Пенсионер федерального значения Ефим Егорович за полночь следовал на автопилоте по нахоженному маршруту от капитального гаража до семейного очага, уютной квартирки на окраине города железного гостеприимства. На целый час пришлось задержаться, пока гаражный замок только после разборки-сборки с тщательной протиркой и смазкой каждой детали механизма снова стал закрываться и открываться без малейшего напряжения.
— Ещё пяток минут и дома, — подумал работающий ветеран комбината, решив сократить расстояние за счёт безопасности, и нырнул в тёмную подворотню соседнего дома со стороны пустыря вместо привычного следования в вечернее время вокруг жилого комплекса по освещенному проспекту и перпендикулярной улице с редкими фонарями.
За подворотней едва просматривался освещенный одинокими окнами полуночников когда-то ухоженный двор с останками детской площадки, и слышались приглушённые голоса и музыка. Инстинкт самосохранения подсказывал, что ещё не поздно вернуться на привычный маршрут, но после поворота направо и пары десятков шагов в попытке не вступить в лужи, точка возврата по инерции была пройдена.
— А вот и спонсор нарисовался! — прозвучал пьяненький девичий голосок со стороны подъезда, где на скамейке и около её расположилась разношёрстная компания из четырёх девиц и двоих крепких парней с короткими стрижками в фирменных спортивных костюмах.
Ефим Егорович хотел ускорить шаг и возможно перейти на «быстрый бег», но у припаркованной спереди и справа «девятки» открылась дверца, усилилась тупая ритмичная музыка, и из салона вывалился субъект с обритой головой, преградивший дорогу.
— Папаша, куда торопишься? Может жена заждалась? Не спеши — уважь копанию. Как насчёт добровольного взноса в культурный досуг молодёжи? Несколько зелёных купюр отечественного достоинства вполне нас устроит, и без проблем отправишься в тёплую постельку… — поддатый субъект в чёрной толстовке с капюшоном и в джинсах, с татуировками на руках и «синими перстнями» на пальцах улыбался металлом зубов и явно наслаждался произведенным эффектом на девиц и парней в ожидании очередного представления.
— А что за праздник отмечаем посредине недели? — поинтересовался Егорович, отступив влево, сохраняя дистанцию и повернувшись лицом к вымогателям, вставшим полукругом в сторону жертвы.
— Да, братан наш откинулся, так сказать вышел с чистой совестью на свободу, — вставил фразу в разговор один из спортивных парней. — Давай дед «не тяни резину» и целей будешь!
Девицы захихикали, второй крепыш обозначил попытку приблизиться вплотную и тряхнуть старика, привычно выворачивая карманы, но был остановлен жестом руки потенциальной жертвы и перекладыванием в правую руку сложенного черного зонта с массивным набалдашником, ставшего вполне приличным оружием самообороны. Отступив назад ещё на метр, несговорчивый ветеран упёрся задом в сваренное из металлических труб ограждение газона, а левой ладонью неуловимым движением проверил наличие бумажника с месячной зарплатой.
— Вот что ребятишки, обижать стариков не хорошо, хоть и приходится нам всем жить не в лучшие времена. Деньги я так просто не отдам — на внуков собирался потратить, но прежде чем попытаетесь отобрать их силой… — прошу «последнее слово», так сказать: предъявить веские аргументы, — на одном дыхании высказался пожилой мужчина вполне крепкого телосложения и добавил. — Даже приговорённым к смертной казни преступникам даётся последнее слово.
— Хорош бухтеть, деньги на бочку или оставшуюся жизнь будешь тратить всю пенсию на таблетки! — стараясь походить на блатного, жёстко отчеканил второй из «спортсменов».
— Мы чего подписывались выслушивать старого козла, тряхните его мальчики — из него «мани» с песком сами вывалятся! — поддержала предложение молоденькая проститутка и уставилась на уголовного авторитета с металлической улыбкой.
— Ну, что же, излагай — ларёк с бухлом от нас никуда не денется, вся ночь впереди, успеем оторваться «на полную катушку, — выдержав паузу, изложил позицию большинства криминальный лидер компании, рассчитывая на продолжение спектакля.
