* * * * *
Вторник
На следующий день после завтрака, мы с Лёликом убрали остатки гнилых досок старого туалета и разровняли площадку под новый. Тут мне пришла в голову светлая мысль, что сооружение простоит гораздо дольше, если его поставить не прямо на землю, а на какое-нибудь непромокаемое основание. Лёлик в ответ посоветовал мне всё-таки одеть панамку, а то вот с утра уже так голову напекло, что бредить начал и заметил, что мы тут не мавзолей строим. Я продолжал стоять на необходимости фундаментального подхода и через полчаса Пузырёв сдался.
- Из чего ты собираешься делать этот чёртов фундамент? – спросил он меня.
- Не знаю,- ответил я, пожимая плечами – Хорошо бы десяток кирпичей, гравий какой-нибудь, если есть цемент, то совсем здорово.
- За кирпичами надо в подпол лезть, гравия можно с Дунайского пару вёдер принести, там не убудет, а цемент в доме вроде был, - сказал Пузырёв.
Мы подозвали Сасика, дали ему ведро и послали на Дунайский за гравием, посулив пятьдесят рублей, а сами пошли в дом искать цемент. За двадцать минут поиска по всем углам мы нашли:
1. Денег разной мелочью 87 рублей, из них 2 рубля 60 копеек советских.
2. Танькину расчёску, которую она потеряла на прошлой неделе.
3. Недоеденный бутерброд с сыром бог весть какой давности.
4. Девять грязных носков, все разные.
5.Свежую лилкину кладку за диваном.
6.Склад конфетных фантиков и яблочных огрызков у Сасика под кроватью.
7. Компакт-кассету TDK MA-X 100 со сборником Ника Кейва, которую я подарил Лёлику на день рождения в 1996 году.
8. Пробку от пива «Красная Бавария» с датой июнь 1978 года.
9. Квитанции об уплате земельного налога, которые Пузырёв безуспешно искал последние два года.
10. Три банки пива, из которых две мы тотчас выпили.
11. Полбутылки смирновской лимонной водки.
Потом мне в руки попалась кипа старых газет за сентябрь1984 года и я принялся читать репортажи о Кубке Канады, выпав из процесса поиска, пока меня не вернул к действительности Лёликов радостный крик.
- Нашел! Иди сюда!– донеслось откуда-то из комнаты
Я заглянул в комнату, Пузырёва в ней не было. Подумав, что он в спальне, я заглянул туда, но там тоже никого не было, кроме Лилки, которая спала на подушке. Это привело меня в некоторое замешательство.
- Пузырёв, ты где? – крикнул я, озираясь по сторонам.
- Тут! – раздался сзади лёликов шепот – Чего орёшь? Иди сюда! Тихо!
Я обернулся на голос. Около печки, поперёк комнаты была натянута верёвка, на которой висело разнообразное бельё, из-за которого Лёлика было практически не видно. Я нырнул под простынь. Пузырёв приложил палец к губам, призывая к тишине, а потом показал на окно. Прямо под окном, на маленькой лужайке, окруженной со всех сторон кустами черной смородины, Настя учила целоваться Сасика.
- Так, садись, чтобы нас не увидели, - командовала процессом Настя, - Нет, не так , на колени… Теперь обнимай меня и целуй… Не в щеку, а в губы…
Послышалась возня и слюнявое чмокание, а потом Настин голос спросил:
- Тебе понравилось?
- Ну…не знаю, наверное да, - неуверенно ответил Сасик – А ты что ела?
- Конфету… на вот!
Зашуршал фантик, а потом опять послышалось слюнявое чмокание, но совершенно другого свойства.
- Давай ещё поцелуемся! – предложила Настя.
- Чего-то неохота…- неуверенно ответил Сасик – Мне ещё камни собирать надо…
Тут в комнату с шумом и топотом заскочила Татаурова. Мы с Лёликом обернулись в её сторону. Нас она за развешанным бельём и вовсе не заметила.
- Господи, как жарко, вся мокрая! – вздохнула Танька
Зашуршала снимаемая футболка, щелкнула застёжка. Из-за бельевой ширмы что-то вылетело, и прямо мне на голову приземлился ещё теплый, остро пахнущий телом, Танькин лифчик.
- Тьфу, б****, ещё и промахнулась! – выругалась лёликова супружница.
- Это предложение? – тотчас спросил Лёлик.
Татаурова сдавленно крякнула, а потом разразилась длинной ругательной тирадой:
- Б****, Пузырёв, ****** ****! Напугал! Какое предложение? Ты о чём? А! Совсем охренел, старый ******! Ну не сейчас же! Вечером можно будет…
- А мне тоже приходить? – робко спросил я Таньку и стряхнул лифчик с головы.
Лёлик не выдержал, фыркнул, заржал во весь голос, и повалился на диван, следом засмеялся и я.
А-а-а! – завопила от неожиданности Танька – Коперник, ты тоже тут? Ты всё слышал? Нет, не надо… Б****, дураки оба! … Так это я в тебя лифчиком зафигачила? – вдруг догадалась она и тоже начала смеяться.– Боже мой, Коперничек, я не хотела!
- Да ладно, успокойся, будет о чём вспомнить! – сказал я ей, давясь смехом.
- Дурак! – выдавила сквозь смех Танька – Ой, не могу! Перестаньте смешить!
* * * * *
Под дом можно было забраться через маленькую дверцу в фундаменте. Наверное, акселерация всё-таки на самом деле реально существует, и люди из поколения в поколение становятся больше, потому что в эту дверцу беспроблемно пролезал только Сасик, а он наотрез отказался лезть под дом, даже за сто рублей. В конце концов, Лёлик, пару раз треснувшись головой об низкий потолок и разодрав футболку ржавым гвоздём, торчавшим из стены, сумел заползти в подпол. Кирпичей, которые он там обнаружил, было около дюжины. Этого вполне хватало на периметр фундамента, а середину можно было засыпать гравием, который уже притащил Сасик, и залить всё раствором. Кроме того, Пузырёв нашёл несколько кусков ондулина, который остался после прошлогодних кровельных работ. Это было кстати, потому что вопрос с крышей нового какальника теперь решался очень просто.
- Вот, держи ещё, может пригодится! – сказал мне Лёлик выпихивая в дверцу старую, но вполне приличную доску- сороковку.
- Ещё есть? – спросил я его.
- Нет, - пыхтя и кряхтя, ответил мне из-под дома Пузырёв.
- Ну, вылезай, давай! – сказал я Лёлику, оттаскивая добытую доску к тем, что мы достали вчера из-под крыши.
- Ой! – заорал вдруг Лёлик как Вини Пух застрявший в кроличьей норе – Ой-ой-ёй-ёй!
Я бросил доску и обернулся. В дверце из-под дома торчала голова Пузырёва и производила попеременно ахи-ойканья и грязные ругательства
- Что случилось? – спросил я Лёлика, подойдя к нему.
- В спине… ой!..Б****! Больно как!... Хрустнуло…Ай!...Застрял *****, ******, ***…– несколько несвязно ответил Лёлик.
