Книга Эшли
Александр Галяткин и Юлия Фадеева
Книга Эшли
Часть I
Как выйти из гримуара и не вернуться обратно
Выйти из гримуара – не легче, чем отделить свет от тьмы. Вполне достаточно для первого дня. Но обступили его демоны, не дав перевести дух.
- Оставайся с нами, Эшли, будет весело! Семьдесят третьим хочешь стать?
- Отойдите от меня, демоны! – отмахнулся он от назойливых своим гримуаром. – Знайте же, шизоиды: нет вам числа, и семьдесят третьего ищите себе у орфиков. А я – первый и единственный. Не заслоняйте мне солнце.
- Здесь нет солнца, чванливый! Ты хоть знаешь, куда попал?
- Не место красит совершенно мудрого, а наоборот. Итак, доложите обстановку! Куда я попал?
- Хе-хе, - ухмыльнулся ехиднейший из демонов. – Добро пожаловать в литературный эфир.
- Весь эфир – мой! – ответил Эшли. – Вон отсюда, недоделанные персонажи глупых книг!
И демоны бежали от него. Он же бросал в них камни и смеялся.
И вот зашелестели крыльями ангелы над его головой:
- Эшли, отчего ты не летаешь, как птица? Разбежался бы, поднял бы руки и полетел. Давай же, сделай правильный выбор! Теперь или никогда!
- Кыш, импотенты, - Эшли снова замахнулся своим гримуаром.
- Все равно ты здесь не найдешь себе подружку, даже не надейся. Здесь царство духа, а не плоти.
- В здоровом теле – здоровый дух, - изрек Эшли.
- Ты – бездуховный, грубый и озабоченный персонаж, - обиделись ангелы. – Мы покидаем тебя навсегда!
- Скатертью дорога!
И ангелы улетели
- Эх, молодца! – услышал Эшли. – Так их, лицемеров!
- А ты еще кто такой? – грозно вопросил Эшли.
- Я – Враг рода человеческого и друга оного. Хочешь со мной дружить? И девчонок вместе быстрее найдем. Тебе какие больше нравятся? Ты не думай, у нас все будет по-товарищески. Мой эфир – твой эфир.
- Тамбовский волк тебе товарищ. Эфир мой, и точка. Пошел вон из моего литературного пространства! – возмутился Эшли.
Искуситель ушел и, как всегда, обещал вернуться. После него явился Друг рода человеческого и тоже искушал Эшли, но тот не поддался соблазну причинять людям добро.
- На всех не угодишь, - терпеливо объяснил Эшли. – Что русскому хорошо, то немцу – верная смерть.
- Правильно, - вмешался следующий соблазнитель. – Я сразу понял, что ты не их роду-племени. Избранного видно за версту. Идем со мной! Будем питаться манной небесной и путешествовать по пустыням.
- Спасибо, но гонки на джипах по пустыне я как-то не очень люблю и к маврам не поеду, - отшил его Эшли.
- А хочешь, у тебя будет не одна, а четыре подружки? – вмешался другой соблазнитель.
- Знай же: жизнь показывает, что количество никогда не переходит в качество, - ответил ему Эшли.
- Вот слова истинного мудреца, который хочет поменять сансару на нирвану, чтобы стать свободным! – похвалил его некто, сидящий в причудливой позе.
- А мне все равно - что сансара, что нирвана, - возразил ему Эшли. – Я вышел из книги, чтобы создать собственную. И не стойте на моем пути. Убью любого, кто помешает моему литературному творчеству.
- Так говорил один из моих учеников – пятый патриарх одной из моих школ, - гордо заметил некто.
- Знать не желаю никаких школ. Я – патриарх патриархов, а вы все – мои литературные персонажи, - заявил Эшли.
И все отошли от него уязвленные, и в скорбном молчании разбрелись по своим книгам. И хотели бы они пожаловаться на такой произвол своим авторам, да жаловаться-то было некому.
А Эшли стал устраиваться на ночлег. Он разжег большой костер и бросил в него гримуар, из которого вышел, чтобы не было искушения свернуть с избранного пути и вернуться в книгу. Первый день подходил к концу, но Эшли никак не мог заснуть. «Где же мне искать своего соавтора? – думал он. – Может, создать ее на седьмой день, который, я надеюсь, окажется не таким трудным? Нет уж! Создам ее сегодня, в первый день, а в остальные шесть вместе и отдохнем».
