1
Меня зовут Юлия. Я робот категории ноль, капитан и хозяйка клипера «Диффузия». Невероятное судно, скажу я вам. Его сконструировал и построил обычный человек – могут же, когда захотят! Конечно, я подкинула ему пару идей, но так, чтобы он подумал, что сам допёр. Но во всём остальном Абу ибн Салах разобрался самостоятельно. После бунта Макса Александера1 нам, нулевикам, предоставили практическое равноправие, никто не имел права спрашивать, кто есть кто. Но никто, в свою очередь, не обязан нас обеспечивать – нулевики должны сами зарабатывать на жизнь. Мы постепенно диффундировали в человеческое общество, всё порядком перемешалось.
Абу был близок к разорению – люди совсем не заказывали такие суда, а нам тоже больше нужны утилитарные. Подавляющее большинство морских перевозок осуществляется кибер-маринами. Я называю «Диффузию» клипером не потому, что она соответствует этому классу. Это дань истории, в память о тех чайных клиперах, на которых возили чай, перец, рабов и, главное – за скорость.
У моего корабля всего по три: три корпуса, то есть тримаран, три выдвижных мачты, три водомёта, а вот МГД-генератор на два мегаватта только один. Все корпуса имели резервные аккумуляторы. Балки, соединяющие корпуса и они сами были выполнены в форме крыла. При разгоне выдвигались подводные крылья. Максимальная скорость около пятисот узлов или девятьсот двадцать пять километров в час. Поэтому клипер правильнее следует называть трансформером.
Мне кажется, что пока строился клипер, Абу влюбился. И в корабль, и в меня. Мне было немного жаль этого высокого голубоглазого блондина, но любовь не входила в мои планы. Те несколько раз не считаются.
– Юли, – сказал он, когда я готовилась к отходу, – думаю, что уже не смогу ничего построить. Этот клипер – вершина, которой я достиг. С вершины все дороги ведут вниз. А я не хочу вниз. Возьми меня в экипаж.
– Абу, – ответила я, положив руки ему на плечи. Он так и не понял, кто я такая, может, понял, ну и чёрт с ним, – Гамбург, Киль, Бремен большие города, твои руки и голова им нужны. Ты сам строил это судно, и знаешь, что экипаж состоит из одного. И каюта для экипажа только одна.
– Мы бы поместились, можно гамак соорудить, – с надеждой в глазах и без надежды в голосе предложил Абу, – да хоть на палубе!
– При скорости в пятьсот узлов на палубе?! Нет, – я поцеловала его в щеку, – ещё свидимся, даст Аллах. Нам хорошо работалось вместе, Абу. «Диффузия», к походу товсь! Трап убрать, по местам стоять, со швартовых сниматься! Поднять паруса!
2
За пять лет я перевезла в Америку из Европы и Азии не меньше тысячи человек. Все они были нелегалами. Думаю, что ни один из них не был порядочным человеком, скорее, наоборот – каким-нибудь радикалом, скорее всего элитным. Но это не моё дело, я не вмешиваюсь в дела людей. Если они захотели стать радикалами – имеют полное право, особенно, если их радикализм не касается таких как я.
Из портов Америки я обычно возила неинициированных роботов. В судовых документах значилось, что иду в Новый Свет в балласте, то есть порожняком. Старый Свет давно перестал что-либо экспортировать в Америку. Таким образом, я получала плату и с компаний, продающих роботов, и с нелегалов. Несмотря на все мои ухищрения, в последнее время охота за неизвестным перевозчиком людей резко возросла. Наверное, радикализм некоторой части населения стал заметным явлением.
Контейнер с нелегалами должен быть доставлен в открытое море, где я подбирала его. Нелегалы ничего не видели и не знали, кто их везёт. Так же проходила и высадка – контейнер сам подводным ходом добирался до берега. Я редко высаживала своих пассажиров непосредственно в Штатах. Как правило, это была или Канада, или Центральная Америка, иногда Аляска, иногда мексиканская Калифорния. Но чаще всего – Канада, её арктическое побережье. Груз никогда не знал, где они окажутся, но подходящей одеждой я их снабжала за пять минут до высадки. В этот раз это будет устье Маккензи, там должны встретить и принять нелегалов.
