Дорогой из желтого кирпича Элли идет в Изумрудный ли город? Вот указатель кричит о проблемах: «Услышь меня, девочка, тебе направо». Элли упрямая, мотает головой и не туда сворачивает. Пара фонарей подмигивает единственным глазом и чихает от собственной сажи, тонкий звон одинокого колокольчика, такому до церковного, как Элли до Изумрудного.
Каждый шаг и каждый удар – ну вы понимаете…
Дорогой из желтого кирпича Элли идет, а Тотошка уныло тащится рядом, у песика пара щеночков остались в далеком – дома. Девчонка безжалостна в своем «хочу», говорит: «Тотошка, идем». Кто бедному Тото оставляет выбор? У развилки к тому же сворачивая не туда, унылый Тотошка совсем сдается. Вздорной Элли, наверное, видно, как в тумане светит заманчиво серый. Она говорит, что город Изумрудный разбился в смог и теперь парит где-то между «правда» и «неизбежность».
Дорога из желтого кирпича Элли приводит в дальние страны: у жителей в ней печаль в глазах, а в косах седых у девиц плутают звезды. Элли вздыхает и говорит «привет». Девочке не страшно заговаривать первой, ломит тонкие кости на погоды изгиб, и где-то внутри скребется тихонько «мама…».
Девочка приседает к грустному Тото и поднимает его на руки.
- Знаешь, мой милый песик, я обманула насчет куда мы, - говорит ему тоже грустная Элли, - мы не шли в Изумрудный. У дороги из желтого кирпича есть не только надежда, еще в ней скрывается вечность.
Девочка упрямая, мудрая Элли, поднимает кем-то оставленный компас. Стрелка вертится долго, а когда замирает, там, где должен быть север земной, вдруг встает совершенно чужое солнце. В лунной пыли совершенно иное начало «знаешь…», Элли заглядывает в черные бусины глаз Тото и объясняет:
- Тотошка, мы теперь живем на луне, у нас закончилось завтра.