Глава 4. Соотечественники.
В кабинет Юрия Владимировича Андроненко, российского консула в Тель-Авиве, вошёл посыльный с пакетом. В этот ранний час здесь еще стояла та приятная тишина, которая бывает в присутственных местах только по утрам. Приемный день в консульстве еще не начался. Бесшумно работали кондиционеры, создавая в помещении приятный микроклимат; ни горячий воздух, ни уличный шум не проникали сюда через зашторенные окна и опущенные жалюзи.
Консул любил эти утренние часы. Как правило, он появлялся в своей вотчине задолго до того, как его подчинённые начинали шуршать бумагами на рабочих столах. За это время он успевал просмотреть ту часть почты, которая не должна была стать достоянием чужих глаз. Этому его научили давно, ещё в школе КГБ.
К моменту назначения на должность консула России в Израиле Юрию Владимировичу Андроненко исполнилось сорок два года. В Тель-Авив он переселился с красавицей-женой и двумя очаровательными дочками семи и одиннадцати лет. Благодаря своему относительно молодому возрасту, незапятнанной репутации, семейным связям и хорошему знанию иностранных языков, Юрий Владимирович быстро поднялся на перестроечной волне.
Мать Юрия Владимировича, Антонина Тихомировна, преподавала курс международного права на юридическом факультете МГУ, отец, верный коммунист-ленинец, всю жизнь строил "светлое будущее" в частях НКВД. Корни коммунистической генеалогии этой семьи уходили ко временам октябрьского переворота 1917 года: мобилизованный революцией дед Юрия Владимировича сражался "за правое дело" в дивизии латышских стрелков. В период культа личности он, обвиненный в шпионаже в пользу "буржуазной Латвии," был арестован, назван "врагом народа" и, как водится, расстрелян. Во время хрущёвской "оттепели" этого верного ленинца реабилитировали и вернули партбилет (хоть и посмертно, но правда все-таки восторжествовала!). Отец Юрия Владимировича, отдав лучшие годы борьбе с международным империализмом и сионизмом, ушёл в отставку в звании полковника КГБ за пять лет до развала этой организации. Сейчас, как бы в насмешку над семейными традициями, его сын жил и работал в Тель-Авиве, визируя документы лицам еврейской национальности российского происхождения, гражданам Израиля, желающим удовлетворить свой ностальгический голод. (Поистине, судьба человека непредсказуема. Она смеется над людьми, ни в грош не ставя их принципы и идеалы).
* * *
Тот рабочий день, о котором пойдёт речь, начался как обычно. Порог кабинета консул переступил в 7 часов 10 минут утра. Когда Юрий Владимирович добрался до своего рабочего стола, ему бросился в глаза объёмистый пакет с множеством почтовых штемпелей и предостерегающей надписью: "Господину консулу лично. Не вскрывать!" На запечатанном сургучом пакете обратного адреса не было.
Юрий Владимирович привык делать все основательно. Усевшись в кресло, он не спеша достал из ящика стола тонкий ножик, которым обычно вскрывал корреспонденцию и приступил к делу. Перед тем, как ознакомиться с содержимым пакета, консул внимательно изучил его упаковку: цвет и плотность бумаги, оригинальность и цельность печатей и т. д. Эта привычка выработалась у него за годы службы в «органах». Обследовав пакет, консул убедился, что на всём пути следования никто не поинтересовался его содержимым.
В пакете была пачка рекламных проспектов, которые российские туристические фирмы рассылают по свету в надежде продать иностранцам свои услуги. Эта яркая красочная макулатура всегда в изобилии валяется на столе в приемной консула.
В сегодняшней почте был обычный набор цветных проспектов "Посейдона:" реклама круизов по Чёрному и Балтийскому морям, пароходные прогулки по каналам от Москвы до Санкт-Петербурга и множество других водных туристических маршрутов. Вытряхнув на стол эту бумажную белиберду, Юрий Владимирович обнаружил ещё один конверт. Хотя на нем не было ни фамилии адресата, ни данных отправителя, консул понял: именно этого послания он с нетерпением ждал уже давно. Аккуратно вскрыв конверт, он приступил к изучению его содержимого.
В конверте находился небольшой сложенный вчетверо листок, исписанный небрежным почерком Пал Палыча. Записка являлась кратким пояснением к двум альбомам, в каждом из которых было по 6 фотографий. Консул тут же узнал руку мастера. Так умел работать только Жорж. Одного взгляда на портреты хватало, чтобы убедиться: модели отвечают всем требованиям рынка. Если верить фотографиям, эти девушки смогут удовлетворить любого, самого привередливого клиента. Особенно та, с голубыми, глубокими, как сибирские озёра, глазами. Сопроводительная записка была до предела лаконичной:
"Мой уважаемый друг!
Посылаю Вам последние работы нашего мастера. Надеюсь, Вы сумеете оценить их по достоинству.
Заранее рад за Вас.
С уважением.
Ваш старый верный друг."
Этот безобидный текст был согласован между компаньонами уже давно, ещё в начале их сотрудничества. Сам того не замечая, Андроненко постоянно проверял людей, с которыми вёл дела, на доверие. Даже сегодня, когда вместе с советским режимом развалилась и разведслужба бывшего СССР, Юрий Владимирович не мог свободно и открыто выражать свои мысли. Такой же дискретности он требовал от своих корреспондентов и компаньонов по бизнесу.
Консул ещё раз внимательно просмотрел работы Жоржа. Чем дольше он разглядывал лица девушек, тем больше они ему нравились. Господин Андроненко понимал, что всегда есть разница между живым человеком и работой фотографа, особенно такого мастера, как Жорж. Тем не менее, трудно представить себе, что оригинал не будет соответствовать портрету хотя бы на 70-80%. Ещё раз просмотрев фотографии, консул запер их в сейф и вышел из кабинета.
* * *
Пока Юрий Владимирович Андроненко просматривал почту, в консульстве начался рабочий день. Сегодня здесь было относительно тихо: перед каждым клерком, перебирающим бумаги, молча сидел посетитель; очереди у касс, принимавших пошлину за въезд на бывшую Родину, не превышали трёх-четырёх человек. Основная масса просителей ожидала на улице за барьером, вне территории России. Хорошо обученные секретари, посыльные и другие функционеры легко справлялись со своими обязанностями. Консул перебросился несколькими словами с заместителем, молодым дипломатом Николаем Сергеевичем Троегубовым, наблюдавшим за работой подчинённых, и, удостоверившись в том, что всё идёт гладко, отправился по своим делам.
Для этой прогулки ему не нужно было выезжать на шумные улицы Тель-Авива, согласовывать по мобильнику место встречи, искать стоянку, затем, рискуя поминутно застрять в пробках, спешить обратно на службу, изнывая в пути от жары и непомерной влажности. Конечная цель "путешествия" консула находилась на расстоянии трёх минут ходьбы от его кабинета, а маршрут проходил по хорошо кондиционированный местности.
Завернув за угол, Юрий Владимирович поднялся на эскалаторе на третий этаж. Пройдя по длинному коридору, он подошёл к запертой двери, над которой светилась неоновая вывеска "Салон красоты," и нажал на кнопку звонка. Где-то внутри раздались, как было условлено, два коротких и один длинный сигнал. Через секунду в дверном глазке мелькнула тень. Дверь лишь слегка приоткрылась, и господин Андроненко "просочился" внутрь. Это было проделано так быстро и бесшумно, что сторонний наблюдатель, не находящийся в это время на площадке третьего этажа, ничего бы не заметил.
Красно-бордовые приглушённые тона материи, которой были обиты стены "Салона красоты", не раздражали глаз. Обивочная ткань была отличного качества с тонкой нежной выделкой. Толстый, устилающий пол ковёр полностью гасил шаги. Тихая, лившаяся из стен музыка, успокаивала и создавала ощущение интима. Ни фотографий, ни рекламных проспектов, ни надписей – ничего, что могло хотя бы отдаленно намекнуть на характер заведения. В этом прибежище теней царили полумрак, полузвук, полуобраз. Каждый попавший сюда чувствовал себя здесь единственным гостем. Желающие могли получить еще и карнавальную маску-очки. Это делалось для того, чтобы ублажающие их девушки не смогли разглядеть лицо гостя. Главным принципом этого "Салона красоты" была дискретность.
Заведение держали на паях российский консул Андроненко и бизнесмен Пал Палыч.
