное чудо, приоткрыла маленькую совершенную грудь.
Быть может, кто-нибудь поспорил бы о совершенстве, предложив свою единственную форму прекрасного, но только не сейчас и только не с Васей. Дайте остудить горячую голову. Итак, растянув этот миг до бесконечности, Вася отпрыгнул от окна и снова ощутил твёрдую почву под ногами. Алеся будто ничего не заметила и, сойдя с табуретки, просто машинально застегнула пуговицу, вышвырнула через форточку «спасибо» и скрылась в глубине дома. «Как же она недостижима и неприступна!» - восхищённо подумал Вася. Он часто выражался так высокопарно и вслух, и про себя. Хорошее воспитание и мифологические друзья делают своё дело. «Точно таким же образом она могла бы вышвырнуть в окно и маленького котёнка, и даже щенка», - продолжал размышлять он, но это уже не имело абсолютно никакого значения.
Весь жаркий день Вася провёл в купаниях, только там он находил отдохновение от навязчивых мыслей о прошлой и следующей встречах с Алесей. Они увиделись уже послезавтра. Она стояла по коленки в воде вся в своих фирменных мурашках в окружении двух соседок и их четверых разновозрастных детей, среди них был и один Васин старый знакомый. Вася хорошо его знал, это был восьмилетний Саша. Он был задумчивым ребёнком и рано понял, что все они плывут в холодном космосе прямиком в бездну, он много говорил об этом с Васей прошлым летом, когда они сидели и ловили рыбу здесь же на мосту. Приятный человек.
Худенькая, открытая всем ветрам Алесина фигурка всё никак не решалась нырнуть в прохладные воды, но для чего иметь под рукой столько детей, как не для того, чтобы окатить брызгами нерешительную девушку, и они с лихвой выполнили свои обязательства перед небом. Алеся вскрикнула, ещё больше сжалась, но терять уже было нечего, и она поплыла, стараясь не замочить голову. Так грациозно плавают только девушки старше четырнадцати лет, и Вася в полной мере насладился этим зрелищем. Спустя несколько минут она вышла на берег, чуть вздрагивая накрыла плечи полотенцем и взяла курс строго на Васю, беспечно сидящего на деревянном мосту. Он помахал ей рукой. Она поднялась и села рядом: «Привет, мы ведь так и не познакомились». «Вася», - бросил Вася, оторвал от моста щепку и запустил её в воду, наблюдая, как её тут же начали клевать бестолковые мальки. Который день уже стояла жара, но на мосту было ветрено. Алесины плечи еле-еле закрывало короткое полотенце, и хотелось её обнять. От гвалта детей и мам отделилась и без того отделённая невидимой стеной знания фигура Сашки, он направлялся к ним. Они не успели больше сказать ни слова, как Сашка уселся рядом и так же задумчиво стал разглядывать терзающих щепку мальков.
На этом этапе развития вселенной женщины интересовали Сашку только как вид, писающий сидя, это было необычно, но не более того. Поэтому он демонстративно игнорировал присутствие Алеси. «Мы сегодня идём на вечернюю зорьку ловить? - с вызовом спросил он через некоторое время раздумий, - или как?» Вася хотел уже было отказаться, но Алеся опередила его. «А можно мне с вами пойти? - с энтузиазмом попросила она, - Но только я не умею ловить, но очень бы хотелось попробовать». Она пожала плечами и улыбнулась. «Ещё бы», - саркастически буркнул Сашка. Сарказм ему давался легко с таким-то знанием о вселенной.
Алесе было страшновато оставаться один на один с Васей. Одно дело лёгкий холодный флирт через стекло и совсем другое - вечер вдвоём. Слишком волнительно, поэтому на первое время буфер в виде язвительного Сашки был как нельзя кстати. Поняв, что сейчас от Сашки не избавиться, уж слишком он был в себе и одновременно в проблемах планетарного масштаба, чтобы замечать и анализировать нюансы межвидовых отношений, Вася поднялся, с места скинул футболку, ловко забрался на перила моста и с криком «До вечера!» красивой рыбкой ушёл на дно.