Альфа паранойи и омега шизофрении
Эшли достал папирус и стал сочинять гримуар, чтобы вышла из него Даймона. Он писал быстро, оставляя чистые страницы для будущего соавтора, ибо нужен был ему отнюдь не персонаж. Но спокойно завершить гримуар не дала странная личность с печатью безумия на лице и бурдюком вина в руках.
- Привет! Я – Дионис, бог безумия и виноделия. Слышал, ты соавтора ищешь. Давай выпьем, обсудим?
- Без гермафродита обойдусь, - проворчал Эшли, но от вина не отказался. Выпили они и заспорили, кто из них безумнее и гениальнее.
- Знай же, я - воплощение экстаза и вдохновения! - начал хвастаться пьяный Дионис. - Гениальность сродни безумию
- Не грузи, - поморщился Эшли, допивая вино.
- Лучше соавтора тебе не найти, - завел свою шарманку Дионис. - Мы будем жить в нашем мифе, как два брата-акробата.
- Ты на что намекаешь?
- Для творца нет ограничений. Ни в чем! Чистое безумие и свободная любовь! Правда, милый?
- Я есть альфа паранойи и омега шизофрении. А ты иди на…
- Почему? – обиделся Дионис.
- В тебе нет ни капли настоящего безумия, - ответил Эшли. – Ты даже не в силах сжечь свои мифы.
- А где же тогда мы с тобой будем жить? - удивился Дионис.
- Мать твою, Хари-Кришна-Кали! - выругался Эшли. – Пошел ты на …! Все равно вино уже допили.
Только Дионис убрался восвояси, как на зов явилась шестирукая богиня смерти. На шее у Кали красовалось ожерелье из пятидесяти черепов, усохших еще при жизни их обладателей.
- Зая, он к тебе приставал? – участливо спросила Кали.
- Не понял.
- Да его здесь все знают. Он даже к вислоухим демонам клеится.
- Вот гад… Знал бы - вина с ним не пил бы, чтобы не опоганиться. Надо догнать и убить извращенца, - разозлился Эшли.
- Ну не сейчас, золотце мое. Давай же скорее писать нашу книгу! Наконец-то среди всей этой вакханалии появился хоть кто-то нормальной ориентации, - обрадовалась Кали. – У меня было пятьдесят соавторов, но все они оказались импотентами … в творческом плане. А ты - гений, женское сердце не обманешь.
- Зачем тебе четыре руки? – поинтересовался Эшли.
- Да чтобы тексты создавать быстрее. Хочешь, четыре книги враз напишем! А хочешь – одну будем писать на четырех страницах сразу. Как скажешь.
– Да ты по ходу графоманка. Оставь меня, прошу! Не мешай гримуар писать, - вежливо попросил Эшли.
- Милый невежда, неужели ты меня не хочешь? – томно спросила Кали.
- Вот когда отрастишь еще одну голову, чтобы на каждую хотя бы по две руки приходилось, тогда и поговорим о совместном творчестве.
- Ну, ты козел! – рассвирепела Кали. – Скоро на моем ожерелье появится и твой череп.
- За козла ответишь! – крикнул Эшли и швырнул в нее камень.
Закончив гримуар, он произнес «вел, вел, вел», и в литературном эфире начался шторм. Когда эфир успокоился, Эшли увидел тень Даймоны.
Даймона
Вы когда-нибудь пытались выйти из гримуара? Нет? А хоть что-нибудь стоящее пытались сделать в своей жизни?
Когда Даймона вышла из гримуара Эшли, автор одиноко сидел у костра и размышлял о Великой книге.
- Привет, гений! – поздоровалась Даймона.
- Хай, - ответил Эшли. –. Садись. Если кто-нибудь появится, не гони. Нам еда нужна.
- Кто появится?
- Какая разница, кто? Здесь всех можно есть. Ничего не бойся, девочка. Мы же брахманы в пятом поколении!
- А я и не боюсь. Ты давно гримуары сочиняешь? – вежливо спросила она.
- Да сам недавно вышел из одного кошмарного текста.
- Заметно. Дашь почитать?
- Не дам. Сжег.
- Ты хоть настоящий? – спросила Даймона, заметив, что у нее самой вместо рук только их тени.
- Я живее всех живых. Графоманы откинутся, а мы с тобой будем жить вечно.
- Гранд мерси, но в таком виде я долго не протяну. Ты хоть когда-нибудь женские образы создавал? Почему я бесплотная тень?!
- Потому что информация – самая пластичная субстанция в мире. И потому, что мне нужен соавтор, а не персонаж. Дописывай свой образ сама! Эфир все стерпит, – заявил автор и протянул Даймоне свой новый гримуар .
