Гл.1
Марина Николаевна Антонова, наконец, вздохнула свободно, потому что недавно перевезла свою престарелую мать из деревни к себе в город. Но до этого пришлось много потратить нервов, сил и здоровья, старушка никак не хотела никуда уезжать. Она закатывала дочери истерики и всячески старалась оттянуть день переезда. Ну, а как её было там оставлять? У Натальи Семёновны, так звали пенсионерку, иногда напрочь пропадала память и она забывала даже то, где живёт и какое название у её улицы. И когда впервые, об этом тревожном симптоме, Марине Николаевне рассказала фельдшер того села, где прописана Наталья Семёновна, то женщина, конечно, насторожилась, но не придала этому особенного значения.
Всё-таки, сельская местность разительно отличается от города. Вот здесь опасно, если какой старик или старушка заблудятся, Здесь и под машину можно угодить, и люди плохие не откажутся этим воспользоваться. А в деревне всё обстоит иначе, тут все друг друга знают, да, собственно, и куда мама исчезнет, если всегда на виду у всех своих знакомых и многочисленных друзей.
Но как же она ошибалась.
Однажды, Марине позвонила приятельница Натальи Семёновны и спросила, не у неё ли мама загостилась? У Марины всё похолодело внутри, она уже наперёд догадывалась, что последует за этим вопросом.
Оказалось, что её родительницу уже два дня никто не видел и все подумали, вроде она к ней отправилась в гости, но на всякий случай решили проверить.
Наталью Семёновну отыскали лишь ещё сутки спустя, в лесополосе. Жива, но сильно истощена. Потом, когда прошло несколько часов, старушка гладила по голове Марину Николаевну и приговаривала:
- Ну что ты так плачешь, доченька? Со мной всё в порядке, я нашлась, а ты так себя изводишь.
- Мамочка, да я чуть умом не тронулась, ты хоть знаешь это? Как я себя винила, что не настояла забрать тебя с собой, послушалась на свою голову, дурёха. Ну зачем, скажи, ты пошла в эту лесополосу, что ты там потеряла?
- Мариночка, я вознамерилась грибочков насобирать на суп, масляток. Пробралась подальше, а потом как отрезало, вот не помню куда дальше стопы повернуть и всё тут.
После того случая Марина была несговорчива и категорична. Матери посоветовала не упрямиться, а лучше настраивать себя на другую жизнь и другое место жительства. Старушка теперь не перечила. А что скажешь против? Она и сама напугалась. Кругом деревья, заросли и вся в бурьянах непролазная степь. Куда податься, если всё, вдруг стало чужое и незнакомое? Она такой страх перетерпела, что уже и сама забоялась одной тут находиться в четырёх стенах.
А Марина уже год как на пенсии, вот и присмотрит за ней.
Первую неделю дочь даже за двор носа не показывала, наблюдала за родительницей, как она себя поведёт. Но всё было нормально, Наталья Семёновна вела себя примерно. Вязала носочки, помогала супы варить, даже пироги стряпала, в общем быстро освоилась на новом месте.
Но закончились продукты и Марине срочно надо было посетить рынок, а наученная недавним происшествием, женщина боялась оставлять маму в одиночестве. И покараулить её некому. С мужем Марина давно в разводе, а единственная дочь поселилась не рядом. Соседей просить неудобно да и не со всеми она в хороших отношениях. Тут полно приезжих, которые не очень-то стремились заводить дружбу с кем бы то ни было: всё отделялись да всё особняком, но Марина ни к кому и не набивалась... ну так, да и так.
Женщина рассуждала таким образом:
"Вот если маму заранее предупредить, мол, я ухожу в магазин, а ты смотри, никуда ни шагу! - так старушка обязательно куда-либо смоется. А не сказать, то тоже нельзя. Вдруг, начнёт искать, куда я делась и это ещё хуже."
Но выход из положения нашёлся. Как-то в обед Наталья Семёновна прилегла отдохнуть и Марина этим воспользовалась. Она рассчитывала, будто мама проспит часа два, а то и три, а уж за это время она успеет и обернуться.
Марина Николаевна долго стояла на пороге, всё размышляла, замкнуть ли ей дом или не стоит?
