Я бегу вниз по эскалатору, на мне унылая одежда, какие-то серые жилетка и футболка, но самое неприятное: на ногах серые тесные шорты. Хорошо ещё, что я не в сандалиях, но туфли с шортами смотрятся не намного лучше.
И именно здесь, как нарочно посреди торгового центра, где света больше, чем на Ривере в ясный день, я предстаю в таком странном образе.
Впрочем, сейчас всё это не слишком меня беспокоит, потому что я спешу. Я бегу по бегущему эскалатору, огибая людей, потому что внизу в супермаркете что-то происходит.
Я охранник этого супермаркета.
Сзади кто-то кричит:
— Надо на них жалобу написать! — и я сбавляю темп, а из рации у меня звучит одно и то же: «Вам надо это видеть! Надо это видеть!»
Спустившись на бесконечном эскалаторе, я пробегаю мимо касс, через отдел фруктов, в отдел копчёной рыбы. Там столпилось уже человек десять наших охранников.
Они смотрят на копчёную рыбу и умиляются. Приглядевшись, вижу на прилавке котёнка, который пытается откусить хоть кусочек, но копчёная рыба ему не даётся.
Продавщицы за прилавком склонили головы вправо: у них это тоже выражает умиление, только умеренное. Но толстые и старые наши охранники не сдерживаются: словно тётки в велошортах, они плещут руками и охают. Кто-то, кажется, готов зареветь.
Такие сцены меня никогда не радовали, так что:
— Степан Степаныч, — говорю, — возьмите его себе. А я возьму копчёную рыбу.
Тот с готовностью, будто этого и ждал, поднял витрину, взял котёнка, стал его гладить — и так и пошёл домой.
Но очень быстро — может, даже не дошёл до дома, или только вышел за дверь — вернулся. Щека его разрезана, из пореза льёт кровь — бурая, с голубой примесью, вроде он правнук тайного советника.
Мне пришлось взять животное себе, я сделал ему коробку, потом прилепил к ней ещё одну и так соорудил небольшую трёхкомнатную квартирку. В одной комнате был туалет, в другой — столовая, в третьей — спальня.
Но кот, которого я называл просто Кот (я охранник, от меня фантазия не требуется), очень быстро рос. Вскоре он стал кричать и требовать увеличения жилплощади. Я посмеивался свысока и спрашивал: «Трёх комнат тебе мало?»
Тогда он разодрал свои коробки и уселся на диван смотреть порно. Он взял выпивку и горячую пиццу, обернулся ко мне и говорит:
— Что, двух комнат мало?
Я начинаю злиться и просыпаюсь.
Подняв голову, обнаруживаю у себя в ногах кошку. Она положила морду на заднюю лапу и смотрит на меня неодобрительно. Я точно знаю, что сон был не о ней: эта кошка на Кота совершенно не похожа. Даже внешне.
Кошка нервно вздыхает и засыпает, Солнце только начинает вставать, и я опять проваливаюсь в сон.
Я всё в тех же дурацких шортах, но теперь провожу расследование, порученное начальством. Вдохновлённый поручением, я стою на эскалаторе. Эскалатор пуст.
Дело, тем не менее, разворачивается всё в том же отделе копчёной рыбы. Снова толпа собралась вокруг холодильника, снова все охают и ропщут, только теперь смотрят с негодованием, но испугано.
В холодильнике сидит мой Кот и нагло жрёт рыбу. Маленькую он отбрасывает, среднюю глотает целиком, а большую ломает на части.
— Где ты это взял? — обращаются вдруг ко мне. — Кто это?
Кот ухмыляется и тоже ждёт моего ответа; даже перестал жевать.
Я не знаю ответа. Он напоминает мне многих, но никого особенно. Может, это такой собирательный образ, как в сказках?..
Но всех, кто пытался сесть мне на шею, начальников своих и должников, я давно отпустил с миром.
Кот, в отличие от них, сильно меня беспокоит.
Краем глаза замечаю его пожилых родителей. Они молча стоят отдельно от толпы и кажутся спокойными и усталыми, но я знаю, что им обидно.
Они говорят:
— Ну скажи хоть ты! — и смотрят на меня как на основного подозреваемого.
И начинается такая тишина, что слышно урчание холодильника, тихое и ровное — настоящий белый шум. Время шло и исчезало, мне стало казаться, что времени как такового нет. Что у меня есть вечность до принятия решения — и можно отложить любой вопрос навсегда.
Мне стало спокойно так, как не бывало с детства. Когда можно было просто перестать играть, если устал, ведь это всё равно не по-настоящему. Это выдумка.
Проснулся я от нервного звонка в дверь.