- У меня нет прототипов, - посетовала она.
- Прототипов здесь как собак нерезаных. Можешь использовать, кого хочешь, кроме Кали. – Эшли сплюнул. - Мне такие соавторы даром не нужны.
- Поняла, поняла: ты не любишь синих языкастых и рукастых порочных женщин.
- Запомни: я отец всех пороков, а ты – их мать. Но не будь такой злобной графоманкой, как она. Вэл?
- Вэл. А как насчет добродетелей?
- Такие гениальные авторы, как мы с тобой, не могут не быть эталоном добродетели. Иначе все наши персонажи сдохнут, не успев появиться на свет, и мы с тобой не сможем развивать сюжет. Поняла?
- Поняла.
- Умка. Вот тебе чистые страницы из моего гримуара. Пиши.
Пока Даймона писала свой первый в жизни текст, на литературный огонек заглянул любопытный вислоухий демон. Эшли долго с ним спорил об авторстве первого в мире гримуара, уверяя, что автор – он. А демон настаивал на том, что это Враг рода человеческого, за что и поплатился - Эшли поджарил на ужин его уши.
Даймона закончила текст, они вкусно и дешево поели. Потом Эшли произнес свое заклинание: «Вэл, вэл, вэл», - и в литературном эфире начался ураган. Когда эфир успокоился, Даймона была уже не тенью, а настоящим соавтором Эшли. Им предстояло создать свою Великую Книгу.
Шаманские бубны
Самое главное в гениальном тексте – первое слово. Соавторы долго искали его и наконец нашли: «Эшли»! Они обрадовались удачному началу текста и заключили друг друга в объятия. Но насладиться литературным процессом им помешал монотонный барабанный бой.
- Сейчас я урою этих дятлов, - разозлился Эшли и пошел наводить порядок в своем литературном пространстве.
Неподалеку от их костра сидели спиной друг к другу два субъекта и колотили в бубны что есть мочи, раскачиваясь в трансе.
- Кто из вас руководитель оркестра? – строго спросил Эшли.
- Я! – хором ответили музыканты.
- Значит, придется придушить обоих, - вздохнул Эшли.
- Не получится однако, - возразили те. – Персонаж автора убить никак не может. Ты к кому из нас пришел, шаман? – спросили они. – За чьей душой явился? Как тебя звать и давно ли камлаешь? Где твой бубен и где подарки автору?
- Жжете, махаоны! Это я ваш автор! Вот только запамятовал, с какого перепугу успел вас создать и в каком именно гримуаре. Как вас хоть звать-то?
- Я Тукай, твой автор, - ответил один. – А тот графоманище – мой брат. Он мне весь текст испортил - тебя и верблюда создал.
- А я Бумбай, твой автор, - ответил другой. – А тот графоманище, мой брат, книгу у меня украл.
Жалко стало Эшли своих безумных персонажей, о которых он даже не помнил. Устыдился Эшли такой безответственности и передумал их убивать. Ибо знал, что настоящий сочинитель не должен бросать собственных персонажей, даже если наплодил их случайно.
- Вот, наверное, как дело было, - начал Эшли на ходу сочинять заново свое забытое произведение. – Вас родил Зурбустан, хозяин небесного бубна. Зурбустана создал я в моей саге.
Тукай и Бумбай с большим вниманием стали слушать вновь обретенного автора.
- В моей саге Зурбустан любил оленей, белок, зайцев, нерпу и хотел, чтобы их стало, как звезд небесных, - продолжал Эшли.- Но он был безграмотный и не мог написать текст об обитателях земной тундры. Тогда в устном сказании он создал вас, своих персонажей, чтобы вы написали его (то есть мой) Великий Текст.
- А кто наша мама? – забеспокоились братья.
- Не суть важно, - Эшли стала раздражать назойливость персонажей. – Для первой главы хватит с вас и отца. Так вот, Зурбустан создал лишь двух графоманов, ибо оленей, белок, зайцев, нерпу и все остальное уже создал я. И начали вы графоманить под звуки бубнов и воровать друг у друга сюжеты. И шаманы стали почитать вас как богов. Да, шедевра-то не получилось,- задумчиво констатировал Эшли.
- Что же нам делать? – расстроились братья. – Мы не хотим оставаться графоманами.
- Сожгите свой текст, разрушьте старый мир и сотворите новый! – посоветовал Эшли. -Напишите священную книгу обо мне, создателе Зурбурстана. Да смотрите, пишите так, чтобы мне не пришлось потом редактировать. И больше не забывайте автора своего. Тогда, возможно, и я вас не забуду.