Стандартный визит обходился гостю в 100 долларов. Эту сумму посетитель вносил в кассу, получая, как положено, квитанцию за уплаченные деньги. С ней он мог обратиться по месту службы или к жене с просьбой о возмещении расходов из профсоюзной или семейной кассы. За эти деньги девушка поступала в распоряжение клиента на 2 часа. Отправляясь в гости, мужчина должен был быть готов к дополнительным расходам: лёгкие напитки, чаевые, мелкие сувениры, подарки. Эти деньги шли "работнице" в карман. За сумму в 100 долларов гость получал порцию стандартного здорового секса без фантазии. Для защиты себя и своей "избранницы" от неприятных последствий гость обязан был пользоваться презервативом. Желающие получить дополнительные услады, за фантазию доплачивали отдельно. Попадались "лихачи," не желающие идти в гости к красавице в прорезиненном плаще. Девушка, конечно, могла отказаться принять такого "до неприличия обнаженного кавалера," но, как правило, этого не случалось. Разница в цене за "обнаженный " секс, по сравнению с безопасным, была столь существенна, что мало кто из девиц мог устоять перед соблазном. Любитель "обнажённой натуры" отстегивал девице не меньше 300 долларов чистоганом. Правда, при этом пропорционально возрастала и вероятность подхватить какую-нибудь заразу.
Для того, чтобы прилично заработать, каждая из "служащих" салона принимала в день не менее десяти гостей. С каждой внесенной в кассу 100-долларовой купюры девушка получала 25 долларов. 35 долларов забирал себе консул. За эти деньги он осуществлял общее руководство предприятием, считая по праву, что его степень риска в случае неприятностей с властями самая высокая. Помимо этого, на плечи российского консула ложились дополнительные обязанности, которые, хотя и были в его компетенции, но, когда дело касалось импорта девушек, требовали особого внимания и осторожности. Из оставшихся 40 долларов 20 отходило Пал Палычу. За этот гонорар он постоянно занимался поисками новых подходящих кандидатур для "Салона". Оставшиеся 20 долларов шли на текущие и непредвиденные расходы. Работы хватало всем, даром хлеб не ел никто.
* * *
Работа с Жоржем завершилась. Каждая из девушек получила свой личный альбом и предусмотренный договором гонорар. Портреты были действительно прекрасны. Это были настоящие произведения искусства. Всё, что упустила или недосмотрела природа, Жорж исправил силой своего мастерства. Стройные фигуры, одетые в модные купальники, манили горячо и призывно, не создавая ощущения вульгарности. Глядя на работы Жоржа, фантазия любого, даже самого сухого и чёрствого субъекта быстро набирала обороты, требуя немедленного удовлетворения. Рассматривая свои фотографии, подруги верили, что начавшееся столь чудесным образом приключение будет обязательно иметь продолжение.
* * *
Как-то в воскресенье, выходя из дому, Диана, машинально заглянув в почтовый ящик, обнаружила там конверт. Это было странно: она ни от кого не ждала писем, подписки на газеты и журналы, как это было в советские времена, давно не существовало. Вся периодика свободно лежала в киосках, но стоила недешево, и поэтому особым спросом не пользовалась.
Порывшись в сумочке, девушка достала маленький ключик и отперла ящик. В руках у неё оказался конверт из светло-голубой тиснёной бумаги очень хорошего качества, на котором по-английски были отпечатаны её имя, фамилия и адрес. Вернувшись в квартиру с письмом в руках, Диана стала названивать подруге. Какое-то время телефон был занят, затем послышались длинные гудки. Наконец, трубку сняли:
– Привет, подруга, – громче обычного закричала Диана в трубку. – Спустилась утром в магазин, а в ящике письмо из-за "бугра," да в таком шикарном конверте, что жалко открывать. Сразу стала звонить тебе.
– Я тоже получила письмо и еще не открыла.
– Вот и хорошо. Давай ко мне со своим письмом, вместе и прочтём."
Содержание писем, которые получили подруги, было идентичным:
"Уважаемая госпожа Диана Мышкина/Ольга Крысенко!
Фирма "Гидон Оберзон" выражает Вам свою глубокую признательность и высоко ценит проделанную Вами работу в сфере рекламы ее продукции. В связи с этим Совет Директоров решил премировать Вас бесплатной поездкой в Израиль. Все детали, касающиеся поездки, Вы сможете уточнить в фирме "Посейдон."
Желаем Вам приятного путешествия.
С уважением,
Совет Директоров фирмы Гидон Оберзон."
* * *
Они вместе перечитали письмо несколько раз вслух, затем каждая отдельно про себя, сравнили бумагу, конверты, текст, подписи. Никаких подводных камней в содержании и форме письма не обнаружилось. Интуиция подруг молчала. Даже при самом смелом полете фантазии ни Диана, ни Оленька не могли представить себе такого фантастического развития событий. Их мечты о поездке за рубеж не распространялись дальше стамбульского базара. Стамбул представлялся им огромной барахолкой, а Большой Базар – сердцем этой барахолки. Из путеводителей по Турции они знали, что в Стамбуле есть и другие интересные достопримечательности: развалины времен Оттоманской Империи, древние мечети, музеи. Но почему-то никто из побывавших в Турции об этих красотах в своих рассказах не упоминал. Когда же Оленька однажды спросила у бывшей сокурсницы, регулярно совершающей торговые рейсы в Стамбул (в народе такие люди получили меткое название "челноки"), что интересного она видела в этом древнем городе, последняя была несказанно удивлена познаниями Оленьки.
"Челноки" не читали путеводителей, но точно знали, в каком районе Стамбула расположены самые дешёвые гостиницы, где можно, заплатив за одну порцию "мяса на огне," наесться вдвоём от пуза. Этой информацией они охотно делились друг с другом, считая своим долгом помогать ближнему. Но как только дело касалось бизнеса, в силу вступал железный принцип: "Челнок челноку – волк." Каждая "челночница" тщательно скрывала и ревностно оберегала от чужих глаз и ушей все, что касалось ее поставщиков и рынков сбыта. От того, насколько дёшево удастся купить и насколько дорого можно будет продать товар, зависело материальное благосостояние её семьи.
У Дианы, правда, был короткий опыт "дальнего зарубежья." Но та поездка оставила такой неприятный след в душе, что лучше бы ее вообще не было. Диана не любила вспоминать о "медовой неделе" в "Голубой лагуне" и ее последствиях. И тут вдруг такое приглашение. От этого и вправду голова может пойти кругом.
* * *
Уже знакомое подругам туристическое агентство находилось на старом месте. Бог Посейдон, хозяин морских глубин, распушив свою белую окладистую бороду, так же величественно восседал на троне из папье-маше. Но сейчас он не казался девушкам ни грозным, ни сердитым. При виде подруг, владыка морей даже чуть-чуть улыбнулся, приподняв в "божественном" приветствии свой скипетр. Испокон веков его покровительство перед дальней дорогой считалось добрым знаком.
После небрежно брошенной фразы "мы к Пал Палычу", Оленька и Диана снова оказались в знакомой "обители".
Казалось, здесь ничего не изменилось со времени их последнего визита. Но сколько событий произошло с тех пор! Сейчас перед Пал Палычем стояли уже не те пришедшие наниматься на работу скромные девушки, а две яркие молодые женщины, отлично знающие себе цену, умеющие ценить и распоряжаться отпущенными им свыше красотой и привлекательностью.
Как только девушки пересекли порог кабинета, Пал Палыч поднялся и вышел из-за стола. Обняв и расцеловав подруг, как старый знакомый, он подвёл их к низкому столику с напитками и, усадив на диван, пристроился между ними.
– Вот и вы, мои красавицы, – сладко улыбаясь, начал Пал Палыч. – Я несказанно рад, что моей конторе выпала честь организовать для вас путешествие за рубеж.
Посчитав на этом официальную часть выступления закрытой, он продолжил:
– Это совершенно невероятный подарок! – пафос Пал Палыча нарастал от фразы к фразе. –Такое выпадает так редко, что, можно сказать, не бывает вовсе.
Обрадовавшись своему каламбуру, он громко рассмеялся. Диане хотелось оборвать его, но она сдержалась. Сейчас ей даже не хотелось сердиться на глупости Пал Палыча.
– Но вернёмся к нашим баранам, – Пал Палыч отпустил очередную банальность. На этот раз Диана не выдержала и бросила:
– Ну, хватит.
Пал Палыч, казалось, нисколько не обиделся на эту грубость. Напротив, его тон моментально стал деловым и серьезным:
– В этом году вы разделили между собой первое место в конкурсе фотомоделей фирмы "Гидон Оберзон." А эта фирма имеет старые традиции: свои лучшие фотомодели она ежегодно премирует необычными призами. На этот раз Совет Директоров решил предоставить победителю недельный тур в Израиль. Компания заказала эту поездку у меня.
Затем, хищно улыбнувшись, добавил:
– Да, везёт же людям!