Вечер наступил незамедлительно часов через пять. Сашка зашёл за Васей, и они уже вместе зашли за Алесей, хоть Сашка этого и не одобрял, но «раз уж вы катитесь в бездну, не ждите, что это будет ещё и удобным». Ловля шла с попеременным успехом. Солнце почти село, и Сашка с небольшим уловом засобирался домой, он всё-таки был ещё ребёнок, и мама строго наказала ему вернуться до темноты. «Вы идёте?» - спросил он больше для вида, заранее зная ответ. «Нет, мы ещё немного посидим, Сашок, а ты иди, завтра, может, на лодке порыбачим», - попытался оправдаться Вася. Сашка махнул рукой и зашагал прочь.
Через четверть часа они поцеловались, поцелуй был долгим, а луна полной, она заливала светом двоих на мосту. Какие тёплые губы, какие горящие глаза, в них нет вчера, будто бы они появились на свет только что и смотрят, и удивляются. Двух неловких подростков вместе с футболками, джинсами, трусами и лифчиками сняли и повесили, как балаганные костюмы, на перила моста, а сами, сами люди Вася и Алеся, или как их там звали, устав от земного притяжения, вошли в тёмную воду реки. Она обвила его руками, забросила в невесомости ноги, прижала его к себе. Острая маленькая грудь впилась в Васино тело. Парная вода торфяной реки обволакивала, поднимала и снова мягко опускала вниз.
Сашке не спалось. Лёжа в постели, он рассматривал сквозь натянутую на окно сетку от комаров диск полной луны, она то дробилась на маленькие квадратики, расплываясь белым пятном, то собиралась вновь. В конце концов ему наскучил этот полураспад, его манило на ночной мост. Он встал, отковырял несколько кнопок, удерживающих сетку на раме, и осторожно перелез через окно. Мама спала в соседней комнате, и нужно было быть тише травы. Стенки на даче были тонкие как бумага. Он припустил по страшной тёмной тропинке к мосту. На мосту уже никого не было, Сашка был один. Тогда он достал свою маленькую подзорную трубу и принялся рассматривать в неё луну и, конечно, сличать с тем, что видно невооружённым глазом. Невооружённым глазом тоже было ничего, красотища и тлен. В любом астрономическом исследовании важен прямой контакт, это как в археологии, нельзя просто выгрести культурный слой экскаватором, загрузить его в самосвал, перевезти в научный центр, а там уже при свете софитов на удобных стульчиках не торопясь перетряхнуть его с ног до головы, время от времени восклицая: «О, какой великолепный экземпляр!» Нет, так нельзя. Важен контекст, привязка к местности, небо над головой. Так и здесь, не только Сашка наблюдал луну, но и луна отчётливо видела Сашку. Это не тоже самое, что подсматривать из-за занавески окна. Река времён тянула свой поток под его ногами. Он всё это ощущал. Прекрасный миг.
Вася вернулся домой, когда уже понемногу начало светать. Летом светает рано. В окне кухни всё ещё горел свет, из форточки тянуло крепкими сигаретами. Бабушка раскладывала пасьянс. Значит, завтра не грибной день. Нет, он не волновался, что бабуля будет его ругать, ему здесь была предоставлена полная свобода. Алесю он проводил уже давно и просто слонялся по окрестностям. Дошёл даже до спящей деревни, туда, куда его раз в два дня посылали за парным молоком. Там не горело ни одного окна. Как лесной древний зверь он поглядел на неё с опушки леса и повернул назад. Засыпая он даже не пытался осознать, что же это случилось сегодня.
Дядя Гриша открыл глаза. Тихонечко, чтобы не разбудить дочь, оделся. Достал из холодильника пару заранее заготовленных, завёрнутых в фольгу бутербродов с сыром и сливочным маслом и положил их в карман куртки. Вышел на улицу, накинул на плечи шуршащий синий плащ и взял в руку корзину. Уже через мгновение он скрылся в ближайшем подлеске. Алеся крепко спала. Спали безымянные неузнанные дачники. Луна бледнела над торфяной речкой.
Александр Гуров, июнь-июль 2017г.