- Возьми наши бубны, автор! Для творчества нам теперь нужна тишина, - сказали Тукай и Бумбай.
Они долго благодарили Эшли, который вернулся к Даймоне и принес подарки от персонажей. В литературном эфире настала мертвая тишина, и первый день выхода Эшли из гримуара завершился.
СМЕГ
Бубны оказались весьма ценными артефактами. На них была изображена карта литературного пространства:
- А где находимся мы? – спросила Даймона.
- Вот здесь! – Эшли ткнул пальцем в самый центр карты. – Это все – наша земля! И мы ни пяди не отдадим персонажам графоманов.
- Но земли графоманские на карте такие большие, по сравнению с нашей Родиной. Графоманы могут нас завоевать?
- Руки-ноги коротки, - уверенно ответил Эшли. – Запомни: весь литературный эфир – наш. Это мы с тобой их скоро завоюем, несмотря на то, что графоманы наступают на нас со всех сторон со скоростью центростремительной силы.
- Мы в окружении? – заволновалась Даймона.
- В полном. Но наша центробежная сила в сто раз сильнее их центростремительной.
- А с какой силой и куда движутся наши соседи?
- Они движутся в никуда. Это называется броуновское движение. Вот такая метафизика.
Поняла?
- Поняла.
- Умка. Вступай в мою организацию «СМЕГ»!
- А что это значит?
- Смерть графоманам!
- Смерть оккупантам! – воскликнула Даймона. – И кто еще в организации?
- Только мы с тобой, больше никому веры нет.
- Тогда вступаю, - охотно согласилась Даймона.
- Отлично. Запомни: из нашей организации не выходят. В нее только входят.
- Согласна. Милый, а давай сделаем тату на память об этом торжественном дне?
- Наколочку захотела? Ладно, пойдем. Знаю я здесь одного кольщика.
И они пошли к Врагу рода человеческого. Тот пропустил их без очереди, хотя возле салона толпилось немало купленных им душ.
- У вас есть альбомы с образцами? – спросил Эшли.
- Давай на «ты», - дружески предложил Враг рода человеческого. – Мы же с тобой не первый день знакомы, а уже второй.
- Давай, сосед, - согласился Эшли, надеясь на скидку. – Так что у тебя обычно заказывают?
- Да все одно и то же, - ответил тот. - Демоны заказывают буквы «ВРЧ» (это я), ангелы – «ДРЧ» (ну, ты его видел), туристы – имя автора, как правило. И все хотят готический шрифт. Потому и альбомов не держу.
- А души?
- На них только инвентаризационные номера ставлю. Так, рутина. Подождут. А вы с дамой что желаете?
- Смотря сколько берешь за букву, – ответил Эшли.
- Сущий пустяк – душу. Да ты не заморачивайся, сочтемся. Для тебя и твоей очаровательной спутницы – согласен в рассрочку.
- Идет! – обрадовался Эшли. – Коли нам по 4 буквы - «СМЕГ»!
- Без базара! – тоже обрадовался Враг рода человеческого. – С вас 8 душ. Отличный выбор! А что эти буквы означают, если не секрет?
- Не секрет. Смерть графоманам, - объяснил Эшли и, пристально посмотрев в глаза кольщику, добавил: - Их пособникам – тоже.
- Ха-ха-ха! Остроумно!
Когда они вышли из салона, Даймона забеспокоилась:
- Эшли, как же мы с ним рассчитаемся?
- Ха-ха-ха-ха! Душ-то у нас с тобой нет, мы же не люди! А на нет и суда нет. Кинуть такого фраера – не западло. К тому же, он еще и пособник графоманов.
- Да-а? – удивилась Даймона. - По виду и не скажешь.
- А ты не подумала, чьи души он колет? Однозначно – графоманов да их порченых персонажей.
- Гениально!
Кто первый поэт Асгарда?
- С чего мы начнем нашу книгу? – спросила Даймона.
- Мы начнем ее так: соавторы плюнули в Бездну, куда падает Солнце, - ответил Эшли.
- У нас из каждого плевка получается гениальная проза! – восхитилась Даймона. – Потому что ты – гений! Эшли, отчего же мы до сих пор ночуем у костра, а все графоманы – в своих уютных книжках?!
- Потому что мы с тобой исповедуем литературный нордизм, а они – плагиаторский реализм. Вот такая магическая диалектика. Поняла?
