Любимая, здравствуй. Сегодня опять забылся и приготовил ужин на двоих. Надеюсь, у тебя теперь всё хорошо. Тебя больше не беспокоят те боли, от которых было трудно даже уснуть и которые не купировали те лекарства, что советовали нам врачи и в областной поликлинике, и в столичной. А сегодня ты мне снова снилась. Мы были в парке на твой День рождения, как каждый раз, как ты становилась на год старше, с нашей же первой встречи. Помнишь, как мы познакомились? Конечно же, помнишь. Я тоже.
Ты тогда отгоняла свору злых собак от малюсенького котёнка, сжавшегося в комочек, дрожащего, но смиренно принимающего гибель, готового к ней. Как и сейчас, по воле судьбы всегда ношу с собой оружие – в тот раз это был пневматический пистолет – и я воспользовался им, чтобы помочь тебе. Ты сказала, что живёшь одна с больной бабушкой, что нет родителей и, чтобы хоть как-то выжить, вынуждена продавать цветы. В тот же год я забрал тебя к себе. Мы жили не в достатке, но ты говорила, что теперь тебе легче.
Котёнок до сих пор живёт со мной. Как и он в час нашего знакомства, я стараюсь держать лицо и спокойно ждать своей участи. Почти получается.
Помнишь, как мы попали в аварию? Врачи говорили, что это безнадёжный случай, и всё подсовывали бумажки с заявлением об отказе от жизнеобеспечения. Что если и выживешь, то будешь овощем. Две бессонных недели в реанимации у твоей кровати с двумя сотрясениями и тремя переломами я только и делал, что охранял тебя, как преданный пёс, и целовал тебе руки. Шептал на ухо нежные слова и обещания бросить пить, курить, сменить работу, переехать, купить машину. Слезть с наркотиков.
Я слез. Я справился. Сдержал обещания. Когда ты пришла в себя, я рвал на себе одежду от переживаний, что бы случилось, не сделай ты этого. Месяц – или больше – я молился за тебя всем Богам и благодарил их за то, что оставили мне тебя. Тогда мне не было известно, что они лишь смеются.