Это была странная пара...
Он, маленький, сухенький, как стручок, с большими залысинами в волосах, мутноватыми, водянисто-голубыми, на выкате, глазами и тонкими, бледными, как лепестки увядшей розы, губами. Особенно комично он смотрелся, когда вытягивал эти губы в трубочку и произносил нараспев имя своей жены - Лююююсенька...
Голос тоже был невыразителен и тонок, как и его субтильная субстанция.
Люсенька была полной противоположностью мужу: высокая, мощная, как бульдозер, с густыми, вьющимися темными волосами, большой грудью, которая смещала Люсин центр тяжести сильно вперёд и вниз, хрипловатым голосом и выдающимися тёмными бровями, растущими на идеальной чистоты и высоты, лбе. Люся носила пиджаки с огромными плечами, в которые были изнутри вшиты подплечники.
Какой-то магистр моды когда-то сказал Люсе, что при её немаленькой комплекции, широкие одежды, а особенно с расширенной линией плеч, будут скрадывать излишний объём тела и она с педантичностью курсистки носила и носила годами, то, что ей "прописали". Роста она была немалого, поэтому, чтобы её муж не выглядел комично и не стеснялся некоторой говорящей не в его пользу разницы в росте, обувалась в обувь на плоской подошве.
Несмотря на казалось бы не особенно-то и выигрышную внешность, Викентий, а именно так звали мужа Люсеньки, был падок на слабый пол, и что самое интересное, находил отклик в этом вопросе, даже у самых первых красавиц. Слабый пол был не прочь завести с ним очередную, может быть и не длительную, но интрижку.
Непонятно, что находили в нём женщины, но время от времени, бедной Люсеньке с яростью коршуна приходилось отбивать Викентия у очередной пассии.
Викентий, как обычно, был не виноват - это она, коварная соблазнительница, повязала по рукам и ногам, используя некие колдовские флюиды, а то и чары!
Несомненно, в ход шли различные заговоры и привороты, но Люсенька всегда была у него на первом месте!
Так и продолжалось довольно длительное время, пока Викентий не познакомился с восемнадцатилетней Жанной. Жанна сияла неотразимой красной помадой на губах, к тому же обладала южным, недавно приобретённый в Гаграх, загаром и потрясающе длинными ногами, обутыми в не менее потрясающие красные лакированные лодочки на шпильках. Совершенно непонятно, зачем такой вампирически красивой девице нужен был стареющий, лысеющий дядька, но уже через неделю Викентий втайне от жены собрал чемодан и ретировался из квартиры, оставив записку с тремя словами: "Прости, я влюбился!"
Люся рвала и метала, переполошила всех общих знакомых, с целью узнать адрес коварной соперницы, накостылять ей "по первое число" и вынести на руках из этого гнезда порока ( а что это было так, Люсенька ни минуты не сомневалась)своего такого наивного несмышлёныша...
Но предусмотрительный Викентий знал свою жену не первый год, провёл среди этих самых знакомых подготовительную беседу и убедил их не раскалываться ни в коем случае.
А так как он обладал врождённым даром убеждения( отчасти за это и любили его многочисленные дурочки ), знакомые мялись, отводили глаза и напускали тумана при разговоре с Люсенькой.
Через четыре дня бесплодных метаний, Люся наглоталась таблеток, и позвонив ближайщей подруге, предупредила, что если Викентий не вернётся по-хорошему, случится нечто непоправимое.
Подруга, не будь дурой, успела вовремя - вызвала скорую и Люсеньку забрали белые халаты, предварительно сделав промывание желудка...
Пролежав энное время в психиатрии за попытку суицида, Людмила пообщалась с подругами по несчастью и вышла из больницы совсем другим человеком.
Пиджаки и балахоны вместе с фотографиями некогда обожаемого мужа были всласть изрезаны ножницами, в помойку также полетели непритязательные балетки, мокасины и туфли "прощай молодость".
Первый поход "в люди" стал походом в магазин женской одежды. Людмила скупила практически все самые сексуальные наряды и туфли с немыслимой высотой каблука и платформы.
В итоге, в ресторан был приглашён узкий круг лиц, перед которыми и предстала великолепная обновлённая фурия.
Оказалось, что под огромными плечами вечных жаккардовых и шерстяных пиджаков невразумительной расцветки, таилась отличная фигура, может быть и не модели 60-90-60, но сексуальной красотки приблизительно итальянского разлива с тонкой талией и манящими бёдрами. Высокий каблук помог обрести королевскую осанку, волосы убраны в причёску "а ля конский хвост", от чего лицо приобрело некую открытость и даже скульптурность.
У узкого круга поотпадали челюсти и пропал дар речи...
Через два месяца Людмила улетала в Италию, к своему итальянскому другу. Друг был богат, имел яхту, замок, какую-то крутую фирму и ... внешность Викентия.