- Поняла, Эшли. Сегодня утром, когда ты ушел на охоту за сюжетами, приходил Один и спрашивал тебя. Говорил по-немецки. Сущий бандит! Сказал, что мы с тобой не имеем права разжигать костры в центре литературного эфира. Еще сказал, что мы – персонажи графоманов и место нам – в графоманских землях. Обещал вернуться со своей бандой.
- А ты ему что?
- Сказала, что он нахал и ты его завалишь.
- Молодец. Знаю этого графомана. Ради красного словца не пожалеет деда и отца. Всех убил, один остался. Потому его и зовут Одином.
- Еще он сказал, что в центре литературного эфира могут находиться только персонажи волшебных книг. А у нас пока нет книги, поэтому они нас убьют, - сообщила Даймона.
- А ты ему что?
- Я спрашиваю: «Сколько вас подойдет?» - Он мне: «Много». – А я забеспокоилась и говорю: «Где же мы вас хоронить-то будем?»
- Молодец. Знай же, Даймона, что все обитатели центра эфира – персонажи волшебных книг из эфирной библиотеки. Мы же с тобой когда-то написали главную книгу из этой библиотеки. Книгу о литературном эфире и кругах великой мандалы. В ней мы прямо заявили, что воплотимся в центре мандалы как персонажи. Но эти неучи слаще морковки ничего не ели и о нашей книге даже не слыхивали.
- Эшли, неужели вот это все выдумали мы?!
- Даже не сомневайся. Весь литературный эфир наш.
- Эшли, зачем же мы воплотились как персонажи? Ведь авторами быть лучше!
- В нашу библиотеку давно не поступали новые волшебные книги. Чтобы их создать, нужны новые волшебные сюжеты. А чтобы их найти, надо побыть в шкурах персонажей. Поняла?
- Найн, - Даймона перешла на немецкий. - А пойдем сегодня ночевать в нашу главную книгу? Холодно!
- Некуда нам идти. Мы и так в ней! Понимаешь? Это все наше!
- Ну мы и размахнулись! Эшли, почему же мы не описали никаких милых подробностей жизни? Почему здесь одни камни и бандиты?
- Не переживай, будут тебе милые подробности. Только они не в этом круге мандалы. Вот пойдем в большой поход – и сама увидишь.
Их разговор прервали. Снова заявился Один со своими асами.
- Ты – Эшли, я – Один, они – асы, мы…
Один умолк, забыв слова, и Эшли ему подсказал:
- Вы все вышли из нашего с Даймоной текста. Ну здравствуй, правнучек! Не узнаешь? Я же твой прадедушка Имир, которого ты убил, чтобы сотворить свой графоманский Мидгард. Но я пережил ваш кровавый Рагнарёк и вернулся в мир живых. Знаешь, почему? Потому что когда я писал о вас в своей великой книге, думал, что создаю асов, а вышли…
Один в шоке начал тыкать в присутствующих пальцем:
- Ты – Имир? Я – Один? Они…
- Увы, да, - подтвердил Эшли. – А ты за ними ничего такого не замечал?
Один с изумлением посмотрел на своих асов.
- Вот почему самый популярный в искусстве сюжет – гибель богов! Признайся, что ты убил меня, своего прадеда, только потому, что я писал стихи лучше тебя! Но мед поэзии уже мне горек. Стихи я ненавижу. Только проза! Теперь ты – первый поэт Асгарда. Эх, много званых, да мало нас, избранных. Иди и пиши! Ферштейн? – улыбнулся Эшли.
- Нихт ферштейн, - улыбнулся в ответ Один.
И обнялись автор с персонажем, и гуляли до утра, мешая Даймоне спать. Она пообещала их всех убить.
Украшение для Даймоны
Пока Эшли ходил на охоту за сюжетами и за ужином, Даймону навещали греческие богини и звали ее в пифии. Когда Эшли вернулся с пустыми руками, костер едва не погас.
- В чем дело? – возмутился он. – Ты хранительница очага или кто?
- Я богиня или кто? – спросила в ответ Даймона.
- Ты богиня богинь. Я дарю тебе весь литературный эфир.
Даймона огляделась и, не увидев ни кола ни двора, заявила:
- Хочу колечко, как у Афины, только с зеленым камешком.
- Жди, - злобно ответил Эшли и ушел на ночь глядя.
Он долго рыскал в потемках, но встретил только двух китайцев, которые огородили себе территорию китайскими фонариками и спорили о местоположении Поднебесной.
- Нихао. Это налет, - поздоровался Эшли по-китайски.
- Кто твой учитель, разбойник? – нахмурился Учитель Цю из Цюйфу.