— У меня четверо внуков и трое взрослых самостоятельных сыновей. Если с кем-то из них что-то случится, а виновник не понесёт наказания или даже не будет найден, то я наберу кредитов и найму профессионалов, которые чёрта лысого из-под земли достанут. Весной, летом или осенью вывезем эту мразь голышом в спасательных жилетах в укромное место на водохранилище, а на головы набросаем рыбных отходов. Вообразите себе, что с ними сделают чайки за пару часов… — высказал версию предполагаемой мести за потомков законопослушный гражданин конца девяностых годов прошлого столетия.
— Ну, а если зима будет? — поинтересовалась одна из девиц, с интересом слушающих многодетного отца и деда.
— А зимой этих «героев» поместим в прорубь в одежде, чтобы не сразу околели, а головы в рыбных кишках торчали наружу — пусть хищные зверюшки полакомятся, — уточнил зимнюю процедуру наказания добропорядочный семьянин.
Компания примолкла, ожидая продолжения или просьбы о снисхождении от рассказчика.
— Ну, ты дядя и садист… — выдавил из себя уголовный авторитет.
— А теперь, ребятки и девочки, представьте себе на минутку, что сделают с вами со всеми мои сыновья, — Егорович выдержал театральную паузу и добавил, — если со мной что-нибудь произойдёт, сейчас или позднее…
Выждав несколько секунд, Ефим Егорович раскрыл зонт от начинающего накрапывать дождя и неторопливо пошёл в сторону авторитета, который в силу инерции мышления хотел воспрепятствовать уходу потенциальной жертвы.
— Да не связывайся ты с дедом! «Афганец», который «отмороженный» в соседнем доме живёт вроде его сын… тебе чего, проблемы нужны? — уже вдогонку услышал старожил крупнейшего города Вологодчины реплику одного из мелких вымогателей.
Спустя пять минут у нужного подъезда Егорович встретил запыхавшегося соседа среднего возраста, пытавшегося дрожавшими руками прикурить сигарету от зажигалки.
— Привет дорогой! Ждёшь кого, или собачку выгуливаешь? — вежливо поинтересовался Ефим Егорович у шапочного знакомого по подъезду, имени которого не помнил.
— Да вроде вас, уж и не надеялся, что вывернетесь. Я ведь шёл позади метрах в пятидесяти, как фуру на стоянку поставил, а когда из-под арки выходил, услышал, как вы с местной шпаной базарите. Ну, думаю, влип наш Егорыч по полной программе — побежал вокруг к телефону-автомату, что на углу нашего дома милицию вызвать. Телефон оказался не исправен, трубку оторвали… к подъезду подбежал, вспоминая номер квартиры, чтобы ваша жена скорую помощь и милицию вызвала, — доложился сосед с верхнего этажа, — у вас же есть домашний телефон, а тут вы возвращаетесь.
— Спасибо за заботу сосед, сегодня повезло — припугнул гопоту, что сыновья с ними разберутся, вот и отстали, а может ангел-хранитель уберёг — не вдаваясь в подробности, разъяснил ситуацию ветеран металлургического комбината.
— Слушай, Егорыч, так у тебя же нет сыновей, а обе дочери давно живут не с вами, — заходя в лифт, в недоумении высказался сосед, профессиональный дальнобойщик.
— А откуда прокуренным недоумкам с пропитыми мозгами знать это? Надеюсь, ты с ними этой «секретной» информацией не поделишься. Во время разборок я только надеялся на подкованные ботинки, да на зонт со стальным набалдашником, пластмассовый то раскололся. Сам бы пострадал, но как минимум двоих полудурков успел бы покалечить, так что неизвестно, кому больше повезло! Спокойной ночи, сосед, — с этими словами Ефим Егорович вышел из лифта на нужном этаже.
— Вот так живешь с людьми в одном подъезде и не знаешь, что с ними может случиться, к чему они готовы и на что способны, а с виду Егорыч тихий интеллигентный человек, — выходя из лифта на верхнем этаже, пофилософствовал дальнобойщик Петя.
Спустя пять лет Пётр Никифорович стал владельцем успешной транспортной фирмы. Не суждено было Пете той ночью быть ограбленным на значительную сумму чужих денег, проваляться с пробитой головой на разорённой детской площадке до утра и два месяца в больнице и получить инвалидность первой группы. А всё только благодаря мудрому соседу, Ефиму Егоровичу так вовремя заторопившемуся домой…
Ведь у каждого свои ангелы-хранители, и у дальнобойщиков, и у пенсионеров федерального значения и даже у недоумков. И хорошо, когда они между собой договариваются.