Положение, в котором застрял Пузырёв, было крайне неудобное: он стоял на четвереньках, голова, плечи и руки были уже снаружи, а всё остальное в подвале, причём верхняя перекладина лаза под дом упиралась Лёлику в поясницу, вынуждая его или лежать на траве лицом, высоко задрав задницу, или выпячивать брюхо к земле. Обе позиции вызывали острую боль в пояснице, по его чумазому лицу катились то ли слёзы, то ли пот. Я попытался вытащить Лёлика из-под дома за руки, но добился только нового потока криков и ругательств, к тому же сильно мешал порог лаза. На Леликовы крики из парника примчалась Татаурова. Увидев ситуацию, в которой оказался её муж, она принялась, было смеяться, но, увидев, что Пузырёву не до смеха, предложила вытащить Лёлика из-под дома на куске ондулина. Мне эта идея показалась, по крайней мере, не лишенной рационального зерна и минут десять мы потратили, чтобы засунуть под Лёлика ондулин, но оказалось, что его задница в откляченном состоянии ни в какую не пролезала в лаз, а вытянуть ноги Пузырёв не мог. Поняв, что таким способом ничего не получается я посоветовал Лёлику попытаться лечь на бок, однако и из этой затеи ничего не вышло, потому что слева мешалась внутренняя опорная стенка фундамента, а справа были свалены какие-то гнилые ящики с битыми стёклами.
- Покурить надо, - сказала Татаурова, вконец выбившись из сил.
- Мне тоже! – подал голос застрявший.
- Чего тоже? – не поняла Танька, - Покурить что ли?
- Угу, - промычал Лёлик.
Танька прикурила вторую сигарету и всунула её Пузырёву в рот.
- Что с этим будем делать? – спросила меня Татаурова, глядя на мужа, - Ещё идеи есть, или так оставим?
- Уколоть бы его, - сказал я - Три кубика диклофенака, и через полчаса сам вылез бы.
- Как ты его уколешь? У него же задница в подвале, а другого хода туда нет, - резонно возразила Татьяна – Да и шприцов всё равно нет.
- А давай его таблетками накормим! – предложил я – Что у вас там имеется? Тащи сюда аптечку и воду!
Татаурова потушила окурок об траву и ушла в дом за таблетками. Из-за угла дома высунулась Маська и с удивлением уставилась на Пузырёва.
- О! Масечка пришла! – заметил кошку Лёлик.
Кошка деловито подошла к Лёлику, пристально обнюхала его, будюкнула Пузырёва головой и уселась спиной к нему, махая пушистым хвостом прямо перед его лицом. Лелик чихнул и вскрикнул от боли. Вернулась Татьяна с аптечкой и бутылкой воды.
- На смотри - протянула она мне пластиковую коробку из-под мороженого, набитую всякими лекарствами. Я уселся на траву и принялся ковыряться в пузырьках, тюбиках и конвалютах. Маська тотчас переместилась от головы Лёлика ко мне и приняла самое деятельное участие в ревизии аптечки. Выудив из кучи лекарств пузырёк с каплями Морозова, кошка принялась облизывать пробку, потеряв всякий интерес к остальному содержимому коробки. Довольно быстро выяснилось, что ничего путного в аптечке нет, а половину лекарств следовало бы выкинуть за истечением срока годности. Особенно порадовали таблетки реопирина просроченные на 20 с лишним лет. Пересмотрев всю коробку я нашел сравнительно свежую но-шпу и полфлакона детского нурофена.
- Вот – сказал я, протягивая Татауровой таблетки и сироп – Две таблетки и двадцать кубиков сиропа в самый раз. Я пока за лекарствами и шприцами на станцию схожу, всё одно надо проколоть его, - кивнул я на застрявшего Пузырёва.
- А двадцать кубиков это сколько? – спросила Танька.
- Четыре чайные ложки, - ответил я и пошел в дом за деньгами.
Когда я вернулся Татаурова кормила Лёлика с ложечки нурофеном.
- А теперь ложечка за Масечку! – приговаривала она, вливая в мужа очередную ложку сиропа - Вот! Молодец!
- Господи, какая дрянь этот ваш нурофен! – кривился Пузырёв – Не буду больше!
- Лекарство не должно быть вкусным, - сказал я Лёлику.
- Надо, а то как мы тебя отсюда вытащим – уговаривала Танька мужа как маленького – Коперник сказал четыре ложки выпить, так что давай ещё одну за меня.
- За тебя уже пили! – капризничал Пузырёв – Давай за Лилку.
- Ну, хорошо, как скажешь, давай за Лилку – согласилась Танька, скармливая Лёлику последнюю ложку лекарства, - На, вот, запей!
- Вода? Дай лучше пива!
- А если ты пи-пи захочешь, что делать будем? – возразила Татаурова - Так что пей воду!
- Сколько мне здесь ещё торчать? – плаксиво спросил Пузырёв.
- Через полчаса должно подействовать – ответил я.
- Сколько? – не поверил Лёлик и тут же вскрикнул от боли неосторожно повернувшись.
- Так, дай ему сорок капель корвалола, чтоб не дёргался понапрасну и подушку, а я пойду пожалуй, - сказал я.
- Куда? – опять взвыл Пузырёв.
- На станцию, за лекарствами – бросил я на ходу.
- Пива купи! – крикнул мне вдогонку Лёлик.
Я свернул за угол дома и едва не наступил на Лилку, которая ухитрилась поймать стрекозу и теперь с хрустом и чавканьем поедала её прямо на тропинке. На крыльце сидел Сасик и торопливо пытался надеть кроссовок не развязывая шнурков. Язычок съехал к носку ботинка и всунуть ногу внутрь не было никакой возможности. Сасик попытался достать язычок, но шнурки и нога мешали это сделать. Промучившись некоторое время Сасик понял, что просто так тут ничего не сделаешь и придётся снимать и перешнуровывать ботинок.
- Б***ь какой! – выругался мальчик и стряхнул кроссовок с ноги, да так, что тот улетел на середину лужайки. Лилка стремглав бросилась ловить кроссовок.
- Саша, отнеси папе подушку, - сказал я мальчику.
- Ага, - кивнул он мне, скача на одной ноге за улетевшей обувкой, - А где папа?
- Он застрял под домом, - ответил я, направляясь к калитке.
Выйдя на улицу, я подумал что можно было бы взять с собой плеер, послушать в дороге музыку, но возвращаться за ним было неохота. На дорогу не торопясь, опять в черном платье, вышла Екатерина Алексеевна.
«Может у неё другого просто нет» - вдруг подумал я.
- Молодой человек, я случайно слышала, вы на станцию идёте? – спросила она меня, когда я приблизился.
- Да – кивнул я останавливаясь.
- Если вас не затруднит, купите Бабаю упаковку кошачьего корма, он такой ест, - Екатерина Алексеевна показала мне упаковку из-под дорогущего корма «Purina one» - Вот деньги – она протянула мне красно-фиолетовую пятисотку - и ещё в аптеке спиртовые салфетки для инъекций или если их не будет бутылочку салицилового спирта.
- Одно или двухпроцентного? – по привычке спросил я.
- Без разницы – ответила мне женщина.
- Хорошо, куплю, - ответил я, забирая деньги.
- Спасибо вам, - поблагодарила меня Екатерина Алексеевна и побрела к дому.
* * * * *
Я свернул с Дунайского на Центральную и через пару минут, миновав крайние участки садоводства вышел на дорогу к Трем Грязям. Почти у самого леса мне повстречался Бабай. Он сидел у обочины и пристально смотрел в кусты на опушке. Моё появление было отреагировано полуоборотом правого уха и нервическим подергиванием хвоста.
- Здравствуй Бабай – поприветствовал я кота – Как дела?
Кот полуобернул в мою сторону второе ухо, но взгляда я так и не удостоился.
- Ой, извини, ты, наверное, очень занят, - догадался я – Ну, будь здоров, не болей!