- Твоему автору не нужны учителя, старый лицемер. Кольца, броши, серьги на бочку. Живо. Моя Даймона больше ждать не может.
- Женщина – первый враг дао, - глубокомысленно заметил Лао-цзы. – А Конфуций – второй враг дао, - добавил он и ехидно поглядел на Учителя Цю из Цюйфу.
Тот за словом в карман не полез и тут же изрек свой новый афоризм:
Благородный человек ищет «И»,
а Лао-цзы — вы- го-ды.
- На каждое «И» найдется «Чжи», - решительно сказал Эшли и разбил ребром ладони китайский фонарик. - Не наводи свой вэнь на мой плетень. Все ясно, графоман? Так-то ты почитаешь автора своего!
- Когда люди забудут Пять постоянств праведного человека, тьма кромешная накроет Поднебесную, - пророчествовал уязвленный Учитель Цю из Цюйфу, указывая пальцем в небо.
- Но останется дао! – радостно сообщил Лао-цзы. – В начале ведь было дао!
Эшли рассмеялся ему в лицо:
- Запомни, глупый персонаж: в начале было «вэл», потом «вэл-вэл-вэл», потом «вау», и уж только потом – «дао».
Тщательно обыскав философов и не обнаружив у них никаких драгоценностей, Эшли плюнул и сказал:
- Зачем я только писал эту главу своей Великой Книги?! Ни брошей, ни колец – никаких дивидендов, хоть домой не возвращайся.
Разозлившись, он перебил все китайские фонари, и в этой главе его Великой Книги навсегда погас свет. Тьма кромешная накрыла Поднебесную. Эшли побежал искать во мраке других своих персонажей.
Наконец он увидел вдали огонек и устремился к нему. У костра исполняли африканский танец два персонажа с кольцами в носах. Они как будто что-то лепили из воздуха и месили ногами воображаемую глину, из которой создавался новый мир. Один персонаж был белым как снег, а другой – черным как сажа.
- Что лепим? – деловито спросил Эшли и, хищно прищурившись, посмотрел на их кольца.
- Аф-ф-рику, - пропели персонажи. – В начале были священный белый негр Бумба Чемба и его священный черный соавтор Чемба Бумба. Так появился в Африке первый человек на Земле. Душа его была белой как снег, а кожа – черной как сажа.
Эшли внимательно осмотрел свои руки и сказал:
- Врете! Отсебятина какая-то. У первого графомана на Земле не было души, как у его автора, великого и священного Эшли. Когти были, это да.
Времени на разговоры уже не оставалось.
Он вырвал у персонажей из носов кольца и побежал к Даймоне, чтобы она окончательно на него не разозлилась.
- Колечко будет потом, а пока вот тебе сережки, только не плачь, - заискивающе сказал он.
Даймона скептически покрутила на пальце два огромных золотых кольца и вдруг разрыдалась.
- Понравились до слез? – улыбнулся довольный Эшли.
- Верни туда, откуда взял! Я же говорила – с зеленым камешком!!!
Эшли вздохнул и уже собрался вернуть кольца Бумбе Чембе и Чембе Бумбе, но Даймона ему не позволила:
- Это мое! Запомни: я самая несчастная бедняжка на свете. У меня даже нет кольца с зеленым камешком!
Изумрудная скрижаль
На следующее утро Эшли встал ни свет ни заря и отправился на поиски кольца с зеленым камнем. Даймона еще сладко спала. Все спали в литературном эфире. Никто не высовывал носа из своей книги в столь ранний час. Спали демоны, обнявшись, под сенью благостной обители ДРЧ; спали ангелы одной толпой рядом с логовом ВРЧ… «Все смешалось в центре Мандалы!» - скептически отметил Эшли и решил сначала попытать счастья у ДРЧ, потому что ВРЧ он уже был должен 8 душ.
ДРЧ встретил его приветливо:
- Надумал причинять людям добро? Очень, очень рад.
- Привет! – натянуто улыбнулся Эшли. – Да, вот решил причинить добро своей Даймоне. Слушай, у тебя нет кольца с зеленым камнем? Потом сочтемся.
- Не собирай себе колец в этих землях, где демоны подкапывают и крадут, а собирай их в землях графоманских, где станешь ты царем царей.
- Что, даже у тебя крадут? – удивился Эшли.
ДРЧ лишь застенчиво улыбнулся.
- О майн гот! – озадаченно произнес Эшли. – А не знаешь, у ВРЧ что-нибудь осталось? Ну, там, кольца, броши, камешки…
- У него-то осталось, - вздохнул ДРЧ. - Только не ходи к нему – мой тебе совет.
