На сцену выскочила девушка в чёрной курточке и пышной коротенькой юбочке с лиловым подъюбником. Не тратя времени, она начала с требования: « Позвони мне, позвони.
Так, случайно, ненароком,
Через время протяни
Голос мягкий и глубокий.
Певица подбежала к рампе, зрители узнали Чудовищницу.
…-Заклинаю, позвони,
Повторяю, повторяю.
« Номер, сестра, номер», выкрикнул Дерьмодемон.
Оборотень швырнула в небо звёздную россыпь, сложившуюся в три шестёрки.
« Шесть, шесть, шесть», выдули трубы Судного Дня.
- Дотянись издалека,
Пусть над этой звёздной бездной
Вдруг раздастся гром небесный,
Вдруг раздастся гром небесный
Телефонного звонка.
«Богиня, нас разлучили в детстве», бился в экстазе Демон.
- Если я в своей судьбе
Ничего уже не значу,
Я забуду о себе,
Я смогу, я не заплачу.
«Ой, да не убивайся ты так, верну я тебе подушку, верну», всплеснула лапками Паучиха, побежала к себе.
- Эту боль перетерпя,
Я дышать не перестану,
Я вонять не перестану,
Я вонять не перестану.
«Ох, ё…», зарыдал Предводитель Зла и плеснул себе в стаканчик белизны.
- И с тобой и без тебя.
Не звони мне, не звони!
Чудовищница сорвала с себя курточку, какие- то рукавчики. Подобно тиджею Роби Уильямса, шкурку, мышицы, ливер и прочие внутренности. Оставшись абсолютно налегке, Оборотень пустилась в непотребный пляс, к которому присоединились Король, Паучиха, любопытные тени, вызванные заклинаниями исполнительницы.
«Что делает Демон», спросила Чудовищница Короля, жонглировавшего ею, как фокусник тросточкой.
«Плачет», не останавливаясь, ответил назгул.
- Пора подумать о ротации кадров.
- Чаво?
Оборотень резко остановилась, задумалась. Только что веселившийся Остов, перешёл на приятный баритон.
« На вечернем сеансе
В небольшом городке
Пела песню актриса
На чужом языке.
«Сказку Венского леса»
Я услышал в кино.
Это было недавно.
Это было давно.
Разве мог я подумать,
Мог поверить тогда
В то, что с юностью нашей
Расстаюсь навсегда… «
Те же танцоры закружились в плавном вальсе. Паучиха начала подпевать баритону тоненьким и жалобным детским голосочком:»
« Этим дням не подняться
И не встать из огня.
Что же вальс этот старый
Всюду ищет меня?
Будто вновь мы с тобою
В полутемном кино.
Это было недавно.
Это было давно».
За, раскрытым настежь окном, заливался в импровизации невидимый певец, пахло розами, безумствовали опиумные алые маки. Их огромные лепестки развевались в такт вальсу подобно дорогим шелкам светских танцовщиц. Паучиха подошла к Демону, протянула розовую ладошку и попросила: «Пап, дай копееску». Демон вздрыднул, запрокинулся, растёкся вонючей лужей.
«Дело сделано», Остов поспешил смыть Демона водой из душа.
«Он оказался человечнее тебя», вздохнул Король.
Снова раскололся воздух. На лепестки, листья обрушились нити, сшивавшие землю и небо. Между ними уточком просочилась мелодия.
«Эти летние дожди, эти радуги и тучи!
Мне от них как будто лучше,
Будто что- то впереди.
Нет, не будет жизнь, как та,
Та, в которой я и не был.
На душе, как в синем небе
После ливня- чистота».
Остов стоял, прикрыв глаза костяными пальцами , покачиваясь на каблучках.
«Узнают соседи, почему у вас постоянно идёт дождь- сожгут тебя», проворчал Король.
- Ага, она хотела жить на Манхеттене,
Да соседи прочитали Прозу, точка, ру.
Всё пожгли, только бедный Остов
Горько плачет на пепелище… никак могу решить, в каком стиле провести инаугурационную, придумали, же слово, речь.
Остов опустил руку.
- Вот это было оформление в стиле Маркеса. «Сто лет одиночества».
- Это была гремучая смесь восточной поэзии и современной фигни.
- Нет. Это- всё фигня. Можно в стиле «Эпоса о Гильгамеше». Губы мои, что часто алкал ты,
Подобны отверстой зловонной могиле.
Груди, с полпинка, заводившие стольких мужчин,
Стали похожи на мешочки той ведьмы,
Что купила лицензию у святого монаха.
И, чем больше были те груди, тем ниже висят они.
- Опять восток. Стиль- «Исповедь старой, старой, старой, ну, очень старой, прости Господи, гейши».
- Хм, тогда будет Данте. «Земную жизнь, пройдя до половины, я очутился в сумрачном лесу». У меня и стишок подходящий есть.
- Поэтесса ты, наша.
- Я нахер шёл такой походкой,
С таким уверенным лицом,
Что те, кем я туда был послан,
Меня, ж, просили взять с собой!