Немного придя в себя от первого шока, Оленька и Диана принялись утрясать с Пал Палычем техническую сторону поездки. Оказалось, например, что лететь интереснее не прямо в Тель-Авив, а в Египет, а оттуда перебираться с бедуинами через границу. Это добавляло к путешествию экзотическую прогулку на верблюдах по Синайской пустыне. Во всем, что касалось маршрута поездки, девушкам пришлось полностью положиться на опыт Пал Палыча. В течение последующего часа были согласованы все подробности: дата и время отлёта, маршрут и т.п. Потом Оленька и Диана сбегали в моментальную фотографию и принесли по три карточки для визы.
Провожая подруг до дверей кабинета, его хозяин, как бы вскользь, заметил:
– Да, чуть не забыл: не берите с собой чемоданы тряпок, возьмите только летние вещи. Там и сейчас уже тепло, а к вашему приезду будет совсем жарко. Если чего-нибудь не хватит – докупите на месте. В Израиле одежда лёгкая и удобная и стоит недорого. Возьмите лишь побольше красивого нижнего белья.
Если бы Оленька и Диана правильно отнеслись к этому "совету друга," возможно, ещё всё можно было бы изменить. Но этого не случилось. Запущенная машина набирала обороты.
* * *
Через три дня каждая из девушек получила на руки конверт с авиационными билетами и фирменными бирками "Посейдона," которые следовало прикрепить на багаж.
Оставшаяся до отъезда неделя прошла для подруг, как в лихорадке. С одной стороны, им хотелось кричать на каждом перекрёстке:
– Посмотрите на нас, мы самые красивые, мы едем путешествовать за границу.»
Вместе с тем они отлично понимали, что лучше поменьше светиться: в таком деле, как поездка за рубеж, "доброжелателей" всегда хватает. Неизвестно, кто может подставить ножку.
Наконец, выбор туалетов, упаковка багажа, наполненные переживаниями бессонные ночи, страхи и волнения остались позади. Пока бушевала предотъездная лихорадка, подруги "питались" только чёрным кофе и сигаретами. Протолкнуть в желудок что-нибудь из съестного было просто немыслимо. От резко подскочившего уровня кофеина в крови пульс стал частым и неровным, а от острой никотиновой интоксикации голова постоянно оставалась мутной и тяжелой.
Если бы подруг попросили воспроизвести события предотъездной недели, они вряд ли смогли вспомнить даже десятую часть пережитого: львиная доля действий совершалась "на автопилоте." Все мысли и чувства подруг были заблокированы предстоящей поездкой. Если что – то постороннее случайно просачивалось в мозг, оно там надолго не задерживалось. Вся продуцируемая организмом энергия, казалось, собралась в один пульсирующий сгусток. Этот комок эмоций, застряв в горле, мешал свободно дышать обычным уличным воздухом. Борьба за каждый вдох требовала со стороны девушек почти нечеловеческих усилий.
Наконец, таможенник, дежурно улыбнувшись и пожелав подругам счастливого пути, остался на российской земле. Покружив несколько минут по лётному полю, автобус подвез девушек к "Боингу". Смуглые стюардессы-египтянки с улыбкой приветствовали поднимающихся на борт пассажиров. В салоне лайнера было светло, чисто и просторно. Диана и Оленька заняли свои места. Еще мгновение, и лайнер, пробежав по бетонной полосе, набрал скорость и оторвался от земли. Сделав круг над аэропортом, самолет взял курс на Каир.
* * *
За время полета, длившегося почти пять часов, стюардессы несколько раз обносили пассажиров напитками и кормили обедом. Из богатого ассортимента напитков девушки заказали к обеду по бутылочке красного вина и, чокнувшись, выпили за успех путешествия. На десерт подали кофе с лимонным пирогом. Отяжелевшие от еды, подруги незаметно заснули.
Когда над пассажирскими креслами загорелись табло с просьбой пристегнуть ремни и не курить, Оленька открыла глаза. Диана еще некоторое время продолжала блуждать по сонным джунглям. Она проснулась лишь когда колеса "Боинга" коснулись земли. Но вот, наконец, двигатели смолкли. От тайн и красот загадочного Востока девушек отделяли считанные метры.
* * *
Подхватив ручную кладь, подруги двинулись к выходу. Стоящая у дверей стюардесса улыбнулась им напоследок. Оставив за спиной прохладное нутро "Боинга", Оленька и Диана сделали первые шаги на встречу своей мечте.
Ударившая в лицо струя горячего воздуха заставила подруг на секунду остановиться. Их щеки моментально приобрели цвет спелого томата, а лбы покрылись густым липким потом. Казалось, девушек выгрузили на огромную раскаленную сковородку. Горячий воздух с трудом протискивался в легкие, обжигая по пути горло и трахею. Положение усугублялось влажностью, доходящей в этих местах в летние месяцы до 70-80%. Людям, не привыкшим к такому климату, эти места выглядят неприемлемыми для жизни.
Диана и Оленька не были готовы к встрече с такой необычной для россиян "средой обитания." Выйдя из самолета, они широко раскрыли рты, инстинктивно стараясь вдохнуть побольше свежего воздуха. Но его не было. Раскалённый воздушный столб моментально закупорил дыхательные пути, не желая двигаться ни вперёд, ни назад.
Каждый вдох вызывал жжение и боль, как в горле, так и в грудной клетке.
Неожиданно налетел порыв ветра. Но это был не освежающий ветерок, приносящий прохладу и ослабляющий жару. Этот прилетевший из пустыни поток горячего воздуха принес на своих раскалённых крыльях горы песка. Покружив в воздухе, песок стал медленно оседать, набиваясь во все щели и складки одежды. Вспотевшая кожа стала липкой и грязной. На зубах заскрипел песок. Первым желанием подруг было развернуться на 180 градусов и, расталкивая толпу, броситься назад в самолёт. Там же, забившись под кресла, не высовываться, пока самолёт снова не приземлится в России. Не сговариваясь, они оглянулись назад, как бы желая убедиться, что двери лайнера ещё не захлопнулись. Но обратного пути не было.
* * *
Пройдя таможенный досмотр, подруги оказались в большом зале, где прилетевших встречали родственники и представители туристических компаний. Забитый народом зал гудел, как муравейник. В этом шумном многотысячном бедламе Диана и Ольга совсем растерялись. Было абсолютно непонятно, как добраться до места, откуда должно было начаться их турне. Пал Палыч обещал им экзотическое путешествие на верблюдах через Синайскую пустыню. Но откуда возьмутся здесь, в аэропорту, верблюды, было непонятно.
Оглядываясь по сторонам, девушки обратили внимание, что время от времени в разных концах зала появляются таблички-лозунги с фамилиями прибывших.
– Вот бы и нас кто-нибудь встретил, – с тоской подумала Диана.
– Где мы сейчас будем кантоваться и, вообще, как доберёмся до места, не зная ни слова ни на одном приличном языке?
Не успев додумать свою мысль до конца, Диана почувствовала, как подруга схватила ее за рукав и поволокла куда-то. Едва успев подхватить багаж, она последовала за Оленькой, громко ворча:
– Ну куда тебя несёт, что ты там потеряла?»
Но Оленька, не говоря ни слова, продолжала целеустремлённо пробиваться сквозь толпу. Её зоркий глаз заметил в другом конце зала белый плакат, на котором чёрным фломастером были выведены их имена.
Смуглая кожа мужчины, державшего плакат, резко контрастировала с белым цветом кожи Оленьки и Дианы. Незнакомец был одет по-восточному: белый просторный мешок- халат, а на голове цветной платок, повязанный в форме бублика. Такая одежда, называемая в этих местах галабия, свободно спадала вниз, создавая вокруг тела прослойку воздуха, а белый цвет одежды отражал солнечные лучи. Подруги, наоборот, были одеты в элегантную облегающую одежду тёмного цвета. Их наряд никак не гармонировал с местным климатом.
Несмотря на то, что жара и влажность продолжали нещадно донимать девушек, их настроение улучшилось. Когда прошёл первый шок, к Диане вернулся её обычный цинизм. Бросив взгляд на незнакомца, она громко заявила:
– Ну и типчик! Большая обезьяна в платочке. Если ему показать язык, он, наверное, бросится наутек.
Вместо Оленьки Диане ответил незнакомец. По-русски он говорил правильно, хотя и с сильным акцентом:
– Я рад, – начал он, пропустив мимо ушей реплику Дианы, – приветствовать вас на египетской земле. Надеюсь, полёт прошел хорошо и не утомил вас.»
Девушки застыли, сраженные наповал. Они ожидали всего, что угодно, но только не этого. Готовясь к поездке, подруги пытались представить себе, как будут объясняться на незнакомом языке, долго смеялись, разыгрывая перед зеркалом немые сценки, придумывали целые спектакли-пантомимы, стараясь выразить свои желания мимикой, чтобы легче было понять чужой язык. Какое счастье, что первый встретившийся им иностранец свободно говорит по-русски! Для того, чтобы избежать дальнейших эксцессов, Оленька взяла инициативу в свои руки:
– Как приятно - сказала она – на другом конце света услышать родную речь. Вы прекрасно говорите по-русски.»