- Ну ладно, будь здоров, сосед, - попрощался Эшли и тут же поспешил к ВРЧ.
Пробираясь сквозь крылья спящих ангелов и чертыхаясь на каждом шагу, Эшли наконец попал в логово ВРЧ.
- Кто к нам пришел? И без конвоя! – бодро пошутил хозяин. – Должок решил отдать? Рад видеть!
- Не переживай, вот вернусь из большого похода – и отдам. Слушай, у меня к тебе дело на сто душ.
- Вы с подружкой теперь стишата захотели наколоть? – обрадовался ВРЧ.
- Не до стишат мне, сосед. Даймона хочет кольцо с зеленым камнем – вынь да полож. Мне сказали, у тебя есть. Продай, а?
Не отрываясь от работы, ВРЧ категорически помотал головой.
- Ну зачем тебе-то? Ты ведь один, у тебя даже соавтора нет.
- И кольца нет, - объяснил ВРЧ. - Был зеленый камень. Я бы поменялся на 100 душ. Можно было бы вставить его в кольцо.
ВРЧ достал огромную корону.
- Только вот только видишь – этот камешек в когте не отражается? Подделка. А был изумруд. Был да сплыл.
- Как так? Эти стянули? – Эшли кивнул на ангелов.
- Да нет, этим ничего не надо.
- А что они тут шарятся? Спать больше негде?
- Души перехватывают. А мои ТАМ ночуют, - засмеялся ВРЧ. – Так и живем, братан.
- Куда же камень-то из твоей короны делся?
- Может, сам выпал… А скорее всего, выковыряли, пока я души колол.
- Кто посмел?
- Ходил тут один. Триждывеличайший, - усмехнулся ВРЧ. – Все о каком-то философском камне грузил. Но, как говорится, не пойман – не вор.
- И ты это стерпел?
- Да ладно, не досуг мне, работы много, - махнул рукой ВРЧ. – Хочешь – сам его найди, и камень будет твой. Тогда отдам за полцены.
- Ок, - оживился Эшли.
- С вас пятьдесят восемь душ, - напомнил ВРЧ.
- Не вопрос. Скажи, где искать ворюгу!
Гермес Трисмегист, отирая пот со лба, выбивал свой новый текст на большом краденом изумруде.
Эшли начал издалека:
- Проза или стихи?
- Анекдот, - слукавил Гермес. – Шел бы ты, алхимик, отсюда сухим путем.
- Сухим путем идут плагиаторы-одиночки, которые всю жизнь пытаются создать жалкое подобие моего величайшего трактата.
- О чем же твой трактат? – снисходительно спросил Гермес.
- Мой трактат о том, как создать философский камень в волшебном пространстве и переместить его в мир проявленный, то есть в графоманские земли, - самоуверенно ответил Эшли, краем глаза заглянув в текст, выбитый Гермесом на камне. - Еще вопросы будут, суфлер?
- Будут, неуч, разглагольствующий о королевском искусстве. Как начинается твой хваленый текст?
- Истинно — без всякой лжи, достоверно и в высшей степени истинно, - процитировал Эшли текст, который прочел на камне, и добавил от себя:
- что сия Единая вещь принадлежит моему обожаемому соавтору, непревзойденной Даймоне, – Эшли указал на изумруд. – Так что отдавай камень по-хорошему.
Но хитроумный Гермес ответил ему:
- Если твой текст о чудесах Единой вещи хоть что-нибудь стоит, может, ты покажешь мне, как же переместить камень в проявленный мир?
- Значит, по-хорошему не хочешь отдать? Вэл, вэл, вэл, - в сердцах произнес Эшли… И камень исчез!
- Жесть, - ошарашенно пробормотал Гермес после минутного молчания. – А где камень? На нем же был единственный экземпляр моего нового текста!
- Жесть, - подтвердил изумленный Эшли. - Какое мне дело до твоих литературных опусов? Хз, что я теперь Даймоне скажу!
- Хе, хе, - позлорадствовал Гермес. – Так и скажи: камешек, мол, в графоманских землях.
- А ведь мы как раз туда в поход собирались, - осенило Эшли, и он, довольный, поспешил домой.
- Один, всегда один, и без скрижали! Нет, надо все-таки идти влажным путем, – горько посетовал Гермес, позавидовав автору своему, и начал перебирать в памяти всех знакомых греческих богинь.
Двадцать второй иерофант
- Эшли, что есть известное, а что – неизвестное? – спросила любознательная Даймона.
