Описание:
Оптимус размышляет о роли Матрицы в своей жизни
Примечания автора:
Вселенная авторских комиксов КТЕ - Kill the enеmy (Убей Врага)
========== Бэкап ==========
Кристалл светил ровным успокаивающим светом. Словно больше ничего в этом мире никогда и не было, а само время стало иллюзией, оставив лишь это голубоватое призрачное сияние, дарящее покой. Отдаление от прошлого и будущего. Полная остановка маятника страстей. Лишь зовущее в чистые глубины бездонное бесстрастное безвременье… и я.
Матрица лежала на моих коленях. Обыденно, просто. Как дорогая редкая безделушка в красивой оправе. Уже астрочас я любовался потусторонними бликами, которые играли на гранях этой такой маленькой, но бесконечно непостижимой вселенной. И я не чувствовал слабости. Астрочас — это так мало.
Некоторые мои личные тайны были связаны с НЕЙ, а также и множество других неразгаданных загадок, непонятых переплетений фактов, нерасшифрованных предчувствий, невысказанных предположений, не раскрытых за эти циклы даже мной — ЕЁ хранителем.
*
Вольно и невольно (ибо выбора у меня не было) — Матрица стала одним из главных элементов моего нового корпуса. Я постоянно изучал её предназначение. Мои друзья упорно считали этот артефакт принадлежащим Праймасу. Говорили — он создал ее, когда Юникрон стал отступником, а Матрица явилась в этот мир в противовес Врагу, и, следовательно, для нашей защиты. Аналогия Матрица-Антиматрица действовала безотказно, а влияние священной энергии на мой кластер «Немезис» было ярким тому примером. Но я не разделял их мнения. Более того, нося её внутри, я вовсе не ощущал присутствие Праймаса. Понятно, что я не говорил об этом никому, боясь пошатнуть в своих соратниках веру.
Мною ощущалось другое — что Матрица намного древнее Падения. Что она могла быть найдена в иных измерениях любым из Создателей, или даже кем-то третьим. И что случилось это давным-давно, во времена, предшествующие самому акту создания нашего мира. Я чувствовал, что ее назначение являлось более глобальным, а ее свойства — более глубокими и многогранными, чем принято было считать. Взять, например, внезапную роль Матрицы в активации Арка, который мы долгое время считали обычным — хотя и гигантским — транспортным звездолетом. Не менее загадочной оказалась и её функция при открытии гипердромоса, позволившего нам в самом начале войны ускользнуть от погони десептиконов на «Немезисе». Она усиливала мою чувствительность к событиям, к их скрытом смыслу, давая моей Искре некое подобие единого сознания — связи между Искрами моих братьев-соплеменников. Именно благодаря Матрице я так явно и так жутко ощутил однажды весь ужас казни Сената. В моменты озарений она транслировала мне не только настоящее, но и прошлое, а иногда и возможное будущее. Синхронизируя наши поля, я быстрее находил ответы на мучающие меня вопросы. А моя способность предчувствовать приблизилась к интуитивным способностям многорежимников.
Кроме того, в Матрице был заключен мощный источник созидательной энергии, противоположной хаосу. Мы все были очевидцами, как негэнтропия артефакта восстанавливала даже самые сложные повреждения. Я с осторожностью был вынужден применять эти свойства при сложном ремонте раненых. А Ретчет, Персептор и Уилджек вместе со мной наблюдали удивительные вещи, происходящие при соприкосновении поля Искры пострадавшего и поля Матрицы. Кристаллизация кибертрония усиливалась на несколько порядков, восстанавливались тончайшие поврежденные структуры анализаторов. Мы все были свидетелями почти полной регенерации систем раненого, как если бы это происходило при прямом контакте с Первородным Энергоном. Матрица была уникальным соединением информации и энергии, способной оборачивать вспять даже законы сохранения энергии этого мира. И от чего еще более очевидным становилась её принадлежность к миру иному. С более высоким числом активных измерений. Древнему. Не такому, как наш.