Я собрался было обойти Бабая со стороны хвоста, но кот вдруг быстро встал, в мелком прыжке обтёр головой брючину и, посмотрев на меня почти беззвучно мяукнул. Я остановился. Бабай опять будюкнул меня лбом, ещё раз едва обозначив мяв, преградил мне дорогу. Что-то он мне хотел сказать, только я никак не мог сообразить что именно.
- Хочешь на ручки? – предположил я.
Бабай посмотрел на меня так, что мне стало стыдно за свою несообразительность. Тут из-за ближайших кустов на дорогу медленно вышли две довольно крупные бродячие собаки очень мрачного вида. Худые, шерсть в репьях, едкий запах мокрой псины ударил в нос. Бабай развернулся, моментально выгнув спину и распушившись, он стал чуть ли не вдвое больше. Прижав уши кот предупреждающе зашипел. Собаки остановились в нерешительности. Потом одна стала обходить кота справа, а другая слева. Бабай закрутился на месте. До спасительных берёз у края садоводства было метров 50. Бежать нельзя, догонят и раздерут. Можно ещё было рвануть промеж собак к кустам и там потеряться или влезть на более-менее толстую ветку… Словно в ответ на эту мысль из кустов появился третий пёс, поменьше первых, но тоже весьма грозный. Бабай, не выходя из боевого режима, отступил за мои ноги, и, выглядывая из-за них, продолжал храбро шипеть на собак. Те, поначалу были сбиты с толку таким манёвром кота, но потом одна из них просочилась нам с Бабаем за спину. Нисколько не смущаясь фактом наличия у кота человека, собаки начали сжимать кольцо окружения. Надо было срочно что-то делать…И ведь ни палки, ни камня…
Решение пришло мгновенно. На обочине дороги лежало порядочно земляных комьев из засохшей грязи, которую туда выплескали из луж машины, пока дорога была проезжей. Я прыгнул вперёд с двух на две, выдал истошный вопль и заколотил себя в грудь как полоумный орангутан. Затем, быстро схватив два увесистых земляных кома я метнул их в фланговых собак. Один ком прошел выше цели, зато другой упал прямо перед собакой, обдав её массой мелких осколков. Пёс взвизгнул, скорей от неожиданности, чем от боли и отскочил подальше. Я тут же пополнил боезапас, и вовремя. Тыльная псина ринулась в атаку. Первый ком ушел в молоко, но второй пришелся прямо в голову нападавшему. Собака вильнула влево, видимо слегка оглушённая. Бабай, мгновенно сориентировавшись, ловко вскочил псу на спину и без лишних сантиментов пустил в ход зубы и когти. Пёс жалобно взвыл на высоких частотах, и, не разбирая дороги ломанулся мимо меня, прочь, к лесу. Кот как заправский наездник сидел сверху и вовсю орудовал когтями так, что от собаки летели клочья шерсти и какой-то мусор. Я быстро подобрал пригоршню комьев поменьше, и принялся обстреливать оставшихся собак. Впрочем, в этом уже не было особой нужды. Деморализованный противник, поджав хвосты, ретировался обратно в заросли вербы.
Всё это действо заняло не более минуты. Сердце бешено колотилось, лицо горело и бегало мурашками. Потом вдруг навалилась слабость, ноги стали ватные. Я выбросил земляные комья и отряхнул руки. Вдруг стало интересно, видел ли кто-нибудь мою орангутанью выходку. Наверное, живописно выглядело. Тут меня толкули под коленку и обтёрли ноги. Я посмотрел вниз. Оказывается это Бабай вернулся. Я присел его погладить, он сразу же залез на колени, встал передними лапами на плечо и ткнул меня носом в ухо. Я почесал кота за ухом, кот громко заурчал, будюкнул меня в шею и общекотал лицо усами. В носу засвербело.
- Перестань усами щекотаться, а то чихну – сказал я.
- Это не усы, а бурдысья – отчётливо сказал кот и слез с коленей.
От неожиданности я чуть не упал.
«Ну вот» – подумал я,– «Чёртов арбуз – вчера дрист, сегодня галлюцинации…»
- Да никакие не галлюцинации – успокоил меня Бабай и сверкнул глазами глядя на меня – Коты и кошки прекрасно умеют говорить по человечьи, только это нельзя никому показывать.
- Почему? – спросил я, присаживаясь на более-менее чистую кочку на обочине.
- Работать заставят, - ответил кот и уселся рядом со мной – А здорово ты этих собак напугал! Даже мне не по себе стало, когда ты прыгнул и заорал!
- Я старался, – сказал я – слушай, Бабай, а бурдысья ты откуда взял?
- Как откуда? – удивился кот – Сколько себя помню, всегда были…
- Не, бурдысья же это из рассказа про Калушу [*16].
- А! – Бабай наконец сообразил о чём речь – Эта тётка подслушала невзначай наши разговоры, но ничего толком не поняла. Она подумала, что бурдысья это кусты, а это усы. Вообще люди иногда слышат, как говорят кошки, но думают, что им показалось, а если и запишут чего-нибудь, то обязательно всё переврут. Вот один англичанин записал куплет одной котопесни, но перевернул всё с ног на голову. У него в книге ещё кот появляется и исчезает – это он котопризрак увидел.
- Варкалось, хливкие шорьки? – спросил я.
- Ну да! – кивнул кот – на самом деле это старинная котячья баллада о послеобеденном отдыхе.
- Ой, а… – начал было я.
- Рассказывать не имею права, - важно сказал Бабай – могут вообще разжаловать!
- Разжаловать? – удивился я.
- Я Хатуль Мадан этого садоводства – гордо сказал Бабай – и обращаться ко мне нужно ваше котейшество.
- А …
-Да, да, - закивал Бабай – На иврите это значит «кот, занимающийся научной деятельностью», а на кошачьем - «Главный в доме».
- Что-то вроде смотрящего? - спросил я.
- Точно так – опять кивнул Кот.
- А евреи просто всё не так поняли? – догадался я.
- Конечно!
- Бабаюшка, ваше котейшество, ну расскажи…те, пожалуйста, очень ведь интересно! – я принялся уговаривать кота
- Интересно? – удивился Бабай – На самом деле? Ну ладно, тогда слушай… «Варкалось» [*17] - писатель почему-то решил, что это четыре часа пополудни. На самом деле это зевалось и потягивалось одновременно, примерно вот так, - кот изобразил передние потягушки с зеванием – Дальше идут «хливкие шорьки» - тут вообще всё с ног на спину – в первоисточнике «хливкие шнырьки», что в переводе на человечий будет примерно «вкусные существа бегающие туда-сюда». «Пырялись»… Ну буквально - «пыряться» - это «убегать с писком», но так как пищат в основном мыши, а пыряться могут и другие существа, то правильнее всё же сказать «убегали в ужасе». Чего там дальше?...А! По мове, то есть по наве…Нава – это любая растительность, чаше всего травянистая, чуть выше ушей кота. Когда довольный кот идёт по наве, виден только его хвост трубой. Во-о-от! – Бабай опять зевнул во всю пасть, - На чём мы остановились?
- Хрюкотали зелюки, - подсказал я.
- Ага …В вашей книге хрюкотали зелюки это хрюкающе-хохотающие зелёные индюки. На самом деле хрюкоталь это собака типа французского бульдога или мопса. Ну, вспомни, как хрюкает соседский Абак, и всё поймешь. Зелюки это злые, лютые, в общем противные. Вот и выходит не зелёные индюки, а противные соседские мопсы. Понятно? Что осталось?
