Есть у истоков Шексны небольшая деревня. История ее уходит далеко в дохристианскую Русь, из поколения в поколение передаются там древние знания. Раньше она не отличалась от своих поселений-соседей: деревянные дома, изгороди, сады, в лесу на отшибе – капище. Но пошла волна негативная на Русь. Шла она с юга и вскоре добралась и до северов. Покорила да поработила она народ русский, стала свободному народу внедрять психологию раба, все ценности да веру перевернула с ног на голову. Шло войско князя-предателя, да навязывало силой новую веру да новое чужое мировоззрение, каноны да традиции новые. Но одна деревня не прогнулась под натиском тьмы. Приходили в дома её дружинники князевы, выводили хозяев на мороз да бросали в реку. Но не согласились сельчане. И полетели копья да стрелы в ответ на нашествие войска смутного, да не совладать одной деревушке с ним, а на помощь позвать некого. И тогда деревня исчезла с глаз людских. Не осталось на ее месте камня на камне. А княжье войско так и не поняло, что произошло. Долго голову ломали, а потом плюнули, да и доложили князю, что всех окрестили в новую веру, а несогласных утопили да в землю втоптали, а одну деревню несогласную бунтующую сожгли дотла, да так, что следа не осталось. Обрадовался князь вести такой с северов, напоил солдат своих и воеводу сбитнем медовым, да и велел всем забыть о той деревне. А деревня та стоит и сегодня. Только не каждому дано видеть ее. Рядом крупные сёла, монастыри, видавшие виды, дороги, полные машин, переправа паромная у самого Белого озера, да никто так и не заметил деревни той на берегу реки. Только видно обломок не то храма, не то замка выше парома по реке. А иной глаз увидит, как стоят меж вековых сосен избы тесаные, как выйдут на рассвете мужики разухабистые в расшитых рубахах бревна пилить да молодым дом строить, а дети малые с удочками на берегу сидят, женщины в домах хозяйничают, сор выметают да пироги пекут. Жизнь тут во всю ключом бьет, а люди ходят сквозь нее, будто слепые, и не замечают.
Близилось летнее солнцестояние. Паром через Шексну совершил свой последний рейс, ошвартовался у правого берега и выключил мотор. Воцарилась северная тишина, нарушаемая лишь шумом волн. Солнце висело низко над горизонтом и двигалось к северу. До астрономической полночи оставалось меньше часа. Паромщик, несущий ночную вахту, вышел из каюты на палубу. Свежий ветер обдувал его лицо, в водной глади отражались редкие звезды, разбавляющие нависшую далеко на юге темноту. Солнце казалось вдвое большего размера, чем обычно. Паромщик не видел такого ни разу, и это его сильно насторожило. Ни на реке, ни на озере, ни на берегах не было ни души. Но вдруг…
Под разрушенным каменным сводом обломка, торчащего из воды, мелькнул белый парус. Паромщик знал, что там никого не было, да и быть не может и сначала подумал, что это ему показалось. Но не прошло и минуты, как из-за этого обломка вышла деревянная парусная лодка и пошла по озеру навстречу солнцу. Паромщик побежал в рубку, взял бинокль и выскочил на мостик. Он был уверен, что видение исчезнет, но лодка продолжала удаляться от истока Шексны на север, оставляя на озере след. В лодке сидел человек в белой расшитой рубахе, с длинными вьющимися волосами и густой бородой. Рубаха была подпоясана плетеным кожаным ремнём, на котором висела маленькая берестяная сумка. На ногах были белые шаровары, заправленные в высокие сапоги.
— Вот те на. Или я свихнулся, или у нас на озере призраки появились. Ты кто такой? — подумал паромщик. Как будто прочитав его мысль, человек в лодке обернулся, помахал ему рукой и ответил:
— Ты ничего не видел. Да и не поверит тебе никто, только за психа сочтут.
Казалось, время остановилось, Земля прекратила вращение, Солнце, зависшее на севере и видное только на одну треть, стало увеличиваться; его золотистый, но холодный свет озарил берега реки. Но ни одна птица не подала голоса, а лодка продолжала удаляться абсолютно бесшумно. Оцепеневший паромщик смотрел вслед уходящему парусу, а потом пошел в каюту немного вздремнуть. Но вскоре его разбудил гул сирены. Он вышел и увидел на противоположном берегу машину скорой помощи, просящей срочно переправить ее. «Видать, за мной приехала, психиатрическая» — мимолетно подумал паромщик. Но делать было нечего. Он завел мотор и поехал за машиной. А солнце так и светило с севера, словно не прошло и получаса. И часы в рубке стояли, как заколдованные. И тут паромщик снова увидел лодку, которая шла уже достаточно близко и ему наперерез. Паром отдал швартовы и на полном ходу шел к машине, но лодка не свернула и не сбросила скорости. «Сейчас я тебя утоплю. Куда же ты прёшь?» Хотя по правилам парусное судно имеет преимущество перед моторным, и паром должен лодку пропустить, а паром все равно шел на полном газу — скорая ждет, медлить нельзя, а спецсигналы здесь просто так не включают — это не город. Но лодка все так же шла носом прямо в паром. В последний момент паромщик, поняв, что столкновения уже не избежать, переложил винты на реверс и начал экстренно тормозить. Машина стала моргать фарами, явно прося поторопиться. А лодка… Лодка пошла сквозь паром, только верхняя половина паруса прошла над его палубой! Не понимая происходящего, паромщик отправился дальше переправлять машину.
