Папа был жаворонком, мало спал. Вставал рано утром, иногда привозил меня в школу к первому уроку и в 8 часов был уже во Дворце, хотя его рабочий день начинался в 9 часов. На вопрос работников «Когда Вы отдыхаете?» он шутливо отвечал: «Никогда. Я люблю сладкое и пью сладкий чай – это даёт мне силы». Наверное, поэтому у него была изумительная память: он помнил в мельчайших подробностях даже то, что было десять, двадцать лет назад. Спартанская скромность в привычках и умеренность в еде были присущи отцу. Он легко переносил и жару, и холод.
Я поражалась тому, как папа всё успевал. На его столе в кабинете всегда лежал ежедневник, где был спланирован весь рабочий день, каждая минута. Мы с братом знали: нельзя звонить папе по пустякам и отвлекать его от работы. Мы звонили только по важным вопросам. Отдыхать в пансионатах, санаториях папа не умел. Если маме удавалось вытащить его на курорт, то через 2 – 3 дня такого мучительного для него «отдыха» он «убегал» на работу. Поэтому на каникулах нас с братом вывозила на отдых только мама.
Каждое лето в июле – августе мы выезжали в Губу, где папа был начальником палаточного лагеря школьного актива «Красная гвоздика». Вот тогда мы были вместе. Но и там папа весь день работал, а мы с братом жили жизнью своих отрядов: участвовали в конкурсах и спортивных соревнованиях, ходили в походы, слушали лекции известных учёных и деятелей культуры, а вечером у радиорубки, в которой работали ребята из радиокружка во главе с Петром Фёдоровичем, была наша любимая дискотека. Во времена СССР лагерь был всесоюзным, а после распада союза – республиканским. Дни в лагере были тематические (день спорта, искусства, юмора, Нептуна и др.), и каждый день у отряда был новый девиз, который мы дружно выкрикивали на утренней линейке.
Особенно мне запомнился военно-спортивный день. Накануне этого дня, ночью лагерь был поднят по тревоге. Нам сообщили, что пропал малыш, сын поварихи лагеря, он ушёл в лес на другом берегу реки. Разделившись на группы во главе с военными, мы перешли бурную речку и направились в горы искать малыша. Несколько часов мы бродили по лесу с фонарями. Трудно передать ощущения городских детей, оказавшихся ночью в лесу. Кто-то храбрился, хотя было страшно, а кто-то не скрывал страх. Но для нас это была хорошая проверка на прочность. Утром малыш нашёлся. Спустя несколько лет папа признался в том, что малыш никуда не уходил. Его спрятали в одной из палаток работников. Пропажа малыша была только поводом для нашего ночного марш-броска.
Лагерь располагался в живописной местности Губинского района на берегу горной речки Карачай близ села Амсар, известного тем, что родом оттуда были братья Бакихановы, один – учёный и писатель, полковник, другой – российский военачальник, генерал. Папа с туристами Дворца долго искал место для лагеря, они ездили в разные районы Азербайджана, но Губинский район идеально подошёл для летнего отдыха. Север Азербайджана, летом там нет изнурительной жары. Это было лучшее место для романтиков и спортсменов, для школьных активистов и тех, кому просто нравится петь у костра и засыпать в палатке под шум горной речки. Фруктов и ягод было вдоволь, ореховые деревья, кусты ежевики росли прямо в лагере, в столовой стояли вазы с яблоками, грушами, сливами. И детям можно было взять столько фруктов, сколько хочется. Вместе с ребятами из строительного отряда папа строго следил, чтобы ни одно дерево, ни один кустик не были повреждены.
Строительный отряд занимал особое положение среди других отрядов. Если в составе обычных отрядов были школьные активисты, то в строительном отряде были только кружковцы Дворца: туристы, радиолюбители и другие. Они выезжали за месяц до начала работы лагеря, и, живя в походных условиях, собирали в лесу лагерь: устанавливали палатки, строили кухню, столовую, склад для продуктов, радиорубку, туалеты, тянули электрические провода и трубы от родника в кухню, убирали территорию. Папа не только руководил строительными работами, но и вместе с детьми выполнял любую, даже самую грязную работу. После отъезда детей он оставался с ребятами из строительного отряда разбирать лагерь. Отправив последний грузовик с вещами и автобус с детьми-строителями в город, папа обходил территорию, а потом спокойно покидал лагерь, так как лес стоял в своей девственной нетронутости, как будто в нём ничего не происходило. Даже птицы не улетали.
Папа всегда бережно относился к природе и животным. Он не мог даже курицу зарезать, это делала бабушка. У нас в доме была собачка, считавшая папу вожаком нашей стаи и обожавшая его. Он брал её с собой в лагерь, спала она у него в палатке. Кроме неё, в лагере была ещё и болонка, которую привозила Елена Ефимовна, работавшая во Дворце. Собачки были всеобщими любимицами. Каждое утро на линейке они стояли у флагштока и на призыв папы «Юные ленинцы! К борьбе за дело Коммунистической партии будьте готовы!» самозабвенно лаяли вместе с детьми, кричавшими «Всегда готовы!»
С этим флагштоком связана история, свидетельствующая о том, что с нарушителями дисциплины в лагере папа был строг, даже жесток. Однажды ночью друг моего брата на спор попытался влезть на вершину флагштока. А поскольку конструкция была из алюминия, то под тяжестью человека она прогнулась так сильно, что флаг оказался почти у земли. Утром мальчик в наказание был отправлен из лагеря в город на автобусе. Мой брат вступился за друга и сказал папе, что уйдёт из лагеря, если друга не вернут. «Уходи», - внешне спокойно сказал отец. Он был непреклонен в своём решении. И брат ушёл. А расстояние от лагеря до города было около 180 километров. Только слёзы мамы решили исход этого конфликта. Папа сел на мотоцикл, догнал идущего по дороге сына и привёз его в лагерь. Но друга так и не вернул.
На фото: учёба школьного актива в лагере "Красная гвоздика".