- Остались мюмзики в мове, - сказал я
- Мюмзики в мове – повторил кот – Тут всё просто: мюмзик это позёмка, а мова это время когда холодно и вот-вот пойдёт снег. Ноябрь или май в зависимости от полушария.
Дальше там полная отсебятина, ничего общего с кототворчеством не имеющая.
В итоге мы получаем примерно следующее:
Зевалось и потягивалось. Вкусные существа бегающие туда-сюда
Убегали в ужасе в высокой траве.
Соседские мопсы всё такие же противные.
Как позёмка в ноябре.
Теперь вспомни, что там понаписал ваш умник, сравни и найди 10 отличий.
- Здорово! – искренне сказал я – А откуда ты про полушария знаешь?
- Ну что я зря, что ли спал всю зиму на учебнике географии? – смущённо потупясь, ответил Кот.
- Так выходит коты и читать умеют, да Бабай? – догадался я.
- Не все, скорее коты впитывают знания всей поверхностью соприкосновения – сказал Кот – И не называй меня Бабай. Дурацкое имя, мне не нравится.
- А как тебя тогда называть? – спросил я.
- Мама звала меня Муамр.
- Как полковника Каддафи?
- Нет, это я просто так мурлыкал – Бабай показал как - Муамр! Никто кроме меня так не умел.
- А Бабай тебе больше идёт – сказал я.
- Это почему ещё? – удивился Кот.
- Ну, Бабай звучит грозно, но справедливо, а ты ведь Хатуль-мадан.
- Муамр это благородно, - не очень уверенно сказал Кот, сделал уши самолётиком и глубоко задумался – Хотя, наверное, ты прав – «так сказал Бабай» звучит гораздо увесистей, чем «так сказал Муамр».
- А у всех котов два имени? – спросил я.
- У всех домных, - не выходя из задумчивости, ответил Бабай – У бездомных тоже бывает два имени, но редко. Слушай, ты ведь куда-то спешил? Мне тоже некогда – давай как-нибудь потом поговорим!
- Ага, а потом ты разговаривать не захочешь, а то работать заставят! – резонно заметил я.
- Почему не буду – буду, – просто ответил Бабай – человек ты не вредный и котов любишь. Я тебе обещаю всегда с тобой разговаривать, но без свидетелей и по делу. Только эта… советую никому не говорить, что с котом разговариваешь, а то не ровён час, в психушку угодить.
- Зачем ты меня пугаешь, Бабай? Сто долларов – и мне выдадут справку со всеми регалиями, что я нормальный как никогда, а весь мир сошел с ума! – попробовал отшутиться я
- Это верно, - кивнул Кот – Но неужели тебе ста долларов не жалко?
- Да ладно, никому я ничего не скажу – всё равно не поверят.
- Вот-вот, не поверят – вдруг обрадовался Бабай – Ну, я пошел что ли. Будь здоров!
Он встал, выгнул спину, и, сделав задние потягушки, не торопясь, пошел к домам.
Я вдруг вспомнил про Лёлика застрявшего под домом и поспешил на станцию за лекарствами. Пока я шёл по лесу, позвонила Татаурова и попросила меня купить сыра, сметаны и килограмм помидоров. На станции, видимо по причине запредельной жары народа было мало. Скучающие фруктово-овощные продавцы играли в нарды, шмоточные тётки трепались по телефону. Стоило мне подойти к ним, как все бросились наперебой предлагать свой товар, но когда выяснилось, что мне нужны только помидоры и только килограмм, торговцы потеряли ко мне всякий интерес и стали воспринимать меня как досадное недоразумение, отвлекающее от безделья. Впрочем, это не помешало одному из них впарить мне вместо килограмма помидор больше полутора. Затем я пошел к Бабцу и купил там полкило развесной сметаны, а в ларьке напротив корм для Бабая.
Тем временем у торговки одеждой появился клиент. Импозантный мужик габаритами и внешностью похожий на Демиса Руссоса, судя по всему, решил прикупить себе новые шорты и интересовался ценами. Та, почуяв покупателя, суетилась вокруг мужика, предлагая десяток разных фасонов, которые как один всё были качественные, модные и недорогие.
-А вот бриджики ещё есть! Да вы только наденьте их – не захотите снимать! – не отставала торговка и потащила мужика примерять обновку. Мужик от такой настойчивости несколько оторопел и послушно позволил увлечь себя за ширму рядом с прилавком. Чуть ни силком впихнув клиента в примерочную, продавщица метнулась к своему товару, и принялась копаться в нём, подбирая для мужика ещё что-нибудь, на случай если бриджики не подойдут. Глядя на весь этот балаган, тётка, торговавшая купальниками и женским нижним бельём прямо напротив примерочной кабинки, криво ухмыльнулась и с досады закурила сигарету. У неё покупателей не было.
Вдруг примерочная кабина заходила ходуном из стороны в сторону, будто там кто-то кого-то вздумал поколотить. Торговка шортами бросила поиски и оторопело смотрела на это безобразие, не решаясь заглянуть внуть. Секунду спустя, сдёрнув занавеску со струны, скача на одной ноге, из кабинки вывалился импозантный мужчина. Бриджики были натянуты только на левую ногу, правой он безнадёжно запутался в штанине. Невообразимо выпучив глаза, сверкая задницей полуприкрытой полосатыми семейными трусами цветов московского ЦСКА, он с хрипом проскакал мимо меня, изо всех сил пытаясь всунуть вторую ногу куда следует. Жванецкий, описывая сходную ситуацию, ничуть не приврал. Мужику бы бросить бриджи и устоять на ногах, но нет же, он мёртвой хваткой вцепился в штаны, силой пытаясь переломить ситуацию, однако инерция массы неумолимо влекла его куда-то дальше, вынуждая нелепо скакать на одной ноге в тщетных поисках равновесия. Непонятно откуда образовавщиеся зеваки живо расступились, давая пространство для манёвра, продавщица истошно завопила. Наконец мужик догадался отпустить бриджи и, уже было, обрел, какую-никакую устойчивость, но запутался ногами в им же сорванной занавеске и стреноженный плашмя упал на прилавок с женским бельём. Столик, служивший прилавком, в одно мгновенье с сочным хрустом подломился, мужчина рухнул на землю, сверху на него посыпались трусы и лифчики, тут же заголосила хозяйка. Кто-то бросился поднимать мужика, в прочем, тот уже сам кряхтя ворочался, стряхивая с головы чёрные кружевные панталоны, бормоча извинения и обещая оплатить погром.
Я постоял ещё чуть, перешёл дорогу и в строительном магазине «Сан Саныч» купил биты для дрели, разнокалиберные шурупы и десяток, дырявых как швейцарский сыр, монтажных пластин. Оставалось только купить лекарства, я зашел в аптеку, примостившуюся между павильоном «Жывое пиво» и строительным магазином.
Внутри аптеки было прохладно, вероятно работал кондиционер. За прилавком стояла совсем молодая девица внешне очень похожая на Роджера Уотерса времён Dark side of the moon[*18]. Маленький торговый зал, в котором едва помещалась очередь из четырёх человек. Приземистый не совсем трезвый мужичок с тортом и двумя бутылками в целлофановом пакете – явно пришел за презервативами, две почти одинаковые пожилые тётки и курица Фифа лет тридцати с лицом, оштукатуренным несколькими слоями косметики.
- Дайте мне амоксиклав, цетрин, ацетиласпириновую кислоту и линекс, - сказала курица Фифа в окошко отдела.