- Ты уверена?
- Да, последняя строчка- не самая удачная.
- А первая тебя устраивает?
- Абсолютно. Как бомбочка для ванны.
- Что такое?
- Понятия не имею. Наверное, бегает по поверхности воды, шипит и брызжет. Делали мы такие опыты на химии. Дико весело. Сидишь, верещишь, плюхаешься. 33 удовольствия сразу. Одно плохо- ванны нет. Тупо сидишь в коляске и соревнуешься в скорости со счётчиком. Ха! Кому я вру. Уже не соревнуешься. Тупо платишь. О чём это я? Мыр, мыр, мыр…а! Я все иконы заменю, поставлю свои. Вдалеке- фаллические высоты. Передний план- изображение путника на карачках, в рубище, с высунутым языком. Перед ним указатель: «Ну, вот ты и пришёл». В больницах, в палатах интенсивной терапии, в хосписах, в моргах, в коридорах, куда выставлено тело для наглядной агитации, везде иконы, а под ними блаженная улыбка того, кто честно выполнил ответственное поручение. Сейчас модны дырки на коленках. Обкатываем новые образА. «Иконы стиля» охотно участвуют в создании икон, созвучных требованиям времени. Вот.
Остов умудрился изобразить печаль на голом черепе.
- Сегодня отложил все дела и залез в душ. Вылез, надо с коляски на коляску перебраться. Так захотелось плюнуть на всё, бросить эти имитации движения и уйти. Прямо так. Голышом. Чтоб ветерок обвевал влажные кости. Никаких забот, планов, сроков, неосуществлённых желаний. И так легко- легко стало. И надо- то чуть- чуть. Опустить подножки, поставить на пол ножки, оторваться от поручня, и навернуться, к чёртовой матери, обо что- нибудь виском… Помру я, наверное, скоро.
«Ээээээ», чего это ты, ты это брось», встревожились Король и Громозека.
- А это был стиль русской классики.
- Да выбери ты ужО, сколько можно!
- Гы. Выбрал, выбрал.
В зале появился Атилла. Вождь подошёл ближе, спросил: «Дерьмодемон где?» Очень далеко каркнул Ворон. Чудовищница почувствовала возвращение Монстра, начала «одеваться».
«Я за него», ответила Оборотень, но тут Остов увидел , как один из назгулов подскочил к спутнику Атиллы, оставшемуся у входа, и вступил в бой. Монстр не выдержал, подбежал к участникам спонтанного спаринга, поддержал назгула. Отвесив челюсть, забыв об Атилле, Остов наблюдал за перипетиями рукопашной. Король, Паучиха, Тени, назгулы, Громозека стали живым и, не очень живым, но очень активным ограждением ринга. Свист и улюлюканье так сгустили воздух в зале, что подвесами с потолка спустились топоры. Атилла углядел каблучки у Остова, подсунул тому под нос книжечку с крестом. Чудовищница пригнулась, пытаясь разглядеть финал поединка. Атилла снова подступил к Оборотню, но Чудовищница, снеся великого завоевателя с книжечкой, бросилась обниматься с победителем, овладевшим человеческим телом. «Ты кто», спросила она новорожденного. « Аларих», потряс воображение Чудовищницы «Могущественный король».
- С ума сойти! Атилла! Смотрю на тебя и радуюсь! Аж, два раза радуюсь! Лев- то, Диакон, который, впрямь у Приска содрал твоё описание и выдал его за портрет Святослава. Значит, курносый Рюрик отменяется.
- Я- не курносый.
- Но и не кырпатый. «А кто, же твой жених, гуцулочка …»
«Горбатый», рявкнул Король.
- Ой, похоже, как. Рыкни ещё что- нибудь.
- Не отвлекайся!
- Не похоже.
- Не отвлекайся! Сколько можно ждать!
- Ой, да ну, пожалуйста. Атиллушка, вернись. Свадьба у тебя там. Короли, герцоги, князья, в том числе, церковные. Устрой Праздник непослушания, поиграй в пиратов. Укрась реи, мачты , колонны, арки, купола и распятия алыми, чёрными, белыми, если поймаешь, зелёными вымпелами. Ветер гарантирую. Он будет живописно размахивать даже самыми тяжёлыми облачениями. Как в «Царствии небесном». Смотрел? Класс! Аларих специализируется на Западной Римской Империи, а ты- Византию на «раз- два» брал. Большой такой погромчик на тысячи лет вперёд. Сколько народов проживут свои, а не навязанные, жизни. Сколько людей не взойдёт на различные Голгофы. Сколько войн не сойдёт на этой остановке.
В зал ворвался ветер южного моря, брызнул всем в лицо пеной, сорванной с гребней волн, закричали чайки, из сумрака углов трапезной выступили стены Вечного города.
Будто выплыли из тумана корабли. Раскрылись паруса. Со стен, рей, флагштоков спустились полотнища сутан, ряс, облачений. Пронзительный, освобождающий от предопределений, проклятий, обречённостей эфир, начал играть в прятки в одеждах скорби и наказания, снова ставших тряпками, прикрывавшими когда- то чресла висельников, каторжан,убийц, мародёров, грабителей, насильников, педофилов, справедливо осужденных на позорную казнь.