Поговаривали даже об её способности зажечь потухшую Искру. Поговаривали небезосновательно, поглядывая на меня, ожидая, что я явлю, наконец, миру тайну своих воскрешений. Но я молчал, мысленно благодаря Создателей за то, что подобных экспериментов на Арке никому не довелось увидеть — в течение всего изгнания мы не потеряли ни одного бойца. Относительно же череды собственных возвращений из небытия я старался не распространяться. Тому было несложное объяснение. Но многие — и даже те, с которыми я провел все циклы, сражаясь плечом к плечу — предпочли слепую веру в чудо очевидным фактам, лежащим на поверхности.
С этим надо было смириться. Орион Пакс ушел. Безвозвратно. По-настоящему. Погиб на входе в портал Сигмы, умер от потери топлива и многочисленных повреждений. Его энергетическая сигнатура заняла свое место в Колодце ¬¬— главном сервере-накопителе Искр кибертронцев. Как и полагалось любой Искре, но не моей. Мой факт появления в этом мире лежал вне известных и привычных законов.
Аналоговый, живой код Искры Ориона, зафиксированный мультикристаллом Матрицы, был той самой тайной моих «возвращений». Артефакт перехватил угасающий сигнал, продублировал его — и вернул в этот мир. Не было никаких чудес, была КОПИЯ — бэкап, наделённый дополнительными апгрейдами. Иногда я словно был в двух местах сразу — и там, в Колодце, и здесь, в проявленном мире. Странное ощущение.
Матрица сохранила мою личность полностью. Я не чувствовал дефектов прежнего «я». Ни тогда, ни после своей второй гибели. Воспоминания, чувства, вера, радость — все было то же самое.
«Ты был всегда не от мира сего, Орион. А теперь стал еще больше отличаться от нас», — как-то пошутил Джазз. А потом он сказал, что любит меня за это еще больше.
Так или иначе — умереть могут все. Мне же посчастливилось вернуться дважды. И всякий раз еще более живым. Несмотря на то, что теперь сигнал моей Искры стал транслироваться не из Колодца, а из другого источника, при тестировании я не выказывал отличий от других кибертронцев. Мой трехмерный металлический корпус, так же, как и у всех, подчинялся характеристикам моей многомерной души. А противоречивый союз Ориона, намертво спаянного Матрицей с кластером «Немезис» явил миру Оптимуса. Меня истинного. Такого, как есть. Устраивающего и меня самого, и тех, ради кого я был создан.
Однако, любой долг должен быть оплачен. Я понимал это как никто. Без Матрицы внутри собственного корпуса я мог быть пребывать в активе максимум до астросуток. Этого временного промежутка никто точно не измерял, но я подпрограммно чувствовал — исчерпав лимит, моя Искра начнет давать сбои. А после и вовсе угаснет. В какое измерение она уйдет, я не задумывался. Знал лишь о том, что это за гранью обычного понимания. И даже за гранью наших представлений о Колодце. Мало ли что могут таить в себе неизведанные глубины древнего артефакта.
*
За окном мирно горели огни космопорта. Правительство этой планеты, лояльное к автоботам, разрешило вывести на временную орбиту наши спутники. Теперь две новые кибертронские луны торжественно парили в чужих небесах. Ослепительно белый Биос и золотистый Дос. Наши кристаллы, выращенные с таким трудом с помощью инопланетных технологий, потерянные, бесконечно нужные нашему миру, возвращались домой. Автоботский флот от системы к системе сопровождал ценный груз. Мы медленно, но верно приближались к сектору, граничащему с Кибертроном. Меняя орбиты, планеты, системы, лавируя между опасностями, прячась и от вездесущей разведки квинтессонов, и от собственных соплеменников — десептиконов, мы возвращались домой.
Перемирие, которое мы с тобой так долго готовили, Мегатрон, еще не наступило. Переговоры не произошли. Наши армии не получили приказа о ненападении. Но залог мира — детали Сигма-Конвертера, которые я обещал воссоздать по старым чертежам, был уже готов. Еще немного, и я тебе ИХ покажу, Мегатрон. Как и договорились.
Ты относился скептически к моей затее, даже когда я показывал тебе чертежи, объяснял все подробно и приводил массу примеров. Ты мало верил в легенды. А если и верил, то спорил со мной, утверждал, что естественные спутники, построенные Создателями, надежнее, что в технологиях белковых, вырастивших эти призмы, может быть дефект. Но я знал, что дефекта нет. Кристаллы, спутники или призмы-преобразователи — главная часть остановленного во времена Катастрофы Сигма-Конвертера, были безупречны. Я знал это, потому что помнил их чертежи наизусть. Хранил в себе с момента первой расшифровки Телетраана. Медитировал над ними. И недавно мне явилось подтверждения того, что я не ошибся. Эту последнюю тайну Матрицы я пока не открыл никому.