- Амоксиклав какая дозировка? – спросила фармацевтша.
- Откуда я знаю? – раздражаясь, ответила молодая женщина.
- Взрослому, ребёнку? – уточнила фармацевтша.
- Мне!
- Линекс большой, маленький?
- Большой! А что это вообще?
- Для микрофлоры, при антибиотиках всегда назначают…
- Тогда не надо.
Фармацевтша заметалась по отделу, собирая товар. Курица Фифа нетерпеливо переминалась с ноги на ногу и явственно теряла терпение.
- Амоксиклав, цетрин, аспирин,- доложилась фармацевтша и принялась пробивать товар.
- Дайте ещё пятиног - вдруг добавила курица Фифа.
Фармацевтша на мгновение озадачилась, но быстро сообразила, что хочет Фифа.
- 5-НОК, - поправила она курицу Фифу, пробивая таблетки, - Что-нибудь ещё надо?
- Верёвку, - то ли пошутила, то ли нахамила курица Фифа.
- Как называется? – спросил аптечный работник.
- Верёвку, повесится, - пояснила курица Фифа.
«Всё-таки шутит» - подумал я
Фармацевтша пропустила последнюю фразу посетительницы мимо ушей. Курица Фифа хмыкнула и посмотрела на очередь, в надежде, что хоть там оценят её остроумие, однако тётки остались безучастны к фифиным шуткам, а мужичок грубо и прямо сказал:
- Очень смешно, мы все оценили. Мадам, не задерживайте очередь, пожалуйста!
- Четыреста восемьдесят шесть рублев за всё, - сказала она курице Фифе.
Курица Фифа скривилась от злости, швырнула на монетницу пятисотку, сгребла пакет с лекарствами и направилась к выходу.
- Сдачу забыли! – крикнула ей вдогонку фармацевтша.
- Себе оставь! – зло крикнула курица Фифа в дверях – Понаехали тут, по-русски говорить толком не умеют!
«Теперь нахамила. Везде одно и то же…» - грусто подумалось мне.
.Мужичок опять за словом в карман не полез.
- Валерьянку себе купи, дура! – гаркнул он в курице Фифе.
Курица Фифа вылупила глаза, и забагровела так, будто её сейчас хватит апоплексический удар. Несколько секунд она в бессильной злобе хватала ртом воздух, не находя что сказать.
- Хам! – наконец взвизгнула она и выскочила на улицу, с силой шваркнув дверью, так что стёкла в витрине звякнули. Тётки испуганно смотрели на уходящую курицу Фифу. Повисла неловкая пауза.
- Слушаю вас, - заметно дрожавшим голосом сказала фармацевтша следующему покупателю.
- Девушка, не обращайте на неё внимания, - попыталась успокоить девицу тётка. – У неё наверное, что-то в жизни не удалось!
- Знаем мы, что у таких не удалось! – начал, было, мужичок.
- Так, ни слова о половой жизни! – поняв к чему идёт разговор сказал я.
- Не в бровь, а в глаз! – хохотнул мужичок.
- Бог с ней!- махнула рукой девица – Она ещё не показала себя той змеищей, которой является на самом деле!
Дальше дело пошло побыстрее. Первая тётка быстро и чётко заказала стандартный набор дачника – мазь от боли в пояснице, пластыри, корвалол и цитрамон. Со второй тёткой было несколько сложнее – взяв лекарств от давления, она, забыв название, попросила мазь в ромбиках. Девица сначала растерялась, но потом догадалась, что тётке нужен троксевазин. Пока всё это происходило, мужичок рассказал мне, что он в отпуске, бухает четвёртый день, жена у него на Мальдивах, а он сейчас такую женщину подцепил, просто сказка, и они сейчас идут к ней на дачу. Ни мало не стесняясь, он тут же спросил меня, что ему такое принять, чтобы, как он выразился, «не ударить е***м в грязь», и довольно хохотнул, своей шутке. Я стандартно посоветовал мужичку виагру, но тот в ответ скривился и сказал, что хотелось бы что-то понатуральнее.
- Тогда возмите настойку жень-шеня, - встряла в наш разговор фармацевтша, которая уже некоторое время ждала, пока мы наговоримся.
- Ой, девушка, - сразу же переключился на неё мужичок, - Дайте мне, пожалуйста, вот то, что вы сказали, упаковку презервативов и алка-зельтцер – я планирую на завтра жесткое похмелье, - сказал мужичок и снова гоготнул своей шутке.
- Презервативы какие? – спросил аптечный работник.
- А какие есть?
- Вот здесь витрина – сказала девица, подводя мужичка к выкладке презервативов - Дюрекс, маскулан, контекс, сико, визит – выбирайте!
Мужичок, который видимо, не покупал презервативов с советских времён и не догадывался о существующем ныне изобилии, впал в замешательство, граничащее с паникой.
- А какие получше? – спросил он у фармацевтши.
- Я ими только торгую, - смутясь ответила девица.
- Тогда любые – нашелся мужичок, - вот, дайте Визит классический!
- Большой? Маленький? – спросила фармацевтша, чем моментально ввергла мужичка в очередной ступор.
- Ну…Такой, средний, нормальный в общем, никто не жаловался…- растерянно промямлил мужичок.
Девица стояла около витрины и глуповато хлопала глазами, явно не понимая, что имел ввиду покупатель.
- Девушка спрашивает, какую вам упаковку - большую или маленькую, - сказал я вконец потерявшемуся мужичку.
- А! – просиял мужичок и гоготнул, поняв конфуз ситуации, - А я-то думаю, к чему такие вопросы…Маленькую давайте!
Фармацевтша быстро собрала товар, покупатель быстро расплатился, и, наконец-таки, подошла моя очередь. «Айгюль Галеевна Бекяшева» прочитал я на бейдже фармацевтши.
- Девушка, будте добры…- начал, было, я, но осекся, услышав в ответ несколько нечленораздельных звуков. Я испуганно посмотрел на девицу. Она ошарашено смотрела на мужичка и что-то пыталась ему сказать, но её речевой центр был явно парализован изумлением. Я обернулся. Оказывается мужичок, едва отойдя от кассы, открыл настойку жень-шеня и в два глотка выпил содержимое флакона.
- Его надо было пить по сорок капель на приём! Плохо же будет! - сказал я мужичку.
- Да ерунда, - отмахнулся тот – Я четвёртый день бухаю!
Он хитро подмигнул нам, подхватил пакет с бутылками и торт, и живо вывалился на улицу.
- Будте добры, - заново начал я - диклофенак и мильгамму в ампулах, шприцы к ним, и протирашек штук двадцать. Диклофенак хемофармовский.
- Хемофармовского нет, только наш, - ответила мне фармацевтша.
- Тогда лучше вольтарен, - сказал я.
Девица собрала товар и уже собралась его пробивать, как в аптеку влетела коренастая приземистая женщина лет тридцати пяти.
- Прохладненько тут у вас! – с порога сказала она. Затем женщина бесцеремонно оттерла меня от кассы и сунулась в окошко к фармашевтше.
- Тут сейчас мужчина был, презервативы покупал, - быстро сказала она, - какие взял?
- Я тут…- попробовал попротестовать я.
- Ой, молодой человек, извините, пожалуйста, мне очень срочно! – тут же отреагировала женщина.
«Так вот ты какая, сказка…» - подумал я, сообразив, что видимо об этой женщине мне только что рассказывал гоготливый мужичок.