Мужчина, слегка поклонившись, представился:
– Меня зовут Зайдан, я сын старейшины одного из бедуинских племён, живущих в Синае. Мне 35 лет. Я женат и у меня пятеро детей. Русский язык я выучил, будучи студентом Московского университета. Я встречаю вас по личной просьбе российского консула, с которым мы знакомы еще со студенческих лет. Мне поручено сопроводить вас через Синайскую пустыню в Эйлат. Оттуда вы отправитесь дальше в Тель-Авив, где вас уже ждут. Перед тем, как двинуться в путь через синайскую пустыню, я приглашаю вас на короткую прогулку по Каиру и к пирамидам в Гизу.
Ему показалось, что Оленька хочет что-то возразить, он поспешно добавил:
– Не волнуйтесь, это совсем не утомительно. Но если вы устали, мы можем прямо сейчас отправиться к месту назначения.
– Ну что вы, что вы, – почти закричала Оленька в сильном волнении. – Вы нас совсем не так поняли. Побывать в этих местах – для нас невероятная удача. Я никак не ожидала такого великодушного предложения и просто на минуту растерялась.
* * *
Легко подхватив багаж девушек, Зайдан двинулся через толпу к выходу. На стоянке их ждала машина, точный возраст которой не взялся бы установить ни один эксперт. В юности машина была синего или голубого цвета, о чем свидетельствовала не закрашенная часть правого крыла. Сейчас на корпусе автомобиля проступали цвета самых неожиданных оттенков: от грязно-белого до абсолютно чёрного. На выкрашенной в красный цвет крыше кабины были видны большие пятна ржавчины.
Все вещи девушек свободно уместились в багажнике, сами же подруги устроились рядом с водителем на переднем сидении. Тут уместно отметить, что "Пежо 404" до сих пор популярны в странах Ближнего Востока именно потому, что это единственная модель легкового пассажирского автомобиля, в которой на переднем сидении разрешается возить двух, а не одного, как во всех других машинах, пассажиров. (А это существенно, когда речь идёт об автомобилях-такси, или о личном транспорте для многодетных семей).
В машине не было кондиционера. За время стоянки её корпус настолько раскалился, что любое неловкое прикосновение к металлу могло вызвать ожог.
– Когда мы въедем в город – сказал Зайдан подругам, – придется закрыть окна.
– В такую жару?! – простонали подруги в один голос.
– А что делать? – Вопросом на вопрос ответил Зайдан. Но потом, очевидно, вспомнив, что имеет дело с людьми "непросвещёнными," пояснил:
– Пока мы доедем до города, я расскажу вам о нашей столице. А потом – судите сами.
Вот что рассказал гид подругам:
– Город Каир – самый крупный город Египта. Он является самой большой и густонаселенной столицей арабского мира на Ближнем Востоке. Каир был основан в 641 году н.э. Считается, что его основой стали объединившиеся между собой небольшие поселения арабов-кочевников. Благодаря своему удобному местоположению (город расположен на обеих берегах Нила, в долине, где имеется питьевая вода) Каир быстро рос и развивался. В нашем климате вода является главным фактором выживаемости. В годы засухи население города уменьшается: часть вымирает в результате голода и эпидемий, часть покидает город в поисках воды и пищи. Сейчас мы научились собирать и хранить воду, так что опасность массового мора в период засухи резко снизилась, но тем не менее, вода для нас важнее всех других природных богатств. Сегодня население Каира составляет около 20 миллионов человек. Как в любом большом городе (особенно с относительно низким уровнем жизни) здесь процветают бродяжничество, уличные кражи и разбой. Нередко воруют прямо из машин, на глазах у водителя.
Пока Зайдан рассказывал девушкам о Каире, машина въехала в город. Продвигаться вперёд с каждым метром становилось всё труднее: по мере приближения к центру города плотность движения росла прямо на глазах. Дороги были запружены всем, что могло хоть как-то двигаться. Ползущие по улицам старые автомобили разваливались на ходу. Автобусы ехали медленно, не останавливаясь на остановках: пассажиры входили и выходили на ходу. В городском транспорте места всем желающих не хватало: часть пассажиров "комфортно" устроилась на крыше под палящими лучами солнца.
Время от времени дорогу машинам и автобусам преграждал гужевой транспорт: навьюченные мешками ослы двигались медленно, отмахиваясь хвостами от донимающих их больших зелёных мух. Неожиданно, задумавшись о чём-то, осёл останавливался. Вслед за ним останавливались и его собратья. Ни уговоры, ни окрики погонщиков, ни удары палкой не помогали. Приходилось терпеливо ждать, пока осёл додумает свою мысль и вновь тронется в путь.
Полной неожиданностью для Оленьки и Дианы оказался верблюд, медленно шествующий по улицам города. Вид этого экзотического животного, шагающего между автобусами и машинами, привёл девушек в восторг. Они стали громко смеяться и хлопать в ладоши. Зайдан вначале не понял, что вызвало у его гостей такой восторг, но, бросив взгляд на дорогу, тоже улыбнулся.
Медленно двигаясь в толпе машин, животных и людей, "Пежо" приближалось к выезду на автостраду, которая вела через Гизу в сторону Суэцкого канала и далее в направлении Синайского полуострова.
При выезде из города, на горе, показалось кладбище. На этом древнем кладбище мамлюков памятники были давно разрушены, а могильные склепы вскрыты.
– На этом кладбище, – пояснил Зайдан, – когда-то были дорогие захоронения. Со временем их разграбили кочевники и разбойники. Сейчас здесь живут бездомные.
Между могильными памятниками были протянуты верёвки, на которых сушилось бельё, а возле склепов играли дети. Девушки молча смотрели на кладбищенских жителей, не в состоянии поверить, что видят это наяву.
Но вот Каир остался позади. Их путь лежал через Гизу в Синайскую пустыню.
* * *
Одним из чудес света по праву считаются египетские пирамиды. Ученые предполагают, что история строительства пирамид уходит к 3-му веку д. н. э, а то и раньше. Ни одна из теорий о сооружении пирамид не выдерживает серьёзной критики: в какой-то момент все они рассыпаются на множество вопросов и в итоге упираются в пустоту.
До сих пор не найдены ответы на самые простые вопросы: как такие огромные каменные глыбы оказались в пустыне, в которой единственным строительным материалом является песок; каким образом удалось обработать эти камни-великаны так, чтобы они приобрели идеально правильную форму; каким способом эти многотонные каменные громадины были подняты на такую высоту и скреплены между собой? Чем сильнее развивается технический прогресс, тем дальше мы удаляемся от тайн создания этих древних загадок архитектуры.
Даже при современной технологии воздвигнуть такие махины – задача не из легких. А у древних египтян не было ни стальных тросов, ни подъемных машин, ни других необходимых инструментов. До сих пор остается открытым вопрос: для чего на самом деле древние строители воздвигли эти массивные сооружения? Общепринято считать, что пирамиды были построены для захоронения фараонов. Но зачем мертвецу "жилище" высотой в 147 метров?
Некоторые ученые считают, что пирамиды не имеют никакого отношения к землянам: цивилизация, которая создала эти шедевры, не погибла в песках пустыни, а, погрузившись на "корабли времени," покинула нашу негостеприимную, полную катаклизмов планету, унеся с собой знания, так и оставшиеся для нас недоступными. Пришедшие в пустыню египтяне-кочевники, обнаружив пирамиды, стали использовать их для захоронения фараонов, которых считали земным воплощением своих богов.
* * *
Когда Оленька и Диана выехали с Зайданом из Каира, поднялся ветер. На морском побережье такой легкий бриз приятно освежает, спасает от жары, улучшает настроение. В пустыне же этот "ветерок" создает неудобства всем ее обитателям. Поднятые в воздух столбы песка залепляют глаза, мешают двигаться. Маленькие острые песчинки въедаются в кожу, образуя на ней плотный песчаный панцирь. Смешавшись с потом, песок закупоривает поры, вызывая на коже воспаление и зуд. Никакая, самая дорогая косметика тут помочь не может.
С первыми порывами ветра подруги поняли свою абсолютную неприспособленность к местным условиям. Песок скрипел на зубах, ел глаза, набивался в уши. Модные декольтированные блузки девушек стали отличным резервуаром для синайского песка.
Одним движением руки Зайдан стянул с головы платок-бублик и укутал лицо. Две узкие щели, вырезанные на уровне глаз, позволяли ему, несмотря на непогоду, уверенно вести машину. Девушки с завистью смотрели на наряд египтянина, но приспособить свою одежду к песчаной атаке не могли.