В центре Доса обнаружилась маленькая полость особой конфигурации. Причуда конструкции. Мелочь, которая не привлекла бы меня, если бы я не увидел подобное же в трансформированном приемном отделении информационного блока Арка. Это было… место для дополнительной съемной линзы.
Дос — второй преобразователь после Биоса. Он принимает энергию, сжатую Белой Луной, фокусируя её в еще более плотный пучок. В центре Доса и должна была стоять эта линза — главная призма Сигма-Конвертера. Та самая, которая сейчас лежала на моих коленях. Она была частью исчезнувшей ЧЁРНОЙ луны. Получается, именно она была самой важной частью Реквием-бластера — если бы нашим Лунам пришлось стать не в созидательную конфигурацию, а в боевой порядок машины разрушения. Артефакт Праймаса, говорите?
Однажды мне придётся её отдать. Вынуть из себя, встроить в священный Конвертер и обеспечить будущее нашей расе. Вечно жить в долг невозможно. Мне придётся пожертвовать своим существованием в этом мире ради запуска главной системы энергообеспечения Кибертрона. Это была благородная миссия. Триумфальное завершение моего жизненного пути. Это была моя тайна, которую я до поры до времени не хотел раскрывать никому.
Я напряжённо скрестил манипуляторы на груди. Чистые, незамутнённые гравитацией эго, эмоции, о которых я размышлял совсем недавно, рассыпались в прах. Острая досада терзала мою Искру. Именно сейчас, когда всё пришло к такому правильному логическому завершению, я не хотел уходить. Случись это астроциклом позже, я бы даже не задумался. Всё моё существование было гимном жертвенности, подготовкой к подобной роли. Астроциклом позже в этом мире меня ничто не держало. Сейчас же…
Сейчас же, как никогда, я хотел жить. Остро. Жадно. Неистово. Я хотел строить Кибертрон, налаживать его жизнь, участвовать во всех событиях нового Золотого Века. Хотел видеть, как луны взойдут над горизонтом и выстроятся в когда-то установленный порядок. Как невидимая энергия хлынет в порталы разрушенных центров Каона и Йакона, как луч энергии пронзит Кибертрон, как дрогнут балки каркаса внутренних сфер планеты, как начнется их движение. Я хотел почувствовать собственным полем магнитное поле Кибертрона, разливающееся невидимой преградой на пути губительных звездных ветров. Хотел видеть, как вспыхнут разноцветными огнями ленты дорог, как прорастут из пепелища ржавчины и праха здания, и первые фонтаны Первородного Энергона выплеснутся на перекрестки. Я хотел видеть это сам, и я знал, что кривлю душой. Самое главное, что я хотел — видеть все это ВМЕСТЕ с тобой, Мегатрон!
Судьба настигла меня в самый неподходящий момент. В момент, когда между нами возникло доверие. И даже много большее, чем доверие. Я хорошо представлял, как расскажу о неизбежности своей последней миссии автоботам. Но я не представлял, как рассажу об этом тебе…
Я прокачал вентиляцию и постарался расслабиться. Мои пальцы осторожно прикоснулись к оправе Матрицы, погладили холодный металл. Он был желтовато-серый, с тусклым матовым блеском. Такой непохожий на обычный кибертроний, и все же смутно знакомый. Цепочка древних символов отпечаталась по краю ложемента. Символы складывались во фразу, похожую на строчку из незаконченного стиха:
«… и осветит твой путь в самый темный час».
Мои темные часы миновали. Дальнейшее было исполнено невыносимой, раздирающей Искру, печали, но уже не несло за собой тьмы. Я знал — у меня хватит мужества уйти. И я, наконец, понял, что начертанное на оправе адресовалось не мне. Но кому? Чей путь должен был осветить светом истины этот нежный голубой кристалл? Чей путь, и в какой час?
И даже сейчас, отчетливо видя неотвратимость своей судьбы, я вдруг понял, что до сих пор так не осознал своего настоящего предназначения.