- Какого чёрта, Бергенгрюн?! – глаза Кирхайса, к ужасу солдат, привыкших к вечно ангельскому выражению лица бывшего фаворита императора, из ярко-синих быстро стали чёрными. – Скажи своим людям, чтоб не приближались – я не хочу их убивать. И объясни своё поведение, только кратко и по делу.
- Даже если ты кого и убьёшь, сбежать тебе уже не удастся, - высокомерно усмехаясь, отозвался вассал губернатора Новых Земель. – На этот раз тебя твой дружок в короне не прикроет, чай, не Вермиллион тебе здесь и не Изерлонский коридор.
- Перестань болтать чушь и пропусти меня к Оскару, - прежним ледяным тоном прорычал адмирал, на котором сейчас не было алого плаща – он так и остался в лесу на Урваши. – А с упомянутым тобой лицом мы уж точно пообщаемся без твоих указок.
- С чего ты взял, что я намерен сделать это? – снова усмехнулся Бергенгрюн, не опуская бластера, так, что пятно прицела так и оставалось на груди гостя. – Я вовсе не желаю щадить шпионов Оберштайна. И я не забыл, как ты сбежал к нему после Вестерленда. Кстати, - на его угрюмом лице вдруг появилось глумливое выражение, - ты не замечал ведь, что в твоём флоте больше всего тех, кто его не любит? Так что не рассчитывай, что в этот раз тебе всё спустится снова, как тогда, когда ты не захотел вылететь навстречу Яну Вэньли.
Кирхайс злобно усмехнулся в ответ, давая понять, что ему нет дела до упрёков бывшего подчинённого.
- Не пытайся меня уболтать, я не намерен с тобой дискутировать, трус, - выпрямляясь ещё выше, процедил он. – Чем ты надеешься меня пристращать? Если вы тут все настолько свихнулись, что намерены открыто бунтовать, то таких самоубийц мне точно не жаль.
- Ты знаешь, это уже наше дело, - совершенно спокойно заметил вдруг собеседник, не шевелясь. – И от тебя зависит, возьмём ли тебя тоже.
- Это я буду обсуждать только с Оскаром, - сурово бросил Кирхайс, потемнев ещё больше. – Ты настолько туп, что подставился, или он мёртв?
Бергенгрюн осклабился очень издевательски – показалось, что его борода даже горделиво затопорщилась…
- За это тебе уже придётся платить. Думаю, готовый к переговорам твой старый друг в белом плащике вполне сходная цена, верно?
Кирхайс аккуратно постарался вздохнуть, так, чтоб получилось, будто он расстроен, а не выдать сразу вздох облегчения. Расчёт в целом оказался верен – где Император, заговорщики не знают, а значит, он в безопасности. Более того, они полагают, что он сейчас на борту «Барбароссы» - ну и плевать, даже если исшарят там всё, нужного они всё равно не найдут. Оскар явно боится встречи – значит, покушение на Урваши если уж не его рук дело, то во всяком случае не противоречит его планам – в самом деле, убитый террористами монарх лучше, чем пленённый на Хайнессене самим губернатором. Только бы Вален остался верен своим словам, чёрт побери, ведь на Меклингера, если его пришлют на Хайнессен мимо Изерлона, рейху уже не придётся рассчитывать, он поддержит Ройенталя, если тот начнёт выигрывать. Но Вален не идиот – иначе бы он ещё под Вермиллионом бы дал согласие на связь с сестрой Лоэнграмма. И если эти идиоты заговорщики предлагают ему сотрудничество, даже и на таких гнилых условиях – значит, их карта в итоге бита, просто они сами ещё не знают, кто же их швыранёт. А я, мрачно усмехнулся про себя Кирхайс, помалкивать умел где нужно… значит, атакую.
- Нет, цена завышена, - ледяным тоном проговорил гость Хайнессена. – Место премьера при новом кайзере и генерал-губернатор Одина – годится. Но от Оскара, лично, и сейчас.
Побледневшее вмиг лицо Бергенгрюна украсилось вполне себе заметным нервным тиком на левый глаз…
- Ты успел набраться от дружка не тех манер, - прошипел он на целую октаву ниже, чем голосил ранее. – Похоже, он не окончательно отставил тебя от себя, а лишь маскировался. Наглый мальчишка, ты что, всерьёз мне это говоришь?
Кирхайс почувствовал, что удар достиг цели вполне успешно, и засиял своей прежней ослепительной улыбкой – той самой, что обезоруживала всех одинаково.
