Недалеко от моего столика молодые официантки улыбчиво обсуждали заказ "на двоих" для золотой свадьбы.
Этот романтический "тет-а-тет" возбуждал интерес))
обычно организацию подобных мероприятий берут на себя родственники, оставляя за юбилярами исключительное право быть "вишенками на торте".
Я легко отыскала глазами виновников торжества.
Они немногим отличались от других симпатичных пар преклонного возраста. Эта мысль по привычке бросилась вызывать во мне чувство умиления... и на тебе! умиления не было. С чего бы? -подумала я и начала всматриваться...
Приятно одетые они сидели рядышком... на пальцах обручальные кольца...
Время от времени он клонился к ней, сводя к минимуму разницу в росте, и тогда его морщины прятались в седине её волос...
Спаянные общим прошлым они, как сиамские близнецы, казались чем-то единым…
а умиления по-прежнему не было,
это удивляло.
Затянутая в воронку любопытства, я обострила внимание.
Короткими мягкими движениями, едва нарушая личное пространство, он старался прикоснуться к ней всякий раз, когда выпускал приборы из рук…
в паузах между едой он накрывал ее ладонь своею, и при этом его пальцы заметно дрожали, выдавая возраст и душевный тремор.
Он был предупредительным… слишком предупредительным для обоюдного праздника.
Она принимала его настойчивое внимание с мягкой улыбкой, но выглядела отстраненной.
Едва смущаясь, кивком головы она прекращала очередной прилив его нежности и привычно восстанавливала автономию.
Мой натренированный мозг пытался сварганить какую-нибудь концептуальную метафору, но тщетно… архитектоника их отношений никак не давалась мне в руки.
Передо мной была трогательно-стереотипная картинка достойная виньетки Шехтеля, но где же умиление? знакомое, умиротворяющее, заставляющее верить в любовь после секса… где оно?
Мне казалось, еще несколько вымученных деталей, и я начну смотреть на них глазами патологоанатома.
Прислушиваясь к их редким тихим словам, тонувшим в возбужденном рокоте посетителей… я поняла, что слух мне не помощник, и положилась на глаза))
Итак, глаза.
Он касался ее взглядом, а она на него смотрела.
Касаются, когда желают приблизиться…
"касающийся взгляд" притягивает, будто ему недостает объекта желания.
Смотрят, когда хотят видеть, не сближаясь…
когда хотят лишь знать.
Ее глаза ничего не скрывали, им просто нечего было скрывать… в них не было той жажды, той пристальной нежной силы, которая дарит взгляду радость касания… одно лишь устало-текущее безысходное смотрение было в ее глазах.
Интуитивно оправданное "отсутствие умиления" постепенно стало оформляться в некое понимание:
Можно прожить единственную жизнь с тем, с кем не хочется быть, отказываясь от спасительной пустоты, от магии возможностей… от свободы, которая всегда есть потенция…
И сколько не бинтуй сердце народной мудростью, "рак на безрыбье" - все равно - рак… но кто-то другой хочет именно его и ждет всю жизнь…
Можно, однажды войдя не в свою воду, проплыть по течению мимо "родных", но не узнанных берегов, потому что кто-то чужой уже занял сердечно-ментальное место…
Можно превратить жизнь в уютный чулан, забивая ее хламом рутинных переживаний…
Можно довольствоваться лишь смертной плотью смысла…
Можно пренебречь любовью, которая через касание способна сливать воедино души, как если бы она могла инкарнировать одну плоть в другую.
Можно всю жизнь выбивать робкие искры из чьей-то нелюбви, пытаясь разжечь нарисованный очаг…
Измученный, но не потухший взгляд старика возбуждал мое воображение, заставляя видеть скрытые вещи…
В его глазах были и хилая трусливость согбенной спины, и слишком долгий страх потери, и правда трясущихся рук, уставших от многолетней необходимости удерживать…
Казалось, он в сотый, тысячный раз пытался разбудить эхо среди бетонных столбов её души…
и многие годы какая-то отчаянная святость пряталась под камнями его сердца… а он запаковывал эту каменную тяжесть вместе со своими мыслями в черные мертвые конверты и отправлял в никуда.
***
Я вышла из кафе… невесомый дождь лениво слизывал пыль с брусчатки набережной …
захотелось дойти до Летнего сада, скинуть туфли и пройтись по влажной траве, чувствуя под ней землю, которая всегда ждет… и ты никогда не знаешь, на что она готова в следующее мгновение… выпустить росток новой жизни, или подняться новой могилой.