Джекпот

Полуфинал Блэкджека-2017

– Что это? – Морозов вертел в руках подсумок, закрытый на хитрый, не желающий открываться, клапан.
– Не видишь? Хранилище, – пропыхтел Эвеннет, задраивая заднюю панель своего "орлана", и ухмыльнулся. – Что, не поддаётся?
Облачённые в скафандры, они стояли в тамбуре, готовясь перейти в посадочный модуль.
– Похоже на кобуру.
– А если и так: как назовёшь, так и выстрелит, – американец прицепил к подсумку ремень. – Чего встал? Помоги.
Русский перебросил ремень ему через плечо, поправил бур-пробник у себя на предплечье и отвернулся к люку.
– Не заморачивайся, – Эвеннет похлопал напарника по спине. – Спускаемся. Бог не ждёт.

Бог походил на картофелину, которую неумело очистили от кожуры, процарапав на поверхности длинные продольные борозды. К тому же и больной фитофторой, если судить по вырезанному на треть в глубину кратеру Стикни.
Командир миссии "Фобос" Джон Эвеннет, положив руку на джойстик, шёл "на ручнике", сверяясь с альтиметром и нейросетью навигационной системы. Справа, на контроле коррекции, стоял Павел Морозов. Посадочный модуль Кондор, по сути открытая всем ветрам квадратная платформа с кафедрой-пультом в центре, оседлавшая систему двигателей и жизнеобеспечения, растопырив пальцы амортизаторов, перемещался на высоте ста метров по круговой орбите планетоида.
– Хьюстон-Восточный, продолжаем движение к порту приписки. Рандеву через неполных восемь минут. Солнце в зените, видимость семьдесят процентов: пылит. Так что синоптикам минусуем карму. Приём.
Полковник ВВС США Джон Эвеннет придерживался законов, принципов и строгой диеты и наверное поэтому был худ и костист. Улыбчивый и добродушный Морозов был круглолиц, на полголовы ниже, но шире в плечах и массивнее, хотя тоже не употреблял лишнего, любил свою семью и страну. Но в "орланах" с зеркальными гермошлемами они выглядели как две куклы с одного конвейера.
– Как наши дела, подполковник?
– Не спеша, – ответил русский, считывая инфу с ползущего по экрану столбца цифр, – и крайне осторожно.
– Да уж, спустить под хвост одну четвёртую годового бюджета США будет больно, – кивнул американец. – На одном Марсе мы все сколько угробили: двадцать один аппарат?
– Двадцать, – поправил Морозов, – "Фобос-грунт" не в счёт.
– С чего бы?
– Распил денег. Половина спецов к тому времени торговала шмотками, чтобы только прокормиться.
– Эм-м... Вам там, конечно, виднее.

Пыль висела над Фобосом искрящейся на солнце вуалью. Эффектно, но контрпродуктивно для наблюдений. Длинноволновое зондирование указывало на значительную толщину реголита: от тридцати до шестидесяти сантиметров – настоящий зыбун!
Проплывающую внизу серую, местами чёрную, как сажа, поверхность густо усеивали кратеры и загадочные, едва не через весь планетоид, борозды-желоба – как следы волочения связки гигантских булыжников. Считалось, что вблизи Стикни они обязаны происхождением той же катастрофе, в которой появился и сам кратер. Но почему они проходят и по дну кратера, спускаясь по одной стенке и поднимаясь по другой? Это исключало их одновременное возникновение. Кратер старше, чем борозды. Толкового объяснения никто не нашёл.
Через почти пятьдесят семь с шестью нулями километров и через шесть минут откликнулась Земля:
– Это Хьюстон-Восточный. Слышим вас хорошо, Кондор. Картинка отличная. Ждём сенсацию. Делаем ставки. Приём.
– Может, и нам пора? У тебя как с предчувствием, напарник?
– Ну, я конечно не Роза Кулешова...
– А у меня стояк. Уже с минуту. Прямо бейсбольная бита.
– Зонд Брейсуэлла, как тебе? – предложил Морозов.
– Ноль активности. Молчит, как труп. Разве что пауза между сбором информации и передачей её адресату превышает сто лет.
– Тогда – защитное устройство? От вторжений извне. – продолжил русский.
– Вряд ли. Я бы подобное смонтировал в поясе Койпера, а лучше – в облаке Оорта.
– Кстати о Койпере. НАСА же фиксировало вспышки в январе две тысячи шестого?
– В отличие от Накамуры – мы засекли не четыре, а девять, – сказал Эвеннет. – Все в пределах трёхсот мегатонн.
– Был ещё одиночный в марте.
– Первый раз слышу, – по голосу, американец и впрямь удивился.
– Вы поэтому сменили курс "Новым горизонтам"? И таки ничего не нашли?
– Мы передали вам данные. Ни радиации, ни обломков.
– Ну да. То-то Россия настояла на совместном полёте к Фобосу, – усмехнулся русский.
– Кабы, подполковник, не ваши сто семидесятые для первой ступени... А так, доберёмся до "Монолита", лететь куда-либо еще, возможно, не понадобится.
– Алан Хильдебранд. Почти дословно, – Морозов прокашлялся и сухо, без выражения, процитировал. - "Мы должны посетить спутники Марса. И в первую очередь Фобос. Там стоит "Монолит" – очень странная структура для столь маленького космического объекта в форме картофелины, который делает оборот вокруг Марса каждые 7 часов". А это Базз Олдрин.
– Тебя, Пал Алексаныч, на малине не проведёшь.
– На мякине.
– Точно.
– Между прочим, Джон, можешь поздравить.
– С чем?
– Магнитометр показал ноль сорок восемь эрстед. Ухохотаться.
– Ты ошибся. У Земли – ноль пять.
– Это ваш, американский, магнитометр, – Морозов показал Эвеннету средний палец.
– Бред! У дедушки Марса нет магнитного поля, у Венеры – кот наплакал. Откуда оно у закоченевшего снежка? Поле? Серьёзно? Без конвективных потоков?!
– И всё же с тебя причитается.
– Четыре будвайзера за мой счёт. Доволен?
– В восемьдесят девятом по программе "Фобос-2" получили то же значение.
– Ха, ты в те годы ещё дурку валял. Шиш тебе, а не пиво. А почему НАСА не в курсе?
– Перестраховались. Ты же не поверил. Выглядело неправдоподобно.
– Так и есть... Смотри-ка, – фыркнул американец, указывая пальцем на цепочку кратеров, выстроившихся по прямой, – "заклёпки" Шкловского.
– Чего? – не понял Павел, потом, разглядев, засмеялся. – Ну да, космический ковчег... Да ты, Джон, уникум, цитируешь советских знаменитостей.
– Врага нужно знать в лицо.
– Юмор, ага: если враг не сдаётся, ищем другого врага.