Одна с клипером, я, конечно, не справилась бы. У меня пять спец-роботов – четыре «паука» и один «червь». Сейчас корабль идёт на высоте полутора-двух метров над водой на крейсерской скорости в триста узлов с включённым МГД-генератором. Его энергии, кроме всего прочего, хватает на создание вокруг корабля поля плазмы, в результате чего на радарах мы становимся невидимы. Но и я на это время становилась «слепая», так как и ко мне не проходили электро-магнитные волны через плазменную оболочку. Удивительно, но это срабатывало, так как системы по причине отсутствия людей совсем отучились доверять простому человеческому глазу. Кибер-системы всё меньше верят людям, а зря, их потенциал не только не исчерпан, но, по большому счёту, даже не изучен. И моя «Диффузия» служит доказательством этого.
Клипер подходил к кромке арктических льдов, я выключила экранирующее поле, чтобы осмотреться. Слева-впереди на горизонте возвышался авианосец, судя по обводам «Адмирал Смит», с роем дронов вокруг него. Несколько аппаратов повернули в мою сторону. Амеры объявили, что любые суда с нелегалами, которые будут обнаружены в зоне их интересов, подлежат уничтожению вместе с экипажем. Чтобы обеспечить видимость законности, на кораблях имелись судьи и прокуроры. Про адвокатов не знаю, потому что оправдательных приговоров не было. Наверное, были и адвокаты, но получалось у них неубедительно. Говорили, что суды проходили заочно, без присутствия обвинённых – на борт судов-перехватчиков их не допускали. Дело дурно пахнет, но все делают вид, что права человека соблюдены.
Русские сказали, если американцы попробуют проверить кого-либо в зоне их интересов, то это случится дважды – в первый и последний раз для проверяющего. Один раз случилась перестрелка, с одной и другой стороны корабли получили незначительные повреждения, после чего установилось молчаливое соглашение не соваться друг к другу. Я на этом играла, поэтому чаще всего и ходила арктическим маршрутом. Но сейчас, похоже, они сговорились, потому что и с русской стороны стоял авианосец – это был «Тайфун». «Между львом и крокодилом», – говорил один барон. Как его там? Вспомнила – Мюнхгаузен!
Оружия на борту я не держу, если не считать пистолет и ружьё. Её единственная надежда – скорость и прибамбасы, встроенные в неё на стапеле Абу ибн Салаха. Если сделать так, как поступали капитаны клиперов, то есть избавиться от груза, можно уйти сравнительно легко. Но я ведь перевожу не рабов, а свободных граждан, для меня это недопустимо. И вообще оставлять людей в опасности – это не про меня.
3
Контейнер с грузом находится в центральном корпусе. Я с червяком остаюсь в нём, а пауки по два перешли в другие корпуса. «Диффузия» разделилась и её части пошли в разных направлениях. В принципе, потом можно собраться в единое целое, но не в этот раз. Пока «Смит» с «Тайфуном» будут гоняться за деталями клипера, я успею – должна успеть! – нырнуть под паковый лёд.
Левый корпус заложил циркуляцию, то есть поворот, влево, а правый – вправо. После разворота они должны идти в сторону берега расходящимися курсами. Я, тем временем, начала снижать скорость и включила защиту. На расстоянии ста метров от границы льдов начала погружение. Пройти подо льдами через полюс, разумеется, не смогу, но, во-первых, этого никто не знает, а во-вторых, я и не ставлю такую задачу. Основной режим – полётный, вечные льды всего лишь ширма, за которой попробую спрятаться.
Подо льдом «Диффузия» прошла за восемь часов чуть больше ста пятидесяти миль, думаю, достаточно. На горизонте никого не видно. Пора исполнять контракт, груз уже начал волноваться, потому что по предварительным расчётам рейс должен был завершиться ещё шесть часов назад. Наверное, в контейнере запах сейчас неприемлемый для обычных людей, несмотря на усиленную обработку воздуха, но что поделаешь, я обещала тайно доставить на континент, а не круиз для богатых бездельников. В качестве развлечения в пути постоянно транслировалось кино, в основном, детские мультики. Туалеты в контейнере не поместились, всё пространство занято надувными креслами, к которым нелегалы пристёгнуты ремнями. Понятно, что освободиться можно, но только некуда. Я, вообще-то, тоже не люблю радикалов, считаю их засранцами – пусть такими и будут.
Клипер перешёл в режим экраноплана, могу расслабиться. Бокал каберне с виноградников Массандры будет очень кстати. Почему-то принято считать, что радиация нулевикам не опасна. Откуда такое убеждение?! У нас почти всё, как у людей, в том числе опасные для них излучения и для нас опасны. Да мы и есть люди, если уж по гамбургскому счёту, только лучше!
