Молодость
Ох, уж эта мне молодость. Бесшабашна она, да к тому же авантюрна. Может быть и, к сожалению, а может быть и нет.
Я вот себя всё вспоминаю молодым. И чего это мы только не вытворяли по этой самой молодости. В основном, правда, это всё скамеек касалось, что в парке да около подъездов домов стоят.
Ну, вот сами посудите: идём мы, значит, с моего дня рождения. Немного, что естественно, навеселе. И тут нам горка ледяная попадается (а день рождения у меня в декабре). И нам с этой горки, ну, жуть как покататься захотелось. Мы раз съехали, два, но этого нам показалось мало. Мы решили всей гурьбой съехать. А как это сделать? Вот и схватили мы скамейку, что около подъезда стояла, и затащили её на эту горку, чтоб на ней вниз съехать. Но скамейка с норовом оказалась и съезжать не захотела. Мы уж и так и этак, но скамейка ни в какую. Ну, мы её тогда и бросили. Прям на горке, нет, чтобы обратно утащить.
Я потом долго ещё мимо этой горки ходил по делам, так скамейка с месяц там торчала, детворе запрещая кататься. Но через месяц её всё же кто-то стащил с горки и горка опять для ребятни доступной стала.
Или вот ещё: идём мы поздно вечером из института через наш городской парк, где этих скамеек хоть пруд пруди. Нет, чтобы нам мимо пройти, так мы все скамейки на дорогу повытаскивали и поперёк этой дороги и поставили. Зачем? Не понятно! Народ потом, что через парк шёл, долго эти скамейки обходили по синусоиде да всё удивлялись, кто это их так поставил.
Вот такая у нас молодость была. Много ещё, конечно, мы всякого вытворяли, беззлобно, правда, но вытворяли. Всё и не вспомнишь. Вот скамейки запомнились, а почему, то непонятно.
Сейчас, конечно, времена другие. Но молодёжь как была молодёжью, так ей и осталась. Правда, забавы теперь другие. Какие, например, спросите. А вот я вам про сына своего расскажу, что они компанией вытворяли нынешним летом. Но прежде заметить хочу, что молодёжь-то нынче почти вся на колёсах, с машинами, значит, а посему укатить ей куда-нибудь из дома да подальше не проблема.
Ну, так вот. Однажды летним тёплым вечером, часов этак в семь сын нам с мамой сказал:
-Пойду, погуляю!
А мы ответили:
-Иди, ради бога, погуляй. Когда придёшь?
-Да часов в одиннадцать, - так ответил нам сынишка и ушёл.
И, надо сказать, пропал. И в одиннадцать его нет, и в двенадцать его нет, и в час ночи его тоже нет. Мы, конечно, с мамой волнуемся, не спим, сына ждём. А он в два часа ночи вдруг по мобильному телефону звонит, да говорит:
-Я в Кыштыме на танцульках. Здесь танцульки супер, не чета нашим.
И трубку положил. Мы с мамой поудивлялись, почему это в Кыштыме танцульки лучше, чем у нас (по-моему, что там, что тут, но танцульки везде одинаковы, на то они и танцульки). Но спорить не стали и легли спать, поскольку поняли, что раньше пяти сын дома не появится. Спать-то мы легли, да так всю ночь и не спали, всё переживали за сынулю, что там, да и как.
А сынуля в пять утра дома появился, трезвый и весёлый. Ну, раз трезвый и весёлый, то мы с мамой его ругать не стали, лишь так чуть-чуть пожурили, «гулёна, ты наш»! Сами понимаете, что после таких танцулек сын спал весь день и только к вечеру, можно сказать, очухался.
-Всё хорошо, - так он нам сказал, - далеко только.
А ведь и действительно Кыштым от нас это не ближний свет, а всё-таки километров шестьдесят от Снежинска.
Прошла пара недель и вновь нас сынуля куда-то исчез. Причём на ночь. Ни в двенадцать его нет, ни в час ночи, ни в два, ни в три. Мы, опять же, с мамой не спим, переживаем. Наконец сынуля в три часа нам позвонил по сотовому и сообщил:
-Я в Кольцово (Кольцово – это аэропорт Екатеринбурга), Мы с ребятами смотрим, как самолёты взлетают.
Я, естественно, как-то удивился, ну, какие в три часа ночи самолёты, если ночь, темно и ничего не видно, хотя там всё фонарями обсвечено. Да и Кольцово от нас это не Кыштым, а все сто километров.
Мы с мамой подумали, ну и ладно, пусть смотрит свои самолёты и спокойно легли спать и хорошо что позвонил.
Сынишка явился домой в семь утра довольный и заявил нам так с порога, что самолёты – это здорово, вот бы на них полетать.
-Полетаешь, ещё успеешь, - буркнул я, совершенно не выспавшийся.
А сынуля хоть пруд пруди - завалился спать и продрых аж до двух дня.
-Ты бы всё-таки так далеко не уезжал, - попросила его мама, когда чадо проснулось, - а то мы волнуемся и не спим из-за тебя.
Сынуля наш взял эту просьбу мамы на вооружение, три недели никуда не пропадал, а потом пропал и окончательно, причём опять в ночь.
И в двенадцать его нет, и в час, и в три, и в четыре, и в пять.
Лично я больше ждать не мог и вырубился на кровати, а мама продолжала сидеть в кресле, держа в руках сотовый телефон в надежде, что сын всё же позвонит.
А он и вправду позвонил в половине шестого и сообщил:
-Я в Миассе, изучаю Ильменский заповедник.
Почему этот Ильменский заповедник надо изучать ночью, а не днём, это я так и не понял из объяснений сына, когда он в десять часов явился домой. Да и далековат от нас этот Миасс, считай двести километров, если не с гаком. Я его спросил:
-Хоть тебе понравился заповедник, в котором сам я бывал по молодости?
-Очень понравился, красиво там, - ответил сынишка. - При полной Луне всё видно.
Ну, хоть при Луне, так и то ладно.
И вот теперь мы не знаем, куда пропадёт наш сынок в следующий раз. Наверное, в Москву укатит, хотя до Москвы за одну ночь не доехать, но до Волги можно. Может он этими красотами матушки нашей реки понаслаждаться захочет, кто ведь его знает.
Молодость – одним словом и никуда тут не деться. Запрещать нельзя - большой наш сын уже и запретами только хуже сделаешь. А может быть это и хорошо, что край родной он изучает. Это лучше, чем пить в подворотне. Единственное, что здесь непонятно: так почему ночью он все свои поездки делает. Есть же выходные – суббота и воскресенье, так и валяй. Впрочем, нам это уже не понять с высоты наших лет, потому что мы «предки», как нас называют, а «предки» редко вообще-то молодёжь понимают. Может быть и к сожалению.
06.10.2009 13:45
Смолюк А.Л.