- Визит классик, - ответила девица.
- Чёрт, опять не те! – выругалась женщина, - Дайте-ка мне вот эти рифлёные, и ещё мирамистин маленькую на всякий случай.
Девица попробовала, было сказать, что она сейчас меня обслуживает, но её попытки были умело пресечены.
- Девушка, давайте быстрее, - отрезала сказка, а не женщина, - не задерживайте молодого человека!
Расплатившись за товар и, не взяв сдачи, женщина удалилась.
- Наглость города берёт…- сказала фармацевтша, глядя ей вслед.
- Города берёт смелость, а наглость второе счастье, - возразил я ей, - Сколько с меня?
- Четыреста шестьдесят два, - рассеянно ответила девица
- Ну и клиенты у вас, - сказал я девице, протягивая деньги.
- Это сегодня чего-то везёт, обычно спокойно,- ответила она, отсчитывая сдачу.
Я поблагодарил фармацевтшу, сунул лекарства в пакет с продуктами и направился к выходу. В дверях я столкнулся с женщиной средних лет, лицо и руки которой были сплошь в бугристых волдырях.
- Девушка, дайте мне зодак, или кларитин, или супрастин, дайте хоть что нибудь – я вся чещуся! - уже выйдя на уличное пекло, услышал я.
«Действительно везёт» - подумал я, купил себе поллитра кваса в павильоне «Жывое пиво», с удовольствием выпил его, вспомнил, что Лёлик просил купить пива и пошел в «Газель». Там, сообразив, что до дачи я донесу не холодное пиво, а кипяток, я купил банку квасного сусла и, зайдя к королеве Виктории за сыром, обливаясь потом, пустился в обратный путь.
* * * * *
Уже почти у самой дачи, где-то на Дунайском мне повстречался Пульхерий. Он как всегда шел по каким-то очень важным делам и мурлыкал себе под нос немудрёную песенку:
Во-от идёт Пульхерий!
Он идёт по дороге, потому что у него есть лапы,
Но нет дома и ему негде жить.
И всё же я верю, что когда-нибудь
Он придёт к дому, где его накормят и погладят,
И почешут за ухом, и он останется там жить,
И тогда все скажут: Вот дом где живёт Пульхерий!
- Здравствуй Пульхерий! – поздоровался я с котом, - Сметанки хочешь?
Кот недоверчиво посмотрел на меня, пожмурился желтыми глазами и уселся на траву у края дороги.
- Угости…- несколько неуверенно сказал Пульхерий – Кушать-то всегда хочется…
Я достал из пакета контейнер, шмякнул на чек из аптеки прилично сметаны и пододвинул всё это Пульхерию. Кот вытянул шею, понюхал угощение и начал споро его поедать. Съев всё, он принялся облизываться от уха до уха, а потом немного смутясь, спросил:
- А у тебя ещё чего нибудь есть?
Я дал ему ещё чуть сметаны. Пульхерий так же быстро её слопал.
- А почему у тебя хозяев нет? – спросил я у кота, - Ты красивый, тебя возьмут.
- У кота не может быть хозяев, - гордо сказал Пульхерий, - Кот существо вольное не признающее над собой права собственности. Те, кого люди называют хозяевами всего-навсего Кормильцы-Поильцы.
- Хорошо, - согласился я – Почему у тебя нет Кормильцев-Поильцев?
- Кошек люблю, - облизываясь, ответил Пульхерий, - Кормильцы-Поильцы первым же делом яйца оторвут. Может, когда мне надоест…Не знаю.
- А тебя как в детстве мама звала? – спросил я Пульхерия.
- А тебе зачем? – удивился кот.
- Просто так, интересно…
- Пузик, - ответил он, и, помолчав, добавил - потому что кушал хорошо.
- Ну, ты приходи к нам, знаешь ведь, где мы живём? – сказал я Пульхерию, - Мы тебя завсегда чем-нибудь угостим.
- Мася у вас. Дерётся больно, - ответил на моё приглашение кот, встал и, не прощаясь, потопал дальше по своим очень важным делам.
Около пяти часов я зашел на участок. Татаурова сидела на скамейке под берёзой, щёлкала семечки и читала одну из бесконечных книжек Додонцевой про очередное смертельное убийство.
- Привет, Коперник, как дела? – спросила она меня, когда я подошел.
- Дела нормально, - ответил я – Как наш потерпевший?
- Спит, - сказала Танька, достала из кармана сигарету и прикурила.
- Так он вылез таки из-под дома? – удивился я.
- Какое там! – махнула рукой Татьяна, - Где был, там и спит.
- Простудится же! – забеспокоился я.
- Ну сейчас докурю, да пойдем, вытащим его оттуда, - спокойно сказала Татаурова, - Мне одной всё равно было ничего не сделать.
Пока мы собирались, из-за угла дома вдруг вышел сонный и помятый Лёлик.
- А вот и он, царствие ему небесное! – брякнула Татаурова, увидев мужа – Ой, Господи!
Пузырёв остановился, почувствовав какую-то неправильность в Танькиных словах, но спросонья никак не мог сообразить, что к чему.
- Я не понял, вот зачем ты сейчас это сказала? – проворчал Лёлик, поняв, наконец, неоднозначность фразы.
- Я… я не это хотела сказать…- начала оправдываться Татаурова, давясь смехом.
- Смотри, уже ходит, - заметил я.
- Слушайте, чего это я так замёрз? – сказал Пузырёв, зябко поёживаясь.
- Пиво будешь? – спросил я Лёлика.
- Не, спать хочу, - ответил он мне.
- Пойдём, я тебя уложу, - заботливо сказала Татаурова, затушила окурок о траву и встала.
Пузырёв сделал шаг, ойкнул и всхватился за спину.
- Вот лекарства, - протянул я Таньке пакет из аптеки, - Сама его уколешь или мне помочь?
- Сама уколю, - сказала Татаурова, подхватила мужа, и они потихоньку поковыляли в дом.
Я немного постоял, и пошел на кухню, разгружать сумки. Сразу же откуда-то проявилась Лилка.
- Чего принёс, где мне? – спросила она, норовя залезть в пакет с продуктами.
- Обожди, сейчас сметаны дам, - сказал я, отстраняя кошку.
Я положил ложку сметаны в блюдце и поставил его на пол. Лилка торопливо принялась есть. На кухню вошла Татаурова.
- Уколола? – спросил я её.
- Не-а, так уснул. Есть хочешь? – спросила меня Танька.
- Салатик, - сказал я.
- Со сметаной?
- Ага, - кивнул я.
- Сейчас настругаю, - сказала Татьяна, достала из холодильника крупную помидорину, два огурца и зелень, и тотчас принялась их резать.
- А ещё есть у тебя кастрюля побольше, сахар и дрожжи?
- Тебе зачем? – настороженно спросила Татаурова.
- Вот, банку концентрата купил, - ответил я - квас делать буду.
- А корм зачем купил? – спросила она меня, заметив пакет «Purina one».
- Это Бабаю, Екатерина Алексеевна просила. Ей ещё протирашки.
- А Пузырёву?
- Обойдётся, водовкой протрёшь, мы там сегодня с утра полбутылки нашли.
- На вот, ешь, - сказала Танька, ставя передо мной тарелку с нарезанным салатом, - Сметану и соль сам добавляй как тебе надо.
Она вытерла руки полотенцем и принялась копаться в посудном шкафу, разыскивая мне подходящую кастрюлю. Я заправил салат сметаной, налил стакан воды из канистры и принялся за еду.
