Вечер. Сгущаются сумерки, поглощая все подробности уходящего дня. Легкий ветерок тихонько играет ветвями липы. Сегодня такой красивый закат... ярко — алый. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, на небе появились первые звезды, из полей потянуло прохладой. Умолкли птицы. Упоительная тишина и безмолвие.
На крыльце дома в кресле сидит человек и о чем- то думает, глядя на закат. Он уже не молод. Располневшая фигура, седые волосы растрепанные немного ветром. Лицо его все еще хранит черты былой привлекательности, а мундир выдает в нем не просто военного — генерала. Немного озябнув, старик поежился и укрылся пледом. Рыжий кот свернулся клубком у его ног и тихо урчит. Какой чудесный вечер.
В этом тихом, скромном старике едва ли угадывается мятежный и легкий на подъем, воинственный и дерзкий генерал Ермолов. Жизнь его была богата на события и вот теперь после отставки, опальный генерал тихо любуется закатом в отчем доме в селе Лукьянчиково Мценского уезда. В этом месте прошли его самые беззаботные годы, годы детства. Вот совсем еще ребенком бежит он по полю и разгоряченный, задохнувшийся от бега бросается он в студеную воду, играет в догонялки в липовой алее, впервые пробует себя в верховой езде. Чудесное было время. А однажды ему приснился сон, странный страшный сон, сражение при Аустерлице, которое случится четверть века спустя и он будет его участником. А пока рыдая он твердит "мама, мама, это были наши солдаты и их всех убили..." В ту ночь сбылось старинное пророчество. Его предок Араслан Мурза Ермола, считался ясновидящим. И столетиями из поколения в поколение передавалась легенда о последних словах Мурзы: «Дар мой примет потомок, который тоже станет известным воином». Вот он и принял его. С этого дня необъяснимое и загадочное будет всегда рядом. Настанет день и он сам станет летописцем своего прозорливого воображения. «Я видел крупный военный отряд, – запишет капитан, – Солдаты вроде русские, но одеты странно. Колонна направляется в сторону чеченских аулов. Идут телеги с дулами, как у артиллерийских пушек. Это война. Жестокая, затяжная война, какие случаются только здесь, на Кавказе. А грянет она в конце 20-го столетия». Его пророчества на протяжении всей жизни были удивительно точны. Но до поры до времени он не верил в эту сверхъестественную чушь - предсказания и пророчества, всячески убеждая себя что это пустое, россказни и глупая шутка. Случай в доме денщика, заставил его иначе взглянуть на многие вещи. Однажды взглянув в заговоренную воду, он никогда больше не был прежним скептиком. Загадочная тогда приключилась история. Денщик у которого он остановился из за метели принес ведро воды, вылил ее в котелок, зажег по его краям три восковые свечки, проговорил над водою какие-то слова и велел смотреть на воду, думая о том, что желаешь увидеть, а сам же стал спрашивать, что представляется. Вода замутилась, точно облака ходили по ней он увидел деревенский дом, комнату матери, мать лежащую на кровати, на столике горит свеча, перед матерью стоит горничная, по-видимому, принимает приказ; горничная вышла, мать снимает с руки кольцо, кладет на столик. Это кольцо непонятным образом денщик достал из воды и протянул гостю. Ошибки быть не могло на кольце памятная гравировка-имя отца, год и число брака. Как тут не поверить, ведь глаза не врут, а на ладони лежит кольцо самое настоящее? На следующий день он нашел мать нездоровой и огорченной потерей кольца, он вернул кольцо матери, сказав, что нашел его в спальной, а о случившемся ни с кем и никогда не говорил.
Дальше жизнь закружила в вихре событий. Сражения, походы, осады, поля сражений, кровь, смерть… И когда смерть стала таким обычным делом… Ведь так хотелось мира, семьи. Однажды он уже готов был жениться, но не посмел. Жениться, без средств и состояния, было не принято, а ссылка и очередная война отодвинули личное счастье до лучших времен. Отец всегда говорил: «когда требует государь и отечество службы, служить надо не щадя ничего, не ожидая награды, ибо наша обязанность только служить». И он служил, служил верой и правдой и вскоре был замечен Суворовым. Свое боевое крещение он получил во время Польской кампании, участвовал при осаде крепости Дербент, получил чин подполковника. А вскоре над блестящей карьерой нависла угроза. Орест, увольнение и ссылка в костромское имение. За что? За смелость, вольнодумство, а может быть и беспечность, по подозрению в заговоре против императора Павла I, за чтение во всеуслышание «Смерть царя» на заседание политического кружка. По совести же в ссылку он отправился потому что был сводным братом Каховского - организатора того самого политического кружка. А раз брат, значит тоже виноват. В ссылке жизнь еще раз столкнула с необъяснимым и таинственным, он познакомился с монахом Авелем, вещим Авелем так его звали в народе. Чем то они были схожи, Авель тоже многое претерпел из за своих предсказаний, не раз попадал в опалу и в тюрьму. Они будут встречаться все время, пока не закончится костромская ссылка. Дар его обретет новую силу, отныне и сам он сможет предсказать жизнь не только себе, но и другим. Тяжким грузом ляжет это на его плечи. Видеть смерть друзей всегда тяжело, а знать и не иметь возможности что то сделать и того хуже. А восемь лет спустя случилась и вовсе мистическая встреча. Однажды словно бы из неоткуда в дверях появился мужчина, высокий в мещанском сюртуке и с буйной шевелюрой на крупной голове, не дав опомниться он сказал взять перо и бумагу и стал диктовать судьбу, дата за датой событие за событием. «Подлинная биография. Писал генерал от инфантереи Ермолов» Тут и возразить бы, что не генерал вовсе, но слова будто застряли в горле, а рука сама по себе писала пророчества строчка за строчкой. Еще через мгновение ему стало казаться, что это он сам только многим старше, лет так на пятьдесят. Да так и есть, это он сам предупреждает себя о грядущем. И вдруг незваный гость исчез, как дым после выстрела, будто его и не было его вовсе. Но листок, листок то настоящий исписанный событиями, которым только предстоит случиться. Этот листок он будет хранить в тайне долгих пятьдесят лет в особой шкатулке. Толи потому что так пообещал загадочному гостю, а может и потому что боялся, что смеяться станут, не поверят. Бог его знает.
