Ваня Тапкин

               
Наш автозак остановили на промзоне. Красноярская зима смеялась над всеми теориями о глобальном потеплении. И в этот день было особенно холодно. Фсиновцы в этот день были почему-то особо строги. Они не разговаривали, а лаяли на прибывших.  Сумки в одну сторону, построится в колонну по 4-ре человека. Услышав фамилию выйти из строя и встать в другой стороне. Я уже не первый раз приезжал с этапниками в нашу колонию, возвращаясь из больницы, где врачи ФСИН делали вид что меня обследуют.
Пока ехал в автозаке уже успел подружиться с Игорем Иосифовичем. Его привезли из ИК томской области, владелец крупного завода, который по всей видимости у него попросту отобрали люди, наделённые властью и возможно действующие сотрудники силовых подразделений.
Наконец «начальник» провёл перекличку и велел брать сумки и следовать за сотрудником. Игорь Иосифович удивился, что тут при приезде никого не избили. Ведь даже на «чёрной» зоне откуда он приехал всех вновь прибывших жестоко поколотили. Не обошла чаща сия и его 55-ти летнего, полу инвалида.
Через 500 метров по жуткому морозному ветру, мы наконец то пришли в тепло. После обыска, душа и выдачи нам постельных принадлежностей нас повели в карантинное помещение.
Барак оказался вполне стандартным, секции по 4 и 10 человек. Всего в карантине могло разместиться человек 40. Начальник карантина дагестанец, Зонту Исаакович, в колонии шла молва что он часто даёт волю рукам. Поэтому арестанты старались с ним не конфликтовать. «Зонт», так его называли зэки между собой, был прирождённый вояка в смысле муштры, он буквально бредил всем армейским. И постоянно от зеков требовал армейской дисциплины, иногда даже заговариваясь, обращаясь к зекам он говорил вы же солдаты, должна быть дисциплина. На что зеки иной раз резонно замечали, что они не в армии, а на зоне, в ответ зонт кричал разговорчики в строю. Построение-перекличка, почти всегда проходила на улице. Собственно, сама перекличка занимала буквально 5 минут, но при этом зеки стояли в строю около часа при суровом морозе в ожидании, когда она начнётся.  И так два раза в день утром и вечером. Лишь пару раз за две недели, зарядка и перекличка проходили в помещении, тогда сибирские морозы ударили ниже 30-ти.
Буквально на следующий день по прибытии мне принесли кипу газет. Я выезжал из колонии в больницу, на две недели, и вот за всё это время выписанные для меня газеты, складировались и были мне выданы в один миг. С Игорем мы буквально накинулись на них. «Новая Газета», «Коммерсантъ», «Советская Россия», «Новое Время», «Профиль», «Эксперт». Игорь и у себя выписывал «новую» так что у него было представление о происходящих событиях в стране. И у нас потекли задушевные около политических разговоров. Вообще для меня за долгие месяцы отсутствия возможности пообщаться с высокоинтеллектуальным и интеллигентным человеком было очень отрадно.
В колонии по словам начальника средний возраст заключённых был 22 года. Чаще всего это зэки уже отсидевшие какое-то время на малолетке и приехавшие досиживать свой срок на взросляк в колонию общего режима по достижению 18-ти летнего возраста. Ребята в основном не закончили даже средней школы, бродяжничавшие в детские годы, дети наркоманов, алкоголиков и т.д. Какие уж тут, высокоинтеллектуальные разговоры.
И вот однажды играя в комнате для отдыха в шахматы мы услышали, как совсем молоденький арестант, какой-то нерусской северной национальности, буквально проповедовал близкую мне по духу точку зрения.  Я, пожалуй, не смогу дословно воспроизвести речь, да и вслушался в суть разговора я не с начала, но вот что я запомнил……
……………………….Власть принадлежит владельцам крупного бизнеса они же постоянно монополизируют всё новые сферы. Вот допустим ранее на нашей улице было с десяток разных продуктовых магазинов, а теперь три сетевых. Вполне возможно, что и у этих сетей кстати одни и те же владельцы. Что мы получаем в сухом остатке, а то что ранее было 10 владельцев способных создавать новые бизнес проекты в сфере малого бизнеса, покупать себе недвижимость, автомобили, обучать детей в престижных вузах, и вообще облагораживать социальную среду где они живут.  Сегодня в этих магазинах есть лишь несколько сотен наёмных работников которые влачат жалкое существование, работая за копейки, а порою даже не получая зарплат вовсе.  Ну возможно управляющий имеет более-менее достойную зарплату, но разумеется его доход будет ниже в десятки раз чем доход владельца магазина ранее.