"Ладно, - подумала она. - ну как её замкнёшь? Ещё напугается. Я быстро, туда и обратно."
Наталья Семёновна услыхала, как скрипнула дверь и открыла глаза.
"Где я?" - страх закрался в её душу, она не узнавала дом дочери.
- Господи, где я? - уже вслух сказала она. - Меня, наверное, украли и теперь держат взаперти? Но зачем я им, я же совсем старая. - старушка бродила по комнатам, всё тщательно рассматривала, но ничего ей не было знакомо. Выйдя в коридор, она дёрнула входную дверь и та сразу открылась.
"Вот и хорошо, я убегу отсюда к себе домой. Но как мне распознать направление?"
Уже за двором пенсионерка решила спросить у добрых людей, куда ей отправиться, чтобы попасть в свою родную деревеньку, но улица была пустынна, нигде никого. Тогда она зашла в первый попавшийся двор и тихо позвала хозяев, но снова никто не отозвался. Пришлось пробраться в самую глубь подворья, туда, где начинались хоз-пристройки. И вдруг, из-за угла на неё выскочили два огромнейших пса кавказской породы. Самые настоящие волкодавы.
*****
Минуло всего полтора часа, а Марина, вся загруженная сумками и пакетами, со всех ног бежала домой. Там же мамочка. Ещё издалека женщина увидела распахнутую калитку в собственном дворе и у неё заныло сердце.
"Неужели проснулась и снова потерялась? Божечки ты мой!"
В милиции не принимали заявление, дежурный пытался объяснить Марине, что должен пройти определённый срок, а сейчас ещё рано думать о плохом.
- Вы поищите по переулкам, может ваша матушка отправилась с соседями познакомиться. Старики, они такие, им обязательно нужны приятели для общения: с кем на досуге на лавочке посидеть и семки погрызть, а то и о возвышенном поговорить, о погоде, например.
- Да вы о чём? - заплакала Марина. - Её в жизни к чужим и на аркане не затащишь. Всё дело в том, что моя мама страдает провалами памяти, понимаете?
- Ах, вот как! Что же вы раньше молчали и в заявлении об этом не указали?
- Да я растерялась, я так боюсь за неё.
- Если вы знали, что у вашей родительницы такая болячка, то почему оставили её одну?
- Да на рынок надо было, а она как раз прилегла отдохнуть. Я думала, что успею, но не успела.
В порядке исключения у Марины Николаевны приняли заявление и началась работа по поиску потерявшейся Натальи Семёновны.
А в этот же день, другая женщина, среднего возраста, явилась домой с работы. Она жила вдвоём со своим престарелым отцом. У них никого больше не было из родни, вот только они двое во всём мире.
Старик, Арсений Павлович, вместе с умершей женой воспитывались в детдоме. Когда выросли и поженились, у них родилась девочка, которую счастливые родители назвали Валерией. Жена вскоре умерла и унесла с собой их общее счастье, но слава Богу было для кого жить, для трёхлетней крохи, очень сильно нуждающейся в опеке.
Арсений Павлович не приводил в дом вторую жену, он всего себя без остатка посвятил любимой дочери. Радовался, когда девочка стала совершеннолетней, потом закончила институт. Мужчина ждал внуков, но дочь не спешила порадовать отца. Она так и не обзавелась семьёй, чем сильно его огорчала. Потом он привык и даже иногда оправдывал её, мол, попался бы такой, кто нервы ей станет трепать. Да лучше одной быть в таком случае. Единственное, за что он переживал, это когда Валерия постареет, то кто ей подаст стакан воды? Вот ему есть кому подать, а как же доченька потом с этим справится? Храни её Господь.
- Папа, я дома. - сказала Валерия и вошла в огромный зал, где в кресле восседал отец.
- Я слышу, Лерочка. Как дела на службе?
- А, - дочь махнула рукой, на корню пресекая эту тему. Мол, что там может измениться, всё по-прежнему. - Пап, там Маринка орёт. Говорит, мать у неё потерялась.
- Я знаю, Лерочка.
- Знаешь? Она к тебе обращалась?
- Нет, я совсем не видел Марину.
- Пап, ты бледен. Что-то случилось? - после небольшой паузы спросила Валерия.
- Уж да, девочка моя. Беда у нас.
- Пап, ты меня