- Там пиво в холодильнике, - сказала мне Танька, гремя посудой в шкафу.
- Чего-то не хочется, - ответил я.
- Вот такая кастрюля пойдёт? – спросила меня Татаурова, показывая гигантскую кастрюлю литров на десять.
- Пойдёт, - кивнул я, - только тогда сахара нужно больше.
- Сахар вон, на полке стоит, килограмма хватит?
- Хватит, - опять кивнул я.
- Дрожжи только сухие, там же где и сахар. Поешь, тарелку в мойку снеси, сметану убери в холодильник, я пойду, посмотрю как там этот инвалид, - сказала Танька и вышла с кухни.
Съев салат, я отнёс тарелку в мойку и принялся разводить квас. Воды в канистре было едва половина, поэтому пришлось идти в дом за новой. Возвращаясь обратно на кухню, я увидел сдящую на дровяном навесе Маську. Я поставил канистру с водой на землю и погладил кошку по голове.
- Здравствуй Масечка! – сказал я ей, - Сметаны хочешь?
Мася хмуро исподлобья посмотрела на меня.
- Хочу! – обиженным тоном ответила кошка, - Неси сюда!
- Сейчас принесу, - сказал я, подхватил канистру и пошёл на кухню.
Я нашёл чистое блюдечко и шмякнул в него столовую ложку сметаны.
«Надо было больше брать»- подумал я, убирая полупустую банку в холодильник.
Тем временем Маська сама пришла на кухню и обтёрла мне ноги. Я поставил блюдечко на пол, кошка с чавканьем начала поедать сметану. Покушав, Мася пару раз облизнулась, и, подёргивая своим роскошным пушистым хвостом, ничего не говоря, вышла с кухни. Я стащил кастрюлю с квасом со стола на пол, долил до верху воды, и задвинул её под стол бродить. Поскольку крышки к кастрюле не было, я накрыл её большой разделочной доской.
«Теперь можно и почитать» - подумал я, выходя на улицу. Я поднялся неверх за книгой и устроился, было, на скамейке под берёзой, как неожиданно вспомнил про Бабаев корм и протирашки, которые я так и не отнёс Екатерине Алексеевне. Я сходил на кухню и в дом, а затем пошел к соседке, которая, как оказалось, сидела в кресле на открытой веранде своего дома.
- Вот Бабаева радость и протирашки, - сказал я ей, - И двести тридцать рублей сдачи.
- Спасибо вам, - поблагодарила меня Екатерина Алексеевна, - А я уж думала вы забыли про меня…А что вычитаете? – спросила она, заметив книжку у меня под мышкой.
- Алексей Исаев, Берлин 45-го, - ответил я, показывая обложку книги.
- Мемуары? – поморщилась соседка.
- Нет, скорее исторически достоверная хроника, - ответил я.
- Интересно?
- По крайней мере, честно и без пропагандисткой трескотни.
На веранду с дробным топотом взбежал Бабай, ткнулся в ноги хозяйке и искательно посмотрел на пакет с хрустами.
- Явился, разбойник! – ласково сказала Екатерина Алексеевна Коту – Вчерась мусорное ведро разворошил, косточки куриные ему понадобились!
- Оно не по феншую стояло! – принялся оправдываться Бабай, - И вообще там еда была, зачем выбрасывать было?
- Ну, пойдём, покормлю тебя! – сказала соседка, вставая с кресла, - Ещё раз, спасибо вам, - поблагодарила меня Екатерина Алексеевна и ушла вслед за Бабаем вглубь дома. Я хотел, было идти обратно, но тут у калитки заметил серого британца, которого видел давеча у Насти во дворе. Я потихоньку направился к нему. Сообразив, что его заметили, кот прижался к земле и приготовился к отступлению.
- Здравствуй!– поздоровался я с котом – Давай познакомимся! Тебя Бореем зовут?
- Бореем, - ответил кот и медленно выпрямился, - а по паспорту Джунгль Белл.
- А у тебя и паспорт есть? – удивился я.
- И паспорт и родословная, - не без гордости сказал британец - мне положено.
– Как дела, Борей? – спросил я.
- Почти лучше всех – отозвался кот, глядя на меня снизу вверх своими ярко-желтыми глазами с узкими вертикалями зрачков.
Я присел рядом с котом. Тот мгновенно напружинился, готовый, если что, сразу сбежать. Я протянул к нему руку, кот осторожно понюхал кончики пальцев и позволил погладить себя между ушей.
- А что так? – спросил я британца, гладя по голове.
- Мышку вчера хозяйке поймал, а она визжать, «фу, какая гадость!». В помойку выкинула…хорошая, свежая мышь…Ну не нравится тебе зачем в помойку, будто какашка какая…Я обиделся…- проворчал Борей.
- Не обижайся, Борей, просто женщины до ужаса боятся тараканов и мышей, - сказал я коту
– Чего мыши-то боятся, тем более мёртвой? - буркнул Борей - Я её потом Мармазетке подарил, ей вот понравилось.
- Ну и славно, мышь не пропала зря! – утешил я кота.
В этот момент где-то совсем недалеко начались грозные сложномодулированные кошачьи завывания. Борей подскочил от неожиданности и, не прощаясь, нырнул под забор. Я же вернулся на скамейку под берёзой и читал про последние месяцы войны до тех пор, пока меня не прогнали в дом комары. В доме раскатисто храпел Лёлик, у него под боком пристроилась Татаурова и тоже сладко спала. Мне подумалось, что это хорошая идея, но тут вернулся от Насти Сасик, а вслед за ним прискакала Лилка. Оба хотели есть, поэтому пришлось идти на кухню готовить ужин, благо с этим проблем не было – в холодильнике нашлась варёная картошка и сосиски, а накормить кошку пакетиком «Вискаса» и вовсе плёвое дело. Пока я жарил картошку, Сасик азартно рассказывал, как они с Настей прошли очередной уровень «подземелья дракона». Сасик поужинав, убежал в дом смотреть телевизор. Захотелось есть. Я сделал себе гигантский бутерброд с ветчиной и выпил банку пива. Потом я, отмахиваясь от злых комаров, вымыл посуду и пошел к дому. На скамейке около берёзы нахохлившись, подобрав лапы, сидела Мася и пела грустную-грустную песню:
Я кошка Мася, мне семь лет, жила спокойно, не зная бед
И для меня всегда-всегда был готов обед.
А потом появилась Лила
Противная и страшная, как крокодила
Живёт теперь с нами, ест из моей миски,
И Кормильцы-Поильцы говорят она милая киска,
А мне обидно, обидно до слёз,
Я самая красивая, у меня пушистый хвост,
И самая самая самая пушистая попа!
Я подошёл и сел на скамейку рядом с кошкой. Маська повернула голову, хмуро посмотрела на меня и отвернулась. Смеркалось, в блёклом небе кричали-носились ласточки, было слышно, как в пруду плещутся караси. Дневная жара сменилась вечерней прохладой. Я осторожно погладил Масю по голове, она слегка дёрнула шерстью на спине и всё.
- Мася, иди на ручки! – сказал я и похлопал по коленям.
Мася опять никак не отреагировала, только нервно забила хвостом.
Из кустов, со стороны заброшенного участка, послышалось какое-то шебуршание. Мы с кошкой синхронно повернули головы в сторону шороха. Я подумал, было, что это ёжик, но больше никаких звуков не было. Вдруг на край скамейки беззвучно вскочил Бабай и, подойдя ко мне, уселся рядом.