При этом власть реально, да и самое важное идеологически отстранилась от создания каких-либо альтернативных рабочих мест для лишившихся оных. В т.ч. потому что в сетевых магазинах как правило за счёт разного рода технологических стандартов количество рабочих мест существенно сокращается. В прочем, как и в других сферах при монополизации.  Итак, п сути представители власти используя свои властные возможности по сути сокращают количество рабочих мест. Постоянно совершенствуя технологию выжимания прибыли из той ил иной сферы деятельности. Это происходит повсеместно и практически во всех сферах деятельности. Таким образом те от деятельности кого должно зависеть наше благосостояние, наша социальная устроенность, появление новых рабочих мест. От них с регулярным постоянством исходит лишь удушение свобод, как политических, так и экономических.
 При этом вероятно понимая, что десятки миллионов не обустроенный в социальном смысле граждан, в какой-то момент могут предъявить власти свои законные права и на власть, да и на собственность представителей власти. Власть создаёт всё новые полицейские подразделения. Благо ресурсы теперь все сконцентрированы только у правящей верхушки. И до определённой поры кормить силовиков можно безболезненно.
Но всё когда-нибудь кончается. Представим теперь ситуацию, когда в стране случится финансовый и экономический кризис.  Банки не смогут выполнять свои обязательства перед кредиторами как перед населением, вложившим средства в эти банки так и иностранными, сетевые монополии и не только в сфере торговли, тоже втянуться в эту воронку, обанкротятся.  У власти не будет достаточного количества денег что бы оплачивать разросшийся аппарат, чиновников, силовых структур и т.д. Фактически прекратятся выплаты пенсий, зарплат бюджетникам. Начнётся хаос и вероятней всего в такой ситуации народ затребует обобществить собственность монополий, да и банковский сектор, который в прочем по сути является лишь одним из отделов бизнес сферы власть предержащих. Вероятно, таким способом и начнётся строительство нового, социалистического общества. ….
Один из собеседников спросил рассказчика. А что же опять не раздать магазины и заводы по новым более мелким собственникам и как бы начать всё заново.  Смысла в этом никакого нет потому что при капитализме всё опять монополизируется отвечал северянин. 
Что не хило? Наша реакция с Игорем была очень даже удивлённой. Я решил познакомиться с парнем им оказался Ваня Тапкин, по национальности он был Ненец. Привезли его из г. Дудинка, енисейский портовый город один из самых северных портов Красноярского края, находящегося недалеко от Норильска.  Ваня был осужден по ст. 158 ч.2 за кражу. Рост у него был не более 155 см. Очень щупленький, полу ребёнок, с бегающими глазами, искрящимися любопытством.
С Иваном мы стали чаще общаться, я стал давать ему газеты, он был очень рад им особо полюбились ему «Советская Россия» и «Новая Газета».
Я попросил его рассказать о себе. У Вани умерли и папа, и мама от водки, северные народы не переносят спиртного органически, но часто их представители пьют, этот страшных для них яд, без краев.
Он с старшей сестрой воспитывался в детском доме. Совсем не говорил на ненецком языке, а его сестра чуть помнила. Но она кстати говорила по-Немецки, это получилась потому что она ещё в малом возрасте перепутала Ненцев с Немцами вот таки и стала интересоваться Немецким языком.
Ваня же больше интересовался историей своего народа, но он всего один раз был на настоящем стойбище у каких-то своих дальних родственников. Которые кстати там тоже крепко пили водку и чуть друг друга не перестреляли. Они с сестрой дождались вертолёта и более к родственникам не ездили. Ваня очень любил читать, он действительно прочёл массу книг для его возраста.
Вань поинтересовался я у него, а откуда ты понабрался таких знаний о нынешней системе власти. Я читал много подобных текстов в интернете, да и Ленин у нас в библиотеке есть.
Он мог часами говорить про северное сияние, про полярные ночи и про бескрайние просторы тундры, застланные цветами в скоротечную заполярную весну. А хотел бы ты жить там, где жили твои предки? Раньше хотел, но теперь уже, наверное, не смогу. Я уже считай Русский, даже крещён и показал небольшой крестик, висевший на тоненькой ниточке у него на шее.   