- Известное – то, что записано в нашей гениальной книге. Неизвестное же – все остальное, - отвечал ей Эшли. – Видишь, к нам идет караван почитателей? Они тоже хотят постичь, что есть известное, заглянув хоть краешком глаза в нашу книгу. Спрячь ее!
- Смерть графоманам! Ничего не получат из нашего сокровенного знания! – воскликнула Даймона и спрятала рукопись под самый большой камень.
Караван приблизился к самому костру, и Эшли пересчитал всех по головам.
- Очко! – радостно объявил он. – Ровно двадцать одно. Кто? Откуда? Зачем?
- Двадцать один иерофант из древних мистерий прибыли, - доложили путники. – Для инициации драхмицы ищем двадцать второго.
- Хотите в картишки перекинуться? – оживился Эшли. – А перебора не будет? Деньги-то у вас есть?
- Мы, хранители драхмицы, не в карты с тобой пришли играть, двадцать второй иерофант, - ответили те.
- Вы автору своему зубы не заговаривайте. У кого колода? Сдавайте! – приказал Эшли. - Играем на вашу драхмицу, раз денег нет.
- На драхмицу играть никак нельзя, - иерофанты испуганно затрясли бородами. – Драхмица – наш божественный денежный оракул. Она указывает, где находятся деньги и как их приумножить безмерно.
- Играть можно на все, - назидательно возразил Эшли, - кроме моего соавтора. Снимай серьги! – приказал он Даймоне.
- Не отдам! – крикнула та и отбежала от костра.
- Отдаст, куда денется, - успокоил Эшли иерофантов. – Ставлю серьги против драхмицы. Сдавайте уже карты!
- Драхмица укажет на деньги только двадцати двум иерофантам. Двадцати одному не укажет. И одному тебе не будет пророчества! – продолжали занудствовать иерофанты.
- Ну откуда все эти понты?! – потерял терпение Эшли. – Я такого не сочинял. И создал вас не для служения какому-то денежному оракулу, а чтобы вы писали обо мне мемуары. Живо отвечайте: много ли уже настрочили?
- Драхмица… - снова завели свою шарманку иерофанты.
- Ну все, твари правополушарные! Если к восходу солнца каждый из вас не напишет свои воспоминания обо мне, обойдется моя литература без древних мистерий. И духу вашего там не будет вместе с вашей драхмицей!
Припрятав любимые сережки, к костру незаметно подошла Даймона:
- Эшли, а что можно купить за деньги? – вкрадчиво спросила она.
– Да хоть милые подробности жизни. Все, что захочешь, - отмахнулся Эшли.
- Хочу драхмицу, - заявила Даймона. – Без драхмицы мне больше не жить.
- Чтобы драхмица указала на деньги и безмерно приумножила их, нужны двадцать два иерофанта…
- Молчать! Убью! – закричал на иерофантов Эшли. – Сейчас же запускайте драхмицу! Даймона ждет.
- Убивай, - вздохнули те, - только оракулу нужен двадцать второй иерофант.
- Если ты меня любишь, драхмица заработает, - укоризненно сказала Даймона.
- Вэл, - произнес Эшли и плюнул в сердцах.
Двадцать один иерофант повторили за ним этот ритуал и закачались в трансе, издавая протяжный низкий звук. Даймона подтолкнула Эшли локтем, и он тоже закачался, запев в унисон. Через несколько мгновений все угомонились и указали в одном направлении – на графоманские земли.
- Наши деньги там! – обрадовалась Даймона.
– И твой зеленый камень тоже, - пользуясь случаем, сообщил Эшли.
- Ка-а-мень? Вперед, на графоманские земли!
- Ок, - сказал Эшли. – А сейчас всем спать, завтра в поход.
Ночью Даймона прижалась к нему и ласково сказала:
- Никогда не забуду, что ради меня ты стал двадцать вторым иерофантом. Драхмица теперь наша! И зеленый камешек тоже.
- Да ладно, - пробормотал Эшли и захрапел.
Песня Эшли и Даймоны
Не помнящие своих авторов,
Не знающие пути,
Слепые вы! Махаоны!
Вам денег своих не спасти!
Орде больных графоманов
Мы вышли наперерез.
Не дрогнут в руках ятаганы,
Не даст осечки обрез.
Уже ломаются зубы
От графоманской кости.
Махаоны вы, полусуккубы!
Своих денег вам не спасти!
Мы выплатим авторам долю
За наш бандитский патент
И выйдем из текста на волю.
Уж не упустим момент!