— Ты что, выпил? Там человек умирает, я тебе сигналю, а ты паром посреди реки тормозишь! Ты что, идиот? — послышался голос водителя.
— Ты лодку видел?
— Какую еще лодку?
— Да вот шла, парусная.
— Точно пьяный. Позвоню утром твоему начальству…
— Да не пил я! Своими глазами видел!
— Если бы не срочный вызов… Ну постой у меня, утром я за тобой заеду. Уже с другой бригадой. Лодки у него сквозь паром ходят. А черти у штурвала не мерещатся?
Машина уехала к больному, а на Шексне снова появилась лодка. Но на этот раз она была вполне материальной и причалила к борту парома. В ней сидел тот же человек, и он обратился к паромщику по имени:
— Садись, кое-что покажу!
— Нельзя. Паром не могу бросить!
— Да привяжи его покрепче, заглуши двигатель… Солнце не так часто зависает на севере. Вернее, у вас нечасто, а у нас оно только там и всходит.
— Ну ладно. Только ты привези меня сюда. А то что мои домашние подумают? Да и скорая обратно поедет…
— Скорая поедет в Кириллов. Там другой паром ходит. А мы до конца твоей вахты управимся. Время замедлим если что. Садись, поехали.
Паромщик прыгнул в лодку, и они пошли на север прямо к солнцу. Вскоре среди поросшего сосной и лиственницей берега появилась деревня. Сколько ни служил паромщик в этих краях, на чем только ни ходил, сколько ни читал он лоции, ни о какой деревне здесь речи не было!
Они причалили к берегу. На ровной поляне стояли рубленые дома с резными наличниками и ставнями. Среди них стояло какое-то странное сооружение с воротом, но явно не колодец — в озере была чистейшая вода. Из одной избы вышли двое мужиков, сели в лодку и поехали ловить рыбу.
— Их вы тоже не видите. И деревню эту видишь только ты и только сегодня.
— Почему? И почему именно я?
— Мы укрылись здесь от человечества, жаждущего войны. Более тысячи лет назад нас здесь было очень много, мы дружили с соседними селами, которые вам видны и в которых даже развита цивилизация и промышленность, но они в свое время предали нас и прогнулись под системой. А к нам пришли с войной. Если бы мы не исчезли с ваших глаз, нас бы просто убили. Посмотри, как твой мир выглядит отсюда!
Картина, которую увидел паромщик, была устрашающей. По огромной театральной сцене были раскиданы мелкие декорации. Все они были окутаны густым дымом, в котором, абсолютно ничего не видя, носились из стороны в сторону полузвери-полулюди с кровавыми костями и острыми зубами, рыча и тявкая друг на друга, преимущественно в спину. В руках у многих были какие-то железяки, и в глазах читалось нечто в стиле «сейчас мое терпение лопнет, и я начну этой железкой убивать». А у менее агрессивных — «держите меня семеро».
— Это мы?
— Да, ваша суть на сегодняшний день именно такова. Вы на грани войны. Покажись мы вам на глаза — вы нас тут же втопчете в грязь. Именно так войско, пришедшее к нам в те исторические времена, доложило князю. Но я не это хочу тебе показать. Мы рано или поздно должны объединиться. И далеко не ради войны. У нас есть ценные знания для вас, мы должны передать их вам, а вы сложите свои смертоносные игрушки. Раньше много было мест, где человек, просто физически там побывав, мог обрести эти знания. Это были Алтай, Байкал, города Золотого кольца… Но вы все втоптали в землю. Именно там живут самые агрессивные люди. А тех, кто достиг хоть какого-то просветления, вы гнобите. Но теперь все поменялось. В Сибири эти места перенесены в Красноярский край. Я не буду тебе говорить точно, куда, кому надо, тот найдет. В этом году были настроены приемные антенны Земли, а вот настройщика едва не убрали. Связался он, дурак, с одной демоницей, еле вырвался. Вот она ему крылышки и подрезала. Даже не знаю, выживет ли он после этого. Или останется пустой тушкой.
— А настройщик тоже из вашего села?
— Нет, он в городе. И часто в Сибирь ездит, посвящения всякие проходит. Ищет антенны и настраивает их. А вот до людей достучаться не может. И тем более до самого себя. Заглючили его, теперь он не знает, кому доверять, а связь с природой ему испортили. Так вот, найди его и расскажи про нас. Попасть к нам он сможет только с воды. И никаких моторов!
— А здесь есть такие места?
— Здесь, друг мой, ставка только на нас. Есть еще несколько мест ближе к Онеге, куда я сейчас ездил…
— Это же далеко!
— По вашим меркам далеко. А мы вот как-то успеваем. Беда в другом: вы нас не слышите. И мы уже опустили руки говорить вам земным языком и писать вам книги. «Они» тоже пишут. И покрасивее нас. А наши «писания» уничтожают. Надо развить в людях телепатию или хотя бы интуицию. Тогда, может быть, мы достучимся до вас. У нас меньше года осталось. И за это время вам надо прозреть. Услышать нас. Но для этого надо спасти настройщика — он закрылся и никого не слышит. Мы не можем его так просто найти. Нужна твоя помощь. Он к тебе приедет.
Человек снял с себя ремень и повязал его на пояс паромщику. Паромщик проснулся в каюте. Часы шли, показывая два часа ночи. Солнце светило с севера. «Неужели все приснилось? Или это была мощная галлюцинация? Нет, вот ремень, вот сумка…» Он вышел на палубу, смёл за борт следы машины скорой помощи и пошел в каюту спать. Утром надо сдавать вахту.