В тюрьму он попал за то, что помог напилить какие-то дрова одинокой бабушке. С официальной точки зрения дело было так, он украл бензопилу или электропилу «штиль» у какого-то своего соседа тот заяви в полицию Ваню арестовали и осудили на два года.  Но по словам Ивана история была совсем в другом.
Ваня рассказывал о своей истории как рассказывают многие зеки и мы слушали.
Его сестра, стройная красавица, приглянулась местному участковому. Но девушка была неприступна. Участковый умолял стать её сговорчивей, даже обещал развестись со своей семьёй. Он стал буквально преследовать сестру. В итоге та буквально сбежала в Петербург. Поехала она туда  учиться, в какой-то лингвистический институт. И поступила! Участковый за это бегство решил отомстить Ивану. Козни ему строил постоянно, не скрывая при этом что если сестра не вернётся, то он его посадит.
Однажды его знакомый предложил Ивану помочь бабушке напилить дрова при этом выдав самолично свою пилу. Сказав, что сам придёт к ней чуть позже. Иван, взвалив пилу на плечи, пошёл по нужному адресу. По дороге его остановил наряд полиции, так как поступил сигнал что у его знакомого якобы украли пилу. Вот так поймав его с поличным, полиция и закрыла паренька. Судья не хотел лишать его свободы хотя бы до суда. Но у участкового родственники в прокуратуре и в следственных органах, так что решение фактически приняли за судью, как это очень часто бывает в российской действительности.
Иван до суда несколько месяцев пробыл в СИЗО, ИВС и т.д. Конечно могли бы судебное разбирательство назначить скорее, но, наверное, кто-то прилагал руку для того что бы его без суда держать как можно дольше. Зная, что парню некому помочь, но в тюрьме ему давали телефон. Следователь несколько раз просил его связаться с сестрой и попросить, что бы она вернулась в Дудинку. Тогда мол ты сразу выйдешь на свободу.  Но Ваня знал, как сестра мечтала учиться в Питере в институте. И он каждый раз отказывался говорить с сестрой на эти темы. Сестра знала, что он в тюрьме и каждый раз при разговоре предлагала приехать. Иван уверял её что скоро судья во всём разберётся, и он будет на свободе. Но судья не разбирался ни скоро, ни медленно.
Однажды, когда уже было назначено заседание суда, Ивану никто не ответил на звонок. И так продолжалось несколько дней. Суд прошёл Ивану дали срок.
Иван закончил свой рассказ, все негодовали да как же так можно. Я спросил, а что же сестра то знает, что ты здесь.  А сестры больше нет у меня. Как это нет? Все затихли. Сестру убили в Петербурге. Как же, кто? Вдруг воскликнуло несколько голосов. Скинхеды, молодые. Думали, что она Киргизка или Узбечка. Они ведь не знали, что она Россиянка и крещённая, как бы оправдывая убийц своей сестры произнёс Тапкин. Кто-то в полной тишине прошептал, вот блин жизнь. Держись Ванька, кто-то из соседей потрепал его по плечу. Иван помолчал, а потом вдруг сказал, в мире много горя, нужно что бы многое было по-другому тогда и не будет того что произошло в моей жизни.
Я вышел с тяжёлым чувством, а врачи мне категорически запретили переживать, нервничать. Через минуты десять в комнате никого практически не было, там был лишь Иван и Пахом.  Я услышал лишь обрывки фраз, иди ко мне говорю не пожалеешь.  Пахом был огромной силы и огромного роста, бригадир на промзоне на каком-то выгодном направлении в их бригаде даже оплачивали работу. Он сидел за убийство нерусского вроде бы в какой-то честной драке, до тюрьмы он был националистом, он взял Ивана к себе в бригаду. Кто знает может быть он таким образом пытался исправить какие-то ошибки в своей жизни.
Через пару дней меня опять определили в отряд строгих условий содержания. Более Тапкина я не видел. Но как-то встретив Игоря, который стал библиотекарем колонии, я от него узнал, что Иван регулярно ходит в библиотеку и берёт очень серьёзные книги, всё чаще такие в которых написано, как сделать жизнь нашего общества лучше.