Александр ГЕРАСИМОВ
ХАРАССМЕНТ
«А на черной скамье, на скамье подсудимых, там сидит его дочь и какой-то жиган...» ©
Вот, мне давеча друг мой один попенял, что против науки я иду в своих воззрениях. Не могу я против неё идти. Как можно? Робею. Просто система представлений у меня немного устаревшая. Но крепкая и верная система. Отменное дерьмо! Не то, что нынешнее жидкое говнецо — ни взять, ни понюхать. Вы-то, нонешние — ну тка! Харассмент какой-то выдумали. Вот и у меня, не далее, как вчера, случился такой харассмент. Не харассмент, а конфета, образцовый харассмент — на загляденье просто. Я семью вечером в итальянский ресторан вывел. Не кутить, как мы это обычно делаем, с цыганами, граммофонной музыкой и так, что только пробки от шампанского в потолок, а чисто пиццу поесть. Руки помыл в туалете, оправился, как следует быть, возвращаюсь с довольной рожей, чувствую — вот оно, началось! Молоденькие подавальщицы на меня взоры направили, шепчутся и тыкают друг дружку пальцем в бок. Немудрено, думаю, я ж практически только что с отдыха, не успел еще форму потерять. Грудь колесом, штаны на коленях драные, как по моде положено, оттуда тело загорелое, изнурительными тренировками накачанное, как опара на дрожжах, прёт. Приосанился я ещё чутка — дай, думаю, лишний круг по ресторану сделаю, пусть полюбуются девчонки. Прошелся, стало быть, туда-сюда со скучающим видом, будто бы интерьером интересуюсь, крепко ли всё сделано. Тут одна из официанток не выдержала — шасть ко мне и за руку меня берёт. А пальчики у неё тоненькие, прямо прозрачные. И дух от неё хороший идёт, молодёжный, карамелью мятной пахнет и ещё чем-то таким... вроде, как от комаров средство, только ещё лучше. Вот она, значит, взяла меня и отвела к зеркалу, что в зале висело, и говорит мне на ухо, ласково так: «Вы бы, — говорит, — дедушка, костюм свой лучше поправили. А то всё у вас навыворот. Нехорошо так ходить». Гляжу — и действительно, когда в туалетной комнате свои дела завершил, ширинку запамятовал застегнуть. А она, ширинка-то, на четырёх медных пуговицах — old school. Ну, я, понятное дело, не стушевался, засупонился, как положено, и к семье вернулся за стол. А там уже пицца на четыре сезона, оливковое масло, бальсамический уксус, каперсы с анчоусами и всё такое прочее. Поели от пуза и домой воротились. Вот я и думаю — ведь это харассмент был классический. Как она меня за руку — цоп! — едва только не оторвала. Но, не стал на неё в суд подавать. Не такой я человек. Чего, думаю, девчонке в начале её пути жизнь ломать? Осудят её, голубку, по 131-й, часть вторая. Пойдёт по этапу, скурвится, сопьётся, выйдет из тюрьмы старухой, будет по помойкам шариться. Не стал, короче. А мог бы. По новой-то моде.