К счастью, это продолжалось недолго. Ветер стих так же внезапно, как и налетел, и вокруг снова стало тихо. Песчинки, покружив ещё немного в воздухе, опустились на землю. Взглянув направо, подруги увидели застывшие в своем величии пирамиды.
– Как на другой планете, – тихо прошептала Диана. Она не очень представляла себе, как это "на другой планете," но всё, что было для нее ново и незнакомо, она отправляла "на другую планету." Вокруг было так тихо, что любое сказанное слово грозило разрушить величие этих мест. Машина остановилась и девушки оказались перед доселе невиданным чудом. Только находясь в непосредственной близости от пирамид, человек может ощутить в полной мере свою бренность и уязвимость.
Ровные, отшлифованные ветрами камни плотно прилегали друг к другу. Между ними не было ни зазоров, ни трещин, ни швов, заполненных цементом. Казалось, эти каменные глыбы не соединены между собой, а держатся друг за дружку за счет своей массы и размеров.
Задрав голову вверх, Оленька попыталась разглядеть теряющиеся в небесах вершины пирамид, но не смогла. Диана, ойкнув, стала тихо оседать на песок. Накопившаяся усталость, палящее солнце и соприкосновение с Вечностью так сильно подействовали на девушку, что ее мозг отключился и она потеряла сознание.
Открыв глаза, Диана увидела склонённое над ней лицо Оленьки. Ее и без того большие глаза раскрылись ещё шире: в них читались страх и тревога за жизнь подруги. Диана попыталась улыбнуться, но вместо улыбки на лице появилась гримаса боли и растерянности.
– Лежи, лежи, не двигайся».
Диана снова закрыла глаза.
Оленька смочила носовой платок и вытерла подруге лицо. Постепенно приступ слабости прошёл, к Диане вернулся её прежний цвет лица.
Немного отдохнув, путники двинулись дальше. Перед ними возникла фигура Сфинкса. Этот полузверь, полубог, получеловек возлежал на каменном пьедестале, устремив взгляд в пустоту. Уже много веков он смотрит в Вечность осмысленным, немного грустным, полным мудрости взглядом. На его губах блуждает лёгкая ироническая улыбка. Сфинкс снисходительно улыбается постоянно суетящимся людям, не способным ни на минуту обрести душевный покой. Сам он находится в ладу с Вечностью, которую поставлен охранять.
Солнце продолжало нещадно палить, хотя его раскалённый круг уже перевалил за середину небесного купола и начал скатываться к горизонту. Зайдан измерил взглядом длину теней, падающих от пирамид, и стал собираться в путь. Через пятнадцать минут машина уже двигалась дальше. Водитель рассчитывал заночевать на одной из разбросанных по синайской пустыне бедуинских стоянок. А с восходом солнца снова двинуться в путь. Чем быстрее он переправит девушек через границу, тем выше будет его вознаграждение.
* * *
Синайская пустыня площадью в 62 тыс. кв. км. расположена между Средиземным морем и Суэцким каналом. Через нее проходят торговые пути, по которым с незапамятных времён шли караваны из Азии в Африку и обратно. Такой переход способны выдержать только верблюды, которые и сегодня являются в Синае незаменимым транспортным средством.
Климат в Синайской пустыне оставляет желать много лучшего: зимой температура здесь опускается до 9-ти градусов мороза, а в летние месяцы столбик термометра зашкаливает за отметку + 40 градусов по Цельсию. Сильные ветры рождают песчаные бури, способные в считанные минуты похоронить в песке всё живое. Синайская пустыня отличается исключительно скудной растительностью.
И всё-таки пустыня – не мёртвая зона. Здесь бурлит жизнь, надежно скрытая от посторонних глаз. В песках обитают черепахи: от малюток до особей довольно значительных размеров; иногда пробегают стада горных козлов, спешащих на поиски воды и пищи. Ночью пустыня оглашается звуками: далеко разносится в чистом воздухе вой выходящих на охоту шакалов и волков. Их добычей становится отбившийся от каравана верблюд или заблудившийся путник. Затем наступает очередь диких птиц: эти летающие хищники питаются падалью, составляя свое меню из остатков пира волков и шакалов.
Было бы большой ошибкой считать, что Синайский полуостров – абсолютно ровное плато. Над пустыней нависает гора Синай высотой в 2285 метров. По преданию именно здесь Моисей получил от Господа те десять заповедей, по которым до сих пор живет еврейский народ. "Дорога паломников" ведёт мимо горы Синай от Суэцкого канала (в Египте) до Эйлата (самый южный курортный город Израиля). Паломники движутся по пустыне с верблюжьими караванами, останавливаясь на отдых и молитву в монастыре Святой Катерины. Этот вырубленный в скале монастырь всегда готов дать скромный приют, покой и отдых любому человеку, странствующему по пустыне.
Пустыня необычайно красива. Яркое, без единого облачка голубое небо, падающие вертикально лучи слепящего солнца отражаются от ярко-жёлтой песчаной поверхности, не имеющей ни начала, ни конца. Вокруг стоит звенящая в ушах тишина. Мёртвый песок не шевелится, а в раскалённом воздухе не чувствуется ни дуновения ветерка. Днем немногочисленные обитатели пустыни зарываются "с головой" в песок в надежде хоть немного укрыться от жары.
Но вдруг, откуда ни возьмись, налетает ветер. Его случайный порыв не приносит облегчения, не ослабляет жару. Поднятые им груды песка начинает кружиться в горячем воздухе. Между ярко-голубым небесным сводом и поверхностью Земли образуется жёлтая плёнка, состоящая из миллиардов песчинок. Солнечные лучи с трудом пробиваются через этот песчаный занавес.
Ожившие под порывами ветра песчаные горы медленно переползают с места на место, вздыхают, переговариваются между собой, стремясь поудобнее устроиться на новых стоянках. Потревоженные движением песка мелкие жители пустыни спешат догнать свой ускользающий домик, чтобы вновь укрыться в нём от палящих лучей солнца. Песчаная буря утихает также неожиданно, как и начинается. В течение считанных минут пустыня вновь замирает, песок оседает, а воздух опять становится прозрачным. Пройдя через него, солнечные лучи беспрепятственно достигают земной поверхности. Потревоженный мир снова впадает в привычное ему состояние нирваны.
Жители пустыни, бедуины, умеют безошибочно определять время не по часам, а по положению раскалённого солнечного диска на небесном куполе. На самом деле, в Синае в этом нет особой необходимости: время в пустыне – понятие абстрактное. Здесь спешить некуда. То, что неотступно стоит перед глазами сегодня, будет стоять и завтра, и через неделю, и через месяц. Значение имеет лишь смена дня и ночи и времён года.
Лишь только солнце уходит за горизонт, на землю опускаются короткие сумерки, за которыми наступает ночь. В средней полосе России сумерки длятся часами. Солнце не падает камнем за горизонт, а долго стоит над верхушками леса, как бы не желая покидать небесный купол. Нередко на небе соседствуют уходящее солнце, восходящая луна и пробуждающиеся звёзды. В пустыне сумерки очень коротки; ночь опускается на землю почти мгновенно.
Ночь приносит обитателям пустыни большое облегчение: температура резко падает, воздух свежеет, а лёгкий бриз с моря приятно охлаждает тело и успокаивает душу.
Ночные часы в Синае насыщены множеством недружелюбных звуков. В темноте выходят на охоту хищники. Отчетливо слышно, как шуршит по песку мелкая ползучая живность.
Человек, незнакомый с пустыней, проводит ночь в страхе и тревоге. Но пустынная ночь коротка. Рассвет в пустыне – незабываемое, ни с чем не сравнимое зрелище.
Ещё не успели исчезнуть звёзды, луна не завершила свой путь по небосклону, а небо над песчаными барханами уже начинает розоветь. За несколько минут горизонт светлеет и окрашивается в ярко-розовый цвет. Еще мгновение - и первый луч солнца разрезает песчаную дюну. Скосив верхушку холма, он идет гулять дальше по песчаным просторам, оставляя за собой бесчисленные золотые россыпи. Разбуженные первым солнечным лучом зверюшки направляются по своим неотложным делам. Вся пустыня заливается ярким светом. Новый день вступает в свои права.
Зима в Синае, хоть и коротка, но сурова. Температура падает до 9-ти градусов мороза, сильные ветры беспрестанно волокут за собой тонны песка, засыпая им и так едва заметные тропы, по которым движутся верблюжьи караваны. Снег, покрывающий песок, тает днём и вновь замерзает по ночам, образуя на песочном настиле пустыни корочку льда. Скользко, холодно и неуютно в пустыне зимой.