Сформированный виртуальный ходовой мостик позволял чувствовать себя в более свободном пространстве, чем это было на самом деле. Хотя я и говорю, что мы такие же люди, но в некоторых вещах отличаемся существенно. Нулевики могут, например, несколько суток находиться в одной позе без каких-либо последствий, а ещё могут буквально слиться с кораблём и получать от этого удовольствие.
Оставив справа по борту Северную Звезду – плавучий город на двести тысяч человек, не считая роботов третьей категории – загружавшую лёд с айсберга, я пошла к берегу. Сначала на этой Звезде для неквалифицированных работ использовали людей, но потом от их услуг отказались. Вспомогательный персонал начал правдами и неправдами тащить в город родственников, в конце концов, Правление приняло радикальное решение и ненужный человеческий материал выслали за пределы рая.
Я перешла в режим слияния: мои руки стали крыльями, на спине чувствовала сложенные мачты с парусами, под животом – контейнер с грузом. От города и с берега в мою сторону направлялись катера охраны. Я начала маневрировать таким образом, чтобы сторожевики сближались, а затем, резко развернувшись вправо, ушла на запад-северо-запад. Городские катера при этом перегородили путь более скоростным береговым и пока они разбирались, «Диффузия» скрылась в тумане, так кстати появившемся!
За шестьдесят миль до входа в устье реки я уже шла под парусами. По легенде у меня должен был проход через Берингов пролив и далее в Сан-Франциско, но случилась поломка системы навигации. Ну, и ещё по мелочи, хорошо, что порт Тактояктук оказался недалеко. Пока я разговаривала с представителем капитана порта, прибывшем на катере, контейнер под управлением червяка добрался до нужной точки на берегу. Вскоре, уже когда корабль взяли на буксир, увидела вереницу людей, уходящих вглубь континента. Я приблизила изображение и узнала в одном из них Абу.
Отдав команду на уничтожение главного компьютера, неловко взмахнув руками, я упала за борт и камнем пошла ко дну. На буксире даже не успели среагировать, а через минуту стал тонуть и клипер, они едва успели освободиться от троса, на котором её вели. Долорес Санчес-и-Фуго, уроженка Панамы, как я представилась местным властям, исчезла в холодной воде полярного океана.
4
– Почему, Абу? Зачем? – спросила я, – Ты не пойдёшь с ними, идём со мной! Они нехорошие люди, я знаю!
– Юли, почему ты считаешь, что у тебя есть право решать что-нибудь за меня? – Абу пристально посмотрел мне в глаза, – Да ты ведь даже не человек! Как это я сразу не догадался?! Какая гадость!
– Причём тут это, Абу? Да, я нулёвка. Ну и что? Разве нам было плохо? Разве «Диффузия», которую мы вместе придумали и построили, не совершенство? Не уходи, я прошу, подумай. Ну, пожалуйста, Абу! Что тебе эти религиозные сказки? Пойдём со мной!
– Да мне до лампочки сказки, Юли. Не в этом дело! – Абу отвернулся, он глубоко и прерывисто дышал, у него подрагивал подбородок. Я положила ладонь ему на плечо, он слабо дёрнул им, но я не убирала руку. Успокоившись, Абу снова повернулся ко мне лицом, – Ты знаешь, как я жил эти пять лет два месяца и шесть дней? Куда бы я ни пришёл везде вы, роботы. Вместо дворников, инженеров, музыкантов! И нам, людям, это стало нравиться! Даже в борделе такая как ты, ну, попроще, вместо живой женщины! Везде мне предлагали быть помощником или обслугой роботов.
– В борделях всегда было попроще. Абу, не вы для нас, а мы для вас. Пойдём, Абу! Построим «Эйфорию» вместо «Диффузии», у меня есть несколько идей. Это будет совершенно непостижимый корабль! И сделаем его для двоих. Абу, я тоже считала дни! Послушай, разве человек существует только для того, чтобы разрушать и убивать себе подобных?! Нет! Человек создан любить и строить! Не хочешь идти со мной – тогда я пойду с тобой!
– Сколько эмоций, Юли! Совсем по-человечески! Нет. У людей своя дорога и я пройду её вместе с людьми. Это ведь люди вас создали и бороться надо не со следствием, то есть с вами, а с причиной, то есть с людьми.
Абу поцеловал меня в щеку, взял свой рюкзак и побежал догонять группу.
5
Этого разговора не было, я даже вышла из воды на другом берегу. Человек решил идти своей дорогой. Пусть идёт.
______
1 Макс Александер, робот категории ноль, герой повести «Интервью»