Со смертью императора жизнь возвращается в привычное русло. Прощение, восстановление чина. И снова войны, осады, штурмы. Но теперь он будто играл с судьбой, дерзя начальству, бесстрашно бросаясь в бой, как будто зная, что все будет хорошо, все обойдется. И действительно гибли другие, а от него пули будто отскакивали, смерть обходила стороной. Чего только стоит назначение на Кавказ в качестве наместника царя. Ему поручено подавать восстание горцев и восстановить мир у южных границ России, а это задача не из простых, не говоря уже об опасности. Но на войне, как на войне, опасности и смерть на каждом шагу. Много было сказано и о его неоправданной жесткости и даже жестокости, но он должен был покорить Кавказ, а горцев на уговоры не возьмешь. И он не уговаривал, соблюдал обычаи и, как и прежде служил государю и отечеству. Он строил дороги, пытался развивать хозяйственную деятельность покоренных территорий, создал линию крепостей, дав понять, что Россия на Кавказе будет всегда. Горцы в долгу не оставались и всячески пытались наладить мосты, предлагая в жены дочерей. На церковный брак он так и не решился, хотя и деньги были и состояние, но трижды заключал кебинные браки, за деньги. У него было три временные жены, от которых у него родилось пятеро детей: четыре мальчика и одна девочка. Несмотря на грозный нрав, а его именем частенько горцы пугали своих детей, он очень любил детей. Случалось, даже выкупал детей, видя жестокое к ним обращение. Его сыновья получили права законных и пошли по стопам отца. Дочь по договоренности осталась с матерью, но никогда не была забыта отцом, всю жизнь он любил ее и помогал как мог. Казалось бы вот оно счастье - и дети и семья, тепло домашнего очага и карьера на пике своего развития, даже горцы как будто смирились и покорились, но череда неудач готова вновь разрушить и жизнь и карьеру. Все началось с мятежа на Сенатской площади. Следственный комитет начал специальное расследование "о существовании тайного общества в Отдельном кавказском корпусе". И хотя дело было закрыто, но недоверие к нему со стороны нового императора не только не уменьшилось, но еще более укрепилось. Чуть позже в архивах дела декабристов найдется письмо, датированное ноябрем 1825 года. В нем он предупреждал членов Северного общества об опасности восстания. Давнее предсказание было трактовано как косвенное участие в заговоре. Но беда, как известно, не приходит одна. Вторжение персидских войск в пределы Грузии еще более пошатнуло и без того шаткое его положение. Император Николай I обвиняет его в непредусмотрительности и посылает к нему генерала И.Ф. Паскевича с особыми полномочиями от царя. Конфликт был неизбежен. Что поделаешь, c детских лет и до последних дней жизни его отличали независимость, и даже дерзость, в отношениях с любыми царедворцами или военачальниками. Не желая, продолжения конфликта, он подал прошение об отставке «по домашним обстоятельствам». Выйдя в отставку, уехал в родовое село, а там еще год проживал под присмотром земской полиции. Вот тебе и покоритель Кавказа…вот тебе и герой, любимец народа...
И вот теперь Лукьянчиково, отчий дом. Он взял за правило не принимать у себя только городских чиновников, «а всякому другому доступ свободен». Бывали у него в гостях и Пушкин и Давыдов, да много кто. Он никогда не стремился к богатству и роскоши, быт его прост и даже аскетичен, военные будни сделали свое дело. Жизнь потекла размеренно и как то уж очень тихо. Новые назначения награды, но все это уже не то… Вот жизнь и прошла, осталось совсем немного, он это знает. Сожалений нет. Было много событий, добрых встреч и не очень. Было все и победы и поражения и ссылки и любовь и предсказания. Как устал он от них. Дети уже совсем взрослые…за этими мыслями, не смотря на прохладу ночи, старик уснул...
Совсем скоро в Москве, в его рабочем кабинете, он почувствует себя плохо. После двухдневного прощания гроб с его телом привезут в Орел, похоронят рядом с отцом в фамильном склепе в Троицкой церкви, выполнив его последнюю волю. Немного позже, разбирая вещи, в одном пакете с завещанием покойного, родственники увидят пожелтевшую от времени тетрадь. Тот самый дневник, куда на протяжении долгих лет он аккуратно писал свои предсказания. Почти половина страниц старой тетради вырвана. А на последнем листе размашистым почерком генерала короткая запись – «Пророческий дар для поэтов, а для офицера он – медленная смерть!».