Нет в пустыне поры прекраснее, чем весна. Пустыня цветёт. Казалось, это абсурд. Само понятие пустыня предполагает пустоту, в которой ничего не растёт, ничего не живёт. Пустыня – она и есть пустыня. Тем не менее, каждую весну в пустыне начинается буйное цветение. Высохший кустарник, придавленные зимними ветрами к земле, втоптанные в песок верблюжьими копытами колючки расправляются. Их свежие молодые побеги тянутся к солнцу, на ходу наполняя солнечным светом и теплом набухающие почки. Бах! – лопнула почка, а из нее появляется маленький листочек. Вот он уже расправил свои зелёные крылышки, и, зацепившись за лучик света, карабкается по нему к солнцу. В течение нескольких дней пустыня наполняется яркими живыми красками. От обилия красок рябит в глазах. Кто не видел цветущую весной пустыню, не может представить несказанную красоту этих мест.
Но, к сожалению, период цветения в пустыне короток. Солнце уже печет по-летнему, а караваны верблюдов топчут поблекшую от пыли зелень молодых побегов. Долгое жаркое лето снова вступает в свои законные права.
* * *
Машина с путниками двигалась к границе на максимальной скорости. Пораженные величием пирамид, девушки молчали. Здесь, в машине, они продолжали ощущать присутствие Сфинкса. Пока подруги двигались по "его" пустыне, Сфинкс опекал их, стремясь передать девушкам частицу своей мудрости и удержать от необдуманных поступков. Вокруг стояла та особая тишина, которую можно услышать только в пустыне. Никому из пассажиров не приходило в голову заговорить, нарушив тем самым покой этой песчаной вечности.
С каждым километром дорога становилась всё хуже, колея уже, а рытвины глубже. Немалую опасность представляли выбоины, оставленные на этих тропах копытами верблюдов или диких кабанов. Попав колесом в такой "немой капкан," можно не только пробить покрышку, но и повредить металлический обод, а иногда и того хуже, – сесть задним мостом на камень. Такая поломка может надолго вывести машину из строя. А этого Зайдан позволить себе не мог. Он взялся максимально быстро доставить девушек к месту назначения, стараясь, чтобы в дороге подруги не испытывали сильных неудобств, а главное – не догадалась бы об истинной цели своего "турне".
В опустившейся на землю ночной темноте предстояло побыстрее отыскать бедуинскую стоянку и устроиться на ночлег.
* * *
Туристическим сервисом в пустыне заправляют бедуины. Эти разбросанные по Синаю племена уже не кочуют, как раньше, а обитают на постоянных стоянках. Наличие подсобного хозяйства позволяет им не только кормиться самим, но и принимать гостей.
Синайский отель – "хуша" – специфическая жилая единица, которую не встретишь нигде в другом месте. Назвать эту ночлежку отелем было бы явным преувеличением. Но ничего другого здесь просто нет. Если путника не привлекает перспектива провести ночь на песке под открытым небом, хуша станет для него полноценным отелем.
Итак, хуша – синайский отель – сооружение из плетёной соломы с открытым проёмом, заменяющим входную дверь. Это сооружение разделено тонкими соломенными перегородками на жилые единицы, которые хозяин сдает гостям. Полом в "гостиничном номере" служит утрамбованный песок с разбросанными на нем циновками, заменяющими мебель (как спального, так и столового гарнитура). Шалаши-хуши стоят в пустыне группами, их количество зависит от материального положения владельца "гостиничного концерна." На пригорке возвышается "большой дом" – резиденция хозяина. В нем же находится кухня и "ресторан", обслуживающий гостей. В хуше нет электричества. Единственным источником энергии здесь является движок, работающий на солярке. Вместо теплого санузла путешественники пользуются выгребной ямой, прикрытой неустойчивой доской с дыркой. Водой, доставленной сюда в цистернах, заполняют резервуар, устроенный на крыше хозяйского дома. Подогретая на солнце вода поступает в душевые кабинки, устроенные под открытым небом.
Хушинский "ресторан" работает круглосуточно. Официанты, в большинстве своем суданские негры (возможно, с примесью бедуинской крови), беспрерывно снуют между кухней и апартаментами гостей, выполняя их несложные заказы: питьё, курево, еда. Работа требует длинных ног, но абсолютно не требует навыков, присущих официантам в других местах: не нужно уметь ни читать, ни писать, ни считать. Заказ делается "гласом из пустыни," расчёт за услуги осуществляет лично хозяин, не доверяя никому это ответственное дело. В свободное от доставки заказов время официанты гнут спину по хозяйству.
К завтраку вместе со свеженарезанным овощным салатом подается традиционное яйцо и выпеченные на камнях круглые, как пласты глины, бедуинские лепёшки (питы), а на десерт – сахнэ – сладкое горячее питьё, по консистенции напоминающее манную кашу.
Чай и кофе официанты разносят гостям круглосуточно.
Бедуинский кофе – это одновременно и высокая поэзия, и жестокий удар кнута. Как только кофейные пары достигают ноздрей путешественника, наступает первый приступ головокружения. Ни с чем не сравнимый аромат этого напитка наводит на мысль, что его занесли сюда инопланетяне. Для человека, не привыкшего к бедуинскому кофе, первый глоток подобен удару кнута, сильно бьющего по сосудам и нервам. В первое мгновение голова становится ясной, а мысли прозрачными, хрупкими, легко бьющимися. Через несколько секунд мозг перестает адекватно воспринимать происходящее вокруг, сердцу же становится тесно в грудной клетке. Оно начинает биться о ребра, стремясь выпрыгнуть наружу.
Чай в хуше – это, как правило, горячий фруктовый напиток – настойка из сухих яблоневых листьев с ароматом свежих яблок. На обед и ужин подаётся только что выловленная и запеченная на огне морская рыба.
Когда над пустыней опускается ночь, все гости хуши собираются в холле большого дома. Они сыты, благодушно настроены, разморены приятным дневным бездельем, готовы к общению. Контакт становится более тесным, как только по кругу начинает гулять "трубка мира." В кальян насыпается табак вперемешку с мелко нарезанными яблоневыми листьями. Это невероятно сильное и необычное сочетание ароматов вытесняет случайно затесавшиеся сюда молекулы воздуха. Тут же шныряют загоревшие до черноты пацаны – дети «хушевладельца». Они внимательно следят за каждым из гостей. По известным только им признакам маленькие бизнесмены безошибочно определяют "созревшего" гостя. На свет появляется мешочек из плотной материи, вощёной бумаги или фольги. В следующий момент щепотка марихуаны перекочёвывает из пакетика в кальян гостя. И мир моментально обретает новые запахи, цвета и формы.
* * *
Зайдан хорошо знал местность, и через десять минут машина уже въехала на территорию хуши. Распаковав вещи, подруги отправились приводить себя в порядок. Они смыли под душем образовавшиеся за время поездки слои пыли и, переодевшись во всё чистое, через час уже сидели в гостиной. Всё тело ломило от длительной езды. На еду сил не было. Похлебав сахнэ, девушки устроились с кружками горячего чая на веранде.
Вокруг было тихо. Перед расположившимися в салоне двумя парами дымился кальян. Время от времени кто-нибудь из них молча прикладывался к мундштуку. На их лицах явно читалось нежелание входить в контакт с новыми гостями. Молодые люди были заняты процессом внутреннего созерцания: глаза прикрыты, головы слегка покачивались из стороны в сторону, пальцы рук совершали в воздухе замысловатые движения, понятные лишь им одним. Чувствовалось, что сейчас они пребывают где-то очень далеко, совсем в иной реальности.
– Что с ними? – испуганно спросила Оленька у Зайдана.
– Ничего особенного. Они кайфуют. Накурились "травки," теперь "летают", – спокойно ответил он.
Эта брошенная мельком фраза подразумевала, что такое состояние здесь не что-то из ряда вон выходящее, а обычное, доступное каждому желающему явление.
Оленька замолчала. Диана же, не участвующая до сих пор в разговоре, наоборот, встрепенулась. Её глаза загорелись, в голосе появились нотки искательницы приключений:
–Травку, говоришь, курят. Интересно, откуда в пустыне травка?
Потом, повернувшись к Зайдану, спросила в лоб:
– Сможешь организовать нам немного зелья? Тоже охота покайфовать.
Ответ пришёл незамедлительно. Он материализовался в виде щуплого темнокожего пацанёнка лет десяти. На его смуглом загорелом лице блестели чёрные, как антрацит, глазки.
Зайдан заговорил с ним на гортанном бедуинском наречии. Выслушав гостя, пацан ненадолго исчез, затем появился вновь, неся на вытянутых руках медный сосуд, обвитый широкой, напоминающей змею, трубкой с наконечником. Он набил его травами и, водрузив на маленький столик в ногах у гостей, растворился в ночи. Под кальяном медленно тлели угольки.
– Прошу – произнёс Зайдан, обращаясь к девушкам, делая приглашающий жест рукой. Сам он, затянувшись, предался наслаждению и полностью потерял интерес к происходящему вокруг.