– Так, Морозов, по моей команде включишь FHARAD. Как запланировали, по инструкции – на счёт "ноль". Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять...
Плоская вершина Монолита высунулась из-за горизонта, высветилась, засверкала, заиграла, как зеркало двенадцатиметрового рефлектора, освещённого жаркими лучами южного солнца.
– Он сбросил маскировку. Чтоб я сдох, – выдавил Эвеннет.
По мере вращения спускаемого модуля по орбите, Монолит приближался, прирастая формой и фантастическими подробностями, приобретая черты гранёного, отсвечивающего металлом, "карандаша". Причём грани были не одинаковые, вогнутые у вершины они разбухали, вспучивались и у самой поверхности, на границе соприкосновения, превращались в многослойный растёкшийся блин. Как будто некий сокрушающий удар вогнал "карандаш" в землю. Однако "шляпка" выглядела не только неповреждённой: её словно заново отшлифовали до блеска.
– Передача идёт? Ну мы герои. Давай зондирование, – прошипел американец, – сразу двадцать пять мегагерц. Чтобы наверняка, просветим вглубь до километра. Маршевый, "стоп". Гаси маневровыми. Хьюстон-Восточный. Мы на месте. Высота объекта восемьдесят один. Приоритет по протоколам А, Б. Приём.
Морозов запустил локатор: на экране появилась картинка, и брови его полезли вверх... Рядами, секция за секцией, вверх, вниз, вдаль.
– Джон, – начал было русский, впитывая изображение глазами.
В наушниках противно заверещал сигнал тревоги, габаритные огни по краям платформы вспыхнули багрянцем, на дисплеях скафандров появилась надпись на английском и русском:
"АКТИВНОЕ ВТОРЖЕНИЕ. ВЫКЛЮЧИТЕ ЛОКАТОР. ПОВТОРЯЕМ. НЕМЕДЛЕННО ВЫКЛЮЧИТЕ ЛОКАТОР".
– Что? Какой идиот влез на закрытый канал?
– Джон, послушай...
– Подполковник, скажи, что это шутка, плять. Не смешно. Про русских хакеров.
Морозов потянулся к кнопке пуска, но локатор уже деактивировался. Вернее, что-то или кто-то его отключил, и на мониторе пульта высветилось:
"СПУСКАЙТЕСЬ".