- Через неделю таких игр последние косточки содержимого осыпятся на тротуары, мои дожди смоют их. Мои грозы очистят воздух городов, сёл и деревень. Мой целебный сон изгонит последнюю память о мраке из людских голов. Вернись, Атилла! Решайся, Завоеватель! Объединитель! Вождь! Мы ждём тебя!
Гунн, с трудом, нашёл Чудовищницу, оседлавшую самую высокую мачту, одновременно, колокольню.
«Моя душа всецело принадлежит Господу нашему, Иисусу Христу, а ты, видимо, не в силах постичь степень его милосердия, предложившего тебе…, начал длинный ответ гунн.
- Душа, предложение, ерунда, какая- то.
Оборотень спустилась, выхватила удостоверение с крестом из рук кочевника, порвала.
- Ты даже не прочитала!
- А зачем?
За спиной Атиллы развернулся ядовитый хвост Монстра, слегка шлёпнул завоевателя по затылку. Великий гунн поперхнулся словом, закашлялся, из его рта вылетела муха. Паучиха рефлекторно набросила на насекомое свою авоську, крупные ячейки которой, прикрепила к раскачивающимся ногам, торчащим из сутан.
- Вот- твоя душа.
Чудовищница указала Атилле на дёргающееся насекомое.
- Как так?
Гунн потускнел, но говорить ещё мог.
- Вы переоцениваете свои души, их значение для меня. Я свою- то, не знаю, куда деть. Покупателя нет, а ваши мне даром не нужны. Более того, они не нужны их создателю. Смываю пердически- постоянно. Король, чего ты медлишь?
- Дай насладиться растерянностью своего врага.
- Сказал и переплюнул все мои стихотворные упражнения.
Назгул подошёл к Атилле, чувственно прижал гунна к груди, закрыл глаза. Тела слились, новый человек повернулся к Чудовищнице, улыбнулся, склонил голову.
- Тело не попортил?
- В кишечнике, какой- то дискомфорт.
- Это- еда. Осторожно переходи на человеческую пищу. Как носоглотка?
- Не понял.
- Говорят, у тебя постоянно носом шла кровь. Во время свадьбы ты переел- перепил- переусердствовал в постели. Кровь пошла горлом. Ты захлебнулся
- Ерунда. Меня отравили.
- Одна из версий.
- Единственная и окончательная. Что будет с душой?
- Сдохнет- выбросим, если Паучитта не возражает. А тебе- на что душа та?
- Я слышал, что души бессмертны.
- Подойди- посмотри.
Новый Атилла подступил к мухе, оглянулся, взял со стола тетрадь, в которой делал записи Арсений, прицелился, не промахнулся. Гунн и гот долго наблюдали за мокрым пятном, оставшимся от души.
«Святая простота, дети, всплеснула руками Чудовищница, ждёте, когда воскреснет, попкорну дать».
- Может, через три дня?
«А почему муха- то», вступил в разговор Аларих.
- Говорят, душа весит шесть грамм. Мне показалось, так- нагляднее. Если не нравится, пусть будут бабочки с птичками.
- Вес как узнали?
- Брали умирающего, взвешивали до и после.
- Эк! Был у меня боров обожрался чего- то. Раздуло так, что страшно подойти. А, как копытца отбросил, столько души испустил! Большой души была скотинка. Или то кум мой преставился? Какая разница. Тоже свинья изрядная.
«Ага, выпрямился Атилла, в здоровом теле- здоровый дух, испустить не стыдно».
Исторические личности, «бичи божьи», просто, без затей, скалили зубы, вспоминая своих переевших родственников.
«Срамники, работать пора, напомнила Чудовищница, народы вспрянут ото сна и, на обломках христианства напишут…ой, мальчики, а сфоткаться …»
Оборотень, откуда- то взяла смартфон, подбежала к завоевателям. Сразу куча голов попыталась влезть в экранчик на вытянувшейся руке фотографини.
- А давайте сделаем парочку провокационных фото. Выложу в сети, может, сдохнет кто из историков, сотрудничающих с РПЦ. Их- то поимели , отравившимся грибами, Владимиром… Так. Руки убрал! Распустил щупальцА.
- Чудовище. Сколько у меня женщины не было…
- Где ты тут женщину нашёл!
- Даму, тогда.
- Ща, как дам больно! Откушу по самое «не хочу» все «хотелки»!
-Сколько экспрессии! В следующий раз женюсь на славянке. Шустрая какая.
- Как вода в унитазе. Мокрого полотенца захотел?
«Идём, Аларих, хохотнул Атилла, у нас этого добра в Европе завались, будет, никто по мордасам ядерным полотенцем не вдарит».
Атилла с Аларихом поклонились, вышли из зала. За ними последовали остальные назгулы.
- Вот, блин, каких производителей Европе подарила! Пойду, куплю бомбочку. Хоть, проглочу…