- Наглого мальчишку, помнится, просили очень о тебе позаботиться, раз уж ты так склонен вспоминать прошлое, - чуть склонив голову, он наградил собеседника очень высокомерным взглядом, с немалой долей ехидства. – У неё родимое пятно в виде бабочки, на левой ягодице ближе к копчику, - на этих словах Зигфид плотоядно облизнул губы, уже совершенно издевательски поджаривая оробевшего противника взглядом победителя. – А ещё она ближе к финалу начинает мурлыкать, сбивается на феззанский акцент и очень потом смущается этого обстоятельства. Говорила, что ты её только два раза до этого довёл, какой же ты неуклюжий, право, - затем, выдержав эффектную паузу, Зигфид взялся нежным баритоном напевать с очень проникновенным выражением «Сhiquetete esta cobardia»…
На втором куплете Бергенгрюн очнулся от ступора, в которое его ввергло это поведение, резко замотав головой, взвыл каким-то замогильным тоном, и нажал на спуск. Однако сквозного ранения Кирхайс словно и не заметил, только сделал паузу, чтобы снова сиятельно улыбнуться – казалось, с его лица струится некий ясный свет – и снисходительно заговорить весёлым тоном:
- Ну вот видишь, дрянная прокладка, чего ты стоишь – так куда вы там все полезли, свергать кайзера? Можете подавиться несчастным ублюдком Ройенталя – у кайзера столько отпрысков, что вам никогда не сыскать хвостов и следов, а однажды они вырастут и выжарят вас как следует. Всегда знал, что вы все недалёкие недоумки, но чтоб настолько… - к ужасу Бергенгрюна, Кирхайс снисходительно усмехнулся. – Поздравляю, себе приговор ты подписал уже сейчас. Лоэнграмма нет со мной, я не осёл, чтоб позволить ему прилететь сюда вот просто так. Ты выстрелил в посла – и это видит Оберштайн и сам кайзер. Ступай, обрадуй своего командира и немедленно, - и рослый офицер двинулся вперёд, аккуратными шагами.
Ему нужно было пройти всего две пары метров, чтоб добраться до гостевого дивана приёмной… Он думал, что тот, кого он спас когда-то на своём флагмане от помешательства, вызванного страхом смерти, должен был понимать это и предоставить ему эту возможность. В конечном счёте, ранение ведь несмертельное и договориться можно всегда – неспроста же на все переговоры кидали сначала Зигфида… Но Бергенгрюн инстинктивно спраздновал труса, увидев это движение, и разрядил в безоружного всю обойму…
Зигфид понял, что не успеет дойти и невозмутимо развалиться на диване. Его глаза снова почернели – уже от ярости… прошипев негромко несколько на редкость грязных ругательств, он рыкнул так, что заложило уши у всех присутствующих, особенно – у стоявших столбами солдат, на которых лица не было:
- Зиг кайзер Райнхард, и будьте вы тут все прокляты!
Затем грохнулся на правое колено, чувствуя, что резко слабеет, и неспешно прикрыл глаза, уже не заботясь о том, что оседает на пол, а может, просто не хотел видеть собственную кровь…
К сожалению, двери на Хайнессене не были старинной конструкции – те можно было распахнуть пинком… А эти так медленно сдвигаются в сторону – для десантника это целая эпоха, отчего-то мелькнуло в пропитанном унынием мозгу того, кто сейчас должен был дожидаться эти секунды, потому что даже боком протиснуться в проём уже не успевал – все выстрелы уже успели осуществиться…
- Нет!!! – от этого дикого рыка раненого зверя, пожалуй, можно было оглохнуть, но настоящий ужас был уже в том, что этот рык был бесполезен. – Приведи сюда врача, осёл, а потом исчезни!!!
Синяя молния метнулась к умирающему – и Ройенталь даже успел подхватить обессиленное тело, не дав ему упасть на пол.
- Зигфид, Зигфид, не уходи! – адмирал сам не знал, что способен на такое отчаяние, сейчас даже его детский кошмар казался ничего не стоящим пустяком… - Я всё исправлю, слышишь, Зигфид?
Ресницы Кирхайса дрогнули, и он медленно открыл глаза, сиявшие бездонным светом звезды класса В9…
- Оскар, - слабо шевельнулись побелевшие губы, но голос был хоть и слабым, но внятным и уверенным. – Не загораживай Солнце, пожалуйста…
Тишина повисла ещё на пару ужасных секунд, а затем глаза раненого снова закрылись.
- Райнхард, сделай их всех, теперь самое время, - это прозвучало каким-то странным участливым тоном, таким ровным, что Ройенталь на мгновение усомнился в реальности, поверив в лучшее… но тут пальцы его руки натолкнулись на странную брошку на нагрудном щитке мундира Кирхайса… видеокамера!
Голова Зигфида тем временем запрокинулась так, что сомнений не было – он уже без сознания. Прядь волос над ухом чуть сдвинулась, и под ней блеснула мелкая бусина – ещё одна камера!
Оскар поспешил дотронуться до шеи погибшего – и не ощутил пульса… Затем оглянулся на Бергенгрюна – и его взгляд был столь ужасен, что тому осталось лишь позавидовать убитому…