Вначале Оленька испугалась и хотела отказаться. Но, пересилив себя, решила ни в чём не отставать от подруги. Диана же, сгорая от нетерпения, потянулась к мундштуку, почти силой вырвав его из рук Зайдана. Закрыв глаза, она сделала глубокую затяжку. В первый момент ничего не произошло. Мир остался таким, как был.
Перед тем, как передать мундштук подруге, Диана сделала еще одну затяжку.
И тут пришло ощущение. Вначале она почувствовала головокружение, как в 14 лет от первой, тайком выкуренной на задворках школы сигареты. Потом перед закрытыми глазами завертелась цветная карусель. От богатства красок и оттенков Диане стало легко и весело. Веранда пустилась в пляс, ее стены ожили, на них проступили "образы". "Плетеные мордашки" беспрерывно меняли очертания, превращаясь из добрых, улыбчивых лиц в злые, пугающие чудовища. "Соломенные глаза," расширившись до невероятных размеров, удивленно оглядывались по сторонам, не узнавая такой привычный, хорошо знакомый мир. Спустя несколько минут эти же "глаза", сузившись до размеров замочных скважин, принялись подозрительно и недоверчиво шарить вокруг.
Бросив случайный взгляд на свои руки, Диана пришла в ужас. Её и так тонкие и длинные пальцы вытянулись ещё больше, приняв форму чего-то среднего между человеческой рукой и щупальцами морского чудовища. От попытки пошевелить конечностью, стало еще страшнее: пальцы рук продолжали оставаться на месте. Ногти же начали извиваться, меняя форму и цвет. Громоздясь друг на дружку, они образовывали разноцветные бесформенные горки, ухабы и рытвины. Стремясь избавиться от кошмара, Диана инстинктивно замотала головой. При первом же движении видение исчезло: пальцы приняли нормальные размеры, а ногти снова встали на место, обретя правильную форму и привычный цвет.
После очередной затяжки появился "голос." Он устроился у левого уха Дианы и принялся что-то нашептывать девушке. Уловить смысл слов было невозможно, но его присутствие вызывало в ушной раковине лёгкую щекотку. Спустя несколько минут, очевидно обидевшись на невнимание к своей персоне, "голос" перебрался к правому уху. Сейчас он "вещал" громче, настырнее. Девушка вновь встряхнула головой, надеясь, что "голос" уйдёт так же, как ушло видение. Но этот жест только разозлил его. Тембр "голоса" усилился, в "его речи" послышались угрозы:
– Сиди тихо, не двигайся, слушай внимательно...
Неожиданно "голос" замолчал. От наступившей тишины Диана замерла.
– Вот так-то лучше, – одобрил её действия "голос", – а теперь затянись ещё разок."
Диана потянулась к наргиле, вставила мундштук в рот, крепко зажав его зубами.
– Сильнее, сильнее, – требовал "голос".
Новый приступ головокружения подхватил "соломенную мордашку" и пустился с ней в пляс по хуше. К счастью, этот "танец" был хоть и стремительный, но короткий.
Спустя несколько секунд стены встали на свои места, пол занял устойчивую позицию под ногами, а "голос" утратил свою агрессивность. Теперь он "вещал" приятным ласковым тоном. Время от времени он перебирался от одного уха к другому, не забывая при этом отпустить девушке очередной комплимент. От описания её женских прелестей кровь у Дианы побежала бодрее, щёки запылали, глаза заблестели. Внизу живота появился приятный холодок. Это ощущение, немного поблуждав, удобно устроилось между женскими ножками, от чего там стало горячо и влажно. Не в состоянии выдержать натиска этой чувственной гаммы, Диана отключилась.
Оленька твёрдо решила ни в чём не отставать от подруги. Коль судьба свела их вместе, следовало крепко держаться друг за дружку. Подвинув к себе кальян, она тоже сделала затяжку. Ощущение пришло мгновенно. Голова слегка закружилась, и Оленька почувствовала лёгкое покачивание, как на волнах, баюкающих расслабленное тело. В голове стало светло, легко и тихо.
Через несколько минут перед Оленькиным взором появилось яркое пятно. У нее не было сомнения, что она общается с "чем-то живым." Это бесформенное существо, несмотря на кричащую гамму цветов, не раздражало, не пугало и не отталкивало.
Цветной сгусток беспрерывно менял форму, размеры и оттенки. Девушке было интересно наблюдать, как пятно, вытянувшись в почти прямую линию, вновь собирается во что-то круглое, похожее на воздушный шарик. Подмигнув Оленьке, пятно неожиданно взлетело вверх и там повисло. Затем у него стали проявляться "черты лица." Каково же было Оленькино удивление, когда лицо оказалось знакомым! Это был Джинни, любимый ею джин из "Волшебной лампы Алладина".
От наступившей легкости Оленьке захотелось смеяться и хлопать в ладоши. Но Джинни, повисев несколько секунд над головой, исчез так же неожиданно, как и "материализовался" из зелья. В этот момент Оленька почувствовала усталость и сильную слабость. Глаза закрылись сами по себе, сознание потеряло ясность. Свернувшись на циновке, она крепко заснула.
* * *
Когда Зайдан пришёл будить подруг, они долго сопротивлялись. Девушкам казалось, что они успели только прикорнуть, хотя небо над пустыней уже было ярко-голубым, а солнечные лучи вовсю плескались в морской воде. Зайдану пришлось почти насильно влить каждой из них в рот по порции кофе. Это живительный напиток подействовал моментально: широко раскрыв глаза, девушки принялись оглядываться по сторонам. От второй порции кофе сознание окончательно встало на место. На горизонте появились песчаные дюны, в ушах зазвучал шум прибоя. Зайдан заставил подруг выпить по стакану свежевыжатого апельсинового сока и съесть по миске мелко нарезанных овощей, обильно сдобренных оливковым маслом. Это вызвало прилив сил и подняло настроение.
Увидев, что девушки покончили с утренней трапезой, Зайдан представил перед ними план действий на ближайшие сутки.
Сегодня у нас день отдыха. Находясь в Синае, невозможно не насладиться уникальными красотами Красного моря. Природа наделила эти места таким богатством, что даже не умея плавать, можно отлично любоваться сказочными красотами морского дна.
Он сходил в ресторан и вернулся, неся в руках маски, трубки, матрацы и маленький насос. Девушки поднялись и направились вслед за Зайданом к воде.
* * *
Много миллионов лет назад в районе Синайского полуострова в результате активных вулканических процессов образовалась глубокая расщелина, в которую хлынули потоки воды. В течение тысячелетий под водой образовывались рифы, основным строительным материалом которых были живые кораллы, скреплённые между собой известняком.
Благодаря красноватому оттенку этих образований море получило название Красного. Синайское побережье Красного моря – одно из уникальных и самых красивых мест в мире. У берега Красное море мелкое. Для того, чтобы добраться до глубоководья, нужно пройти по воде примерно полтора километра. Дальше глубина моря уже колеблется от 2-х до 20-ти километров. Морская вода становится такой холодной, что у непривыкшего человека судорогой сводит мышцы. В Красном море есть и очень опасные места, такие, как "Чёрная дыра," глубина которой до сих пор не измерена. Случайно попавший туда ныряльщик рискует быть затянутым в морскую пучину. "Прогулка" в "Черную дыру" может стоить ныряльщику жизни, не говоря уже о кессонной болезни, являющейся результатом резкого всплытия с большой глубины. "Чёрная дыра" обозначена на всех водных картах и, тем не менее, почти ежегодно какой-либо чересчур активный любитель подводных приключений находит в ней свой конец.
Но все опасности и страхи отступают, как только перед человеческим взором открываются красоты подводного царства Красного моря. Несмотря на все опасности, тысячи людей ежегодно возвращаются на Синайское побережье, чтобы вновь насладиться богатством и красотой его подводной жизни Красного моря.
* * *
Наша троица, пройдя примерно 500 метров, добралась до кромки воды. От палящих солнечных лучей спрятаться было негде. Стремясь предотвратить солнечный удар, девушки, по совету Зайдана, замотали головы намоченными в морской воде майками. Пока подруги экипировались, он накачал матрацы и спустил их на воду. Натянув на лицо маски и взяв в рот дыхательные трубки, Оленька и Диана улеглись животом вниз на матрацы и опустили лица в воду. В эту секунду окружающий их мир перестал существовать.
Глубина моря в этом месте не более полуметра. Солнечные лучи свободно проходят через слой воды, ярко освещая морское дно. Такая "натуральная подсветка" усиливает эффект от открывающихся чудес подводного мира.