Онемевшие, придавленные, они стояли перед махиной Монолита по щиколотку в пыли, в белоснежных скафандрах, как два рисовых зёрнышка – нет, как две сахарные крупинки, – на разбитом в хлам кухонном столе перед мудрёным импортным чайником. "Чайник" расцветился гирляндами бегущих огней, в возбуждении бурлил, закипая. Свистел где-то в вышине спускаемый пар, под ногами ощутимо потряхивало. Скрещённые лучи невидимых прожекторов скользили вверх-вниз, вызывая в памяти заезженную картинку Голливуда.
Время пить чай: хозяева заждались, а гости припозднились. На грани, обращённой к ним, на высоте метров десяти, над щелью входа, нелепая в своей абсурдности, в обрамлении воздушных шариков всех цветов радуги, горела неоновая вывеска:
"ПОЗДРАВЛЯЕМ!"
Неожиданно под звуки фанфар в головах людей возник Голос, с нотками восхищения и даже зависти:
"Аллилуйя! Вау! Обалдеть! Граждане Земли, рады сообщить, что вы выиграли "Увлекательное галактическое путешествие". Иная трансцендентность, другие миры, новые соседи на изысканный вкус. Бонус: основные расходы - за счёт Предприятия! Вы подтверждаете согласие?"
– Джон, не вздумай.
Эвеннет медленно обернулся, посмотрел:
– А, проблема...
– Вы подтверждаете согласие?
– Минуту. Дайте мне минуту.
Морозов отстегнул бур-пробник, который одновременно являлся сапёрной лопатой, и, разворачивая клинок, зачем-то оставил его перпендикулярно рукоятке:
– Всё не так, полковник. На мониторе, я видел. А это: красивые фантики, бусы. Вспомни историю. Они лгут.
– Разумеется.
Эвеннет вытащил из подсумка необычного вида пистолет, больше похожий на пневматик для подводный охоты, и направил ствол с острым навершием на русского.
– Будет война, – предупредил Морозов.
– Плевать. Америка превыше всего.
– Ах да, на кону Грааль, магистерий, лампа Аладдина.
– Такой был план: приз не делится на двоих. Увы.
Полёт дротика – как бросок змеи с посверком леера, струной натянувшимся между американцем и русским.
Следом происходит несколько событий: наконечник ударяет в подставленный щитком клинок лопаты, черенок дёргает в сторону и шрапнель из восьми стальных шариков, выстреленная "буром-пробником", чиркает в паре сантиметров от гермошлема Эвеннета подобно облаку метеоритов.
– Да вы, погляжу, тёртые перцы, – процедил Эвеннет, и дротик угрём метнулся к своему хозяину.
– А то.
"Мы зафиксировали агрессивные действия, классифицируемые как попытка убийства. Это так?"
– Так и есть, – сказал Морозов, делая движение, словно передёргивая затвор.
– Это пат, напарник, – американец демонстративно поднял левую руку, а правой начал засовывать пистолет в подсумок.
Русский сложил клинок лопаты к рукоятке и пристегнул оружие на место.
– Мы подтверждаем согласие, – сказал Эвеннет.
Голос не ответил. Какое-то время они стояли и ждали, затем, не сговариваясь, побрели к Монолиту. Так, в молчании, они прошагали минут пять. До входа оставалось метров триста, когда Морозов встал и топнул ногой:
– Там их миллиарды. Может больше. Ни один не похож на другого. Неподвижные. Лежат-висят, мёртвые или живые - не поймёшь.
– Зачем?
– Вот и я том.
"Внимание! Был проведён анализ. Обычно, вышедшие в космос не подвержены социальным антагонизмам. Потребности общества реализуются на транспланетарном уровне. Мы же обнаружили у вас нарушения логики, психики, а также недопустимый примат индивидуального над общественным. Поддержание жизни в организмах - без признаков оптимизации. Вы можете подтвердить, что не являетесь имитациями настоящих разумных?"
– Что требуется: справка? – съязвил Морозов.
– Мы как бы лучшие представители человечества, – рубанул Эвеннет.
"Тогда ситуация опасней, чем представлялась. Ваш галактический кластер будет   отключён от подачи энергии для проведения профилактических работ. Время на сборы стандартное: один час двадцать минут. – Голос стал сухим, официальным. – После этого ваши космические средства обязаны доставить обитателей звёздной системы к данному порталу. Дисфункция и архивация опоздавших - за счёт опоздавших. Спасибо за доверие!"
– Дисфункция? Архивация? – Джон Эвеннет сжал кулаки. – Вы спятили? И что ещё за космические средства доставки? Мы лишь начали. Едва выкарабкались за орбиту!
Он завертел головой:
– Обесточат они... Доверие? А засуньте себе в жопу.
Морозов кивнул вверх, полковник поднял глаза и замер – звёзды: с ними что-то не так.
"Наверное, показалось". Он разглядывал знакомые с детства созвездия и вдруг, одна за другой погасли семь пылинок ковша Большой медведицы – будто стёрли. Мигнул и исчез Алголь. Задрожал, растворяясь, Денеб, за ним – Полярная, Вега. Пустота, ещё пустота...
– Всё вы, – констатировал русский. – Вечно со своим кольтом суёте нос, куда не просят.
– Знаешь, что... – американец потянул было пистолет наружу, потом решительно пихнул обратно.
– Удиви меня, – сказал Морозов.
– Есть предложение, – огрызнулся Эвеннет. – Входим, разоптимизируем к епеням всё что шевелится и сваливаем. Ты как?
– Легко. Хотя и поздновато.
– Ага, и фонари не светят. Но мы же помним дорогу назад.
И они оглянулись на одинокий, посреди подступающей тьмы, Кондор – на символ человечества.

(C) Yeji Kowach 05/07/2017