Из города в ночь скорый поезд вышел.
Рюкзак, убрав и разложив постель едва,
я в голове своей услышал
беззвучные, но чёткие слова:
«Курорт не успокоит твои боли.
Лечение не обернётся тебе в прок.
Безвинный, будешь ты страдать дотоле,
пока не выполнишь наложенный оброк.
Пять сот стихов, без книжного изданья,
ты должен сочинить. Тогда,
за долгий труд и плюс за послушанье,
искупится сполна твоя беда.
Её и жизнь твою, судьба закончит просто.
Без мук и слёз. На протяженье сна.
Дотоле, псориазная короста,
Прохожим будет издали видна.
И муки диких судорог, средь ночи,
тебе, дотоле будут досаждать.
Учись терпеть. Работать в силу мочи,
и на судьбу слезливо не роптать.
С беззвучных слов тех, много лет минуло.
Едва ль не всякий день я не вставал со стула,
трудясь настырно до времён таких,
пока, на свет не появлялся стих,
размерами, хотя б, в два-три куплета.
Но, с чёткой мыслью, рифмы наперёд.
И по сей день цель и привычка эта,
мне, зычно графоманить, не даёт.
Прости читатель к стихотворству рвенье.
За плодовитость, громко не лажай.
Когда б, не роковое повеленье,
я б, не наращивал словесный урожай
Ещё чуть-чуть, и будет каре Амба.
Полтысячи стихов я выдам на гора.
И автору не качественного ямба,
финал всех бед встречать, придёт его пора!
* * *