По песчаному дну распластались морские звёзды. Они лежат неподвижно и кажутся неживыми, как будто приклеены к заднику сцены в театре. Но стоит чему-то живому оказаться рядом, щупальца звёзд тут же приходят в движение. В попытке овладеть добычей они изгибаются, принимая самые невероятные формы. Если возмутителю спокойствия удавалось ускользнуть живым, звезда вновь замирала, превращаясь в часть рельефа. И так до следующей "схватки".
Обитающие в царстве Посейдона рыбки настолько необычны по форме и расцветке, что от них рябило в глазах. Девушки никогда не представляли себе, что подводный мир может быть таким разнообразным и красочным. Вот проплыла стайка рыб с полосатыми грудками и фиолетовыми хвостиками. В расщелину между камнями юркнула маленькая змейка с одним выпученным глазом. Она неразличима на фоне морского дна. Перед глазами подруг медленно, ничуть не стесняясь наблюдавших за ними человеческих глаз, "продефилировала" семейка маленьких бочкообразных рыбок.
Неожиданно над морским дном нависла тень, на секунду заслонившая солнечные лучи. Плоская, как большая сковорода, камбала, пользуясь подводным течением, медленно "парила" в морском пространстве. Покружив минуту, она опустилась на дно и замерла. Эта хищница будет лежать неподвижно, пока не подвернется случай полакомиться чем-нибудь "пикантным". Все пространство между дном и поверхностью воды усеяно медузами. Как только на горизонте возникает "объект", щупальца медуз приходят в движение, выпуская облачко паралитического яда. Момент – и жертва, оказавшись в облаке яда, замирает. Эту парализованную жертву медуза притягивает щупальцами, обеспечивая себе очередную трапезу.
Оленька опустила руку в воду и тут же выдернула обратно: струя ядовитого вещества, выпущенная медузой, обожгла кожу. На месте соприкосновения яда медузы с кожей почти моментально появились лёгкое покраснение и зуд. Ожог, хотя и был не опасный, ощущался довольно сильно.
Если бы подруги умели пользоваться аквалангом с кислородными баллонами, они могли бы опуститься под воду и увидеть там живые кораллы и раковины с жемчужинами. А если бы очень повезло - встретились бы с заплывшей сюда из глубоководья акулой.
Но даже увиденного в тот день хватило, чтобы вспоминать об этом всю жизнь.
* * *
Тем временем солнце успело перевалить за середину небосклона. Теперь его лучи падали на воду не вертикально, как раньше, а под острым углом. Из подводных теней на морском дне возникли замки с башенками и развешенными по зубчатым стенам маленькими фонариками, роль которых играли флюоресцирующие рыбки. К стенам этих замков подступали, как орды кочевников, горы песка, стремящиеся оккупировать это сказочное королевство.
Пока девушки наслаждались красотами Красного моря, Зайдан готовился к переходу границы. Свою машину он оставил с задней стороны хуши, а вещи девушек и необходимое снаряжение упаковал в баулы, которые навьючил на трёх ослов.
Как только солнце закатилось за море, а на пустыню опустилась темнота, девушки, приняв душ, набросив поверх ещё мокрых купальников лёгкие трикотажные майки и перекусив, направились вместе с Зайданом к стоянке ослов. Операция по нелегальной транспортировке "живого товара" вступила в свою заключительную фазу.
* * *
Удивительно, но перейти границу оказалось делом совсем несложным. Наша троица медленно, как бы прогуливаясь, продвигалась к заграждениям, отделяющим Синайскую пустыню от территории Израиля. Сегодня для Израиля эта граница – самая спокойная.
Живущие в пустыне бедуины неплохо зарабатывают на туризме: ведь израильтяне – постоянные гости Синая. Хорошим приработком для синайских бедуинов является торговля гашишем. За годы мирного сосуществования двух государств этот бизнес окреп и вырос, принося торговцам по обе стороны границы хорошие барыши. По незаметным для чужого глаза тропам, в сопровождении опытных проводников, под покровом ночи идут ослы, навьюченные мешками с товаром. Пограничники обеих стран хорошо осведомлены об этих торговых отношениях, но особых усилий для их пресечения не прилагают.
Для перевода девушек через границу Зайдан решил воспользоваться "гашишными" тропами. Он точно знал, где находятся пограничные посты и надеялся избежать с ними контакта. Во главе процессии шел проводник, ведя караван из трёх навьюченных ослов. За ним двигались девушки. Шествие замыкал Зайдан. Время от времени он останавливался, чтобы осветить фонариком узкую извилистую тропу. Путники молчали. Оленька и Диана старались ничем не проявить одолевавших их волнения и страха, причиной которых была ожидающая их в чужой стране полная неизвестность.
Через час маленький отряд устроил привал. Девушки улеглись на песок, положив под головы вместо подушек, набитые одеждой сумки. Лежать с закрытыми глазами, ощущая на лице освежающий ночной ветерок было приятно.
Отдохнув, Зайдан легко вскочил на ноги, бросил проводнику короткую фразу по-арабски, затем помог девушкам подняться с земли. Проводник тут же начал разгружать поклажу. Потом, не говоря ни слова, развернул животных и двинулся в обратный путь. Его миссия была закончена.
Тем временем небо стало светлеть. Солнце ещё не взошло, но ночная тьма поблекла, готовая уступить место пробуждающемуся дню. Зайдан с девушками вышли на автомобильную трассу. По ней путники за полчаса дошагали до города, которая в такой ранний час была абсолютно пустынна. Еще двадцать минут заняла прогулка по спящему городу. На дверях одной из контор, расположенных на центральной площади, подруги обратили внимание на написанное от руки объявление: "Говорим по-русски," а над входной дверью вывеску: "Турагентство Star." В стоящих на площади автоматах Зайдан купил три пластиковые чашки кофе и сэндвичи. Сейчас им оставалось только ждать.
* * *
Расположившуюся у входа троицу хозяин агентства заметил ещё издали. О предстоящем прибытии "гостей" он был предупреждён еще неделю назад. Известный в городе под именем Пинхас, Пётр Васильевич был в бывшем СССР удачливым партийным функционером. В той далекой стране к такому уважаемому лицу, как он, иначе, как по имени-отчеству не обращались. Здесь же приходилось терпеть это панибратство от всех: подчинённых, соседей, клиентов. Лишь попадая в российское консульство, он вновь становился подполковником КГБ в отставке, Петром Васильевичем Сибиряковым, давним другом и нынешним партнёром российского консула по бизнесу.
Пинхас постарался придать лицу безразличное выражение. Мельком бросив взгляд на сидевших у входа мужчину и двух девушек, он отпер дверь и зашёл в контору. Выждав пару минут, Зайдан поднялся и, предложив девушкам следовать за ним, прошёл внутрь. Представляя Пинхасу Оленьку и Диану, Зайдан выложил ему известную читателю версию о премиальной поездке фотомоделей в Израиль.
– Очень, очень приятно, – губы Пинхаса расплылись в широкой улыбке:
– Давно ждём, можно сказать, заждались» – сказал он, потирая руки. – Вы присаживайтесь, отдыхайте. Я вас на минутку покину и всё улажу.
Оказавшись в своём кабинете, Пётр Васильевич достал из сейфа два плотных запечатанных конверта: один белый, со значком фирмы «Star», другой серый, без опознавательных знаков. Вернувшись в торговый зал, Пинхас молча передал Зайдану серый конверт. Проверив его содержимое, тот спрятал его в карман. Проходя мимо витрины, он помахал рукой сидящим в зале девушкам. Его миссия была завершена: "товар" был благополучно доставлен к месту назначения. Больше ему здесь делать было нечего.
Пётр Васильевич запер сейф и вновь предстал перед девушками. Они, несомненно, были красивы.
– Хозяин будет доволен, – подумал он про себя, как будто присутствие здесь этих молодых дам было его личной заслугой.
– Вот, мои милые, - здесь ваша дальнейшая подорожная, – сказал он, улыбнувшись. Будучи знатоком русской классики, Петр Васильевич любил вставить в обиходную речь старое, ушедшее из лексикона словцо или витиеватое выражение, нередко шокируя этим собеседника.
Диана подняла голову и взглянула на говорившего. В её глазах читались усталость и нервное напряжение.
– Короче, Склифосовский, не тяни кота за хвост, – бросила девушка. По ее тону было ясно, что ни к светской беседе, ни к шуткам она сейчас не расположена.
Пётр Васильевич тут же сменил тон:
– Вот ваши билеты на автобус «Эйлат – Тель-Авив». В Тель-Авиве вас встретят.
* * *
Выйдя из автобуса на центральном автовокзале Тель – Авива, они увидели мужчину, державшего в руках плакат с их именами. Встречающий забрал у девушек багаж и усадил в машину. Взяв с места, автомобиль стал быстро двигаться к центру города.
Путешествие завершилось. Впереди Ольгу и Диану ждала встреча с соотечественниками.
* * *