- Здравствуй Бабай, - поздоровался я с котом и погладил его по голове.
Бабай заурчал, но почти сразу опомнился и, для пущей солидности принялся умываться.
Умывался он несколько минут, а потом как-то исподволь спросил:
- Обиженная?
- Вся как есть – кивнул я.
- А чего говорит?
- Ничего не говорит.
- Ладно, сейчас разберёмся – сказал кот и зевнул во всю пасть. Потом он спрыгнул со скамейки, быстро обошел мои ноги и запрыгнул обратно на скамейку прямо перед Масей. Кошка от неожиданности вскочила и хотела уйти, но Бабай как-то сдавленно муркнул и она уселась обратно.
- Масенька, подруга моя, что ты такая расстроенная? – ласково промурчал Бабай.
- Ничего, всё в порядке, - буркнула кошка в ответ и отвернулась.
- Ничего-ничего? В самом деле? Ну и хорошо, - так же ласково сказал кот.
- Чего хорошего!? – вдруг заистерила Мася – Эта мелкая оборванка живёт в моём доме, спит на моих подушках, ест мою печеньку из моей миски и мои Кормильцы-Поильцы её любя-я-ят! А ведь я такая хорошая кошка, что мне даже корюшку со стола воровать разрешали!
- Ну и что же тут страшного? Тебя же никто никуда не выгоняет, - возразил Хатуль-Мадан.
- А вдруг выгонят! – всхлипнула кошка – И куда я тогда пойду? На помойку?
- Да никто тебя не выгонит, глупая! – уверенно сказал Бабай – Тебя любят, как и прежде!
- Правильно, не выгонят. Я сама уйду от них, и стану известной котомоделью! – запальчиво сказала Мася – Буду «Вискас» рекламировать!
- Мася, ну ты же вроде бы умная кошка, – укоризненно сказал Бабай – ты же сама понимаешь, что это полная ерунда!
- Я красивая, мне не обязательно быть умной! – буркнула в ответ Мася.
- Вот именно – красивая. Зачем им тебя выгонять?
- А зачем они тогда её взяли?
- Просто у твоих Кормильцев-Поильцев очень-очень много печеньки, тебе одной всё не съесть. Они боятся, что она испортится, вот и взяли Лилу тебе в помощь.
- Правда? – недоверчиво спросила Мася.
- Конечно! – уверенно сказал Бабай – Вот посуди сама – тебя стали хуже кормить?
- Не-ет…- так же недоверчиво ответила кошка. Видимо мысль только что высказанная Бабаем никогда Масе в голову не приходила и теперь в её голове медленно складывалась новая реальность.
- А… а по попе её можно бить? – вдруг спросила кошка.
- Можно! - кивнул Бабай – Только без когтей. Ещё с Лилой можно играть, её можно умывать, воспитывать и с ней можно спать в обнимку…
- Фу-у-у! – скривилась Мася.
- Мась, ты и впрямь глупая что ли? – удивился Бабай - Спать в обнимку для тепла, когда холодно будет!
- А-а-а! Так это совсем другое дело…
- И еще чего скажу: у твоей мамки на следующий год после тебя по весне родилось пятеро котят, одна из них Мармазетка, а Мармазетка мама Катули, а Катуля мама Лилы. Так что Лила тебе внучатая племянница, или что-то около того.
Эта новость сразила Маську наповал. Глаза округлились, бурдысья затопорщились вперёд, правое ухо сложилось назад, а левое стало параллельно земле, отчего морда приобрела глуповатое выражение. Бабай воспользовавшись моментом встал и сказал:
- Ну ладно, я пойду, мне ещё с Пульхерием переговорить надо, а то он на том конце садоводства безобразничает, кошки жалуются…
Кот спрыгнул со скамейки и быстро исчез в сгустившихся сумерках. Стало совсем холодно, нещадно кусались мошки. Мимо скамейки пропрыгала лягушка. Я погладил кошку по голове, она тихонечко заурчала.
- Мась, а тебя как мама звала? – спросил я, не переставая наглаживать Маську
- Пухля, - вдруг ответила она – Только ты никому не говори!
- Никому-никому! – пообещал я ей
- Правда не выгонят? – спросила у меня Мася.
- Честное слово! – искренне сказал я.
- А печеньки в самом деле много?
- Сам видел!
- Ладно, мне надо немного успокоится и подумать, - сказала кошка, спрыгнула со скамейки и направилась к кухне. Белые лапы некоторое время мелькали в потёмках, потом Мася нырнула в кусты, и я остался совсем один. Посидев ещё немного, я встал и пошёл спать.
Зайдя в дом, я обнаружил, что дверь на веранду была приоткрыта, через щёлку пробивался узкий лучик света. В комнате за верандой кто-то ходил.
- Переворачивайся давай! – вдруг скомандовала Танька.
- Ты такая сексуальная со шприцом, – сказал в ответ Лёлик
– Штаны снимай!
Из комнаты послышалась возня и лёликово ойканье.
- А давай в медсестру поиграем! – вдруг предложил Пузырёв супруге.
- Дурак!
Я осторожно прикрыл дверь и тихонько поднялся наверх. От нагревшейся за день крыши исходил плотный жар, открытые окна помогали мало. Я, не раздеваясь, повалился на кровать и практически сразу заснул, и приснился мне указ Бабая об упорядочении половой жизни.
* * * * *
Указ № ААА-Попс по обособленному котоокругу садоводства «Атом ЭнергоМыш»
Об упорядочении половой жизни как процедуры котообразования.
Только для действующих экземпляров!
Половые отношения являются неотъемлимой частью кошачей жизни, более того это естественный и до сих пор единственный способ новокотообразования. В целях исключения непредумышленной случайности и повышения хрентабельности процесса приказываю:
1. Смурыкивание производить при строжайшем соблюдении взаимосогласия и правил куртуазности.
2. Принимая во внимание нехухрымухричность процесса, строжайше запрещается использовать трампоксис и пимпирь для увеличения мулярности т. к. это ведёт к непроизвольной галиматизации отношений и нерациональному обормачиванию обормачиваемых средств.
3. Единомоментный гуляж котом двух и более мось недопустим, поскольку противоречит подзаборному акту Арокса-Штера о неубываемости бытия.
4. Личная колобокость и суперпуперность не является основанием для несоблюдения пунктов 1, 2 и 3 данного указа.
5. Усатой мосей ответственной за правильность оформления акта половой жизни считается кот.
6. Усатые моси, допустившие использование половых отношений не по прямому назначению, могут быть наказаны всеобщим презрением, ритуальным усекновением подвесок сроком на три дня, а в особых случаях поимкой с распахиванием на них чего-нибудь.
Утверждаю:
К сему лапу приложил Хатуль-Мадан котоокруга садоводства «Атом ЭнергоМыш»
Бабай Велико Лепный.
ХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХХ
*16 - бурдысья же это из рассказа про калушу — имеется в виду цикл Л. Петрушевской
«Лингвистические сказочки».
*17 - «Варкалось» - здесь и далее используется текст стихотворения Льюиса Кэрролла,
Бармагло;т (англ. Jabberwocky) в переводе Дины Орловской, входящее в повесть
-сказку «Алиса в Зазеркалье».
*18 - очень похожая на Роджера Уотерса времён Dark side of the moon. - британский
рок-музыкант, бас-гитарист, композитор, поэт. Наиболее известен как один из
основателей и лидеров группы Pink Floyd. Dark side of the moon - альбом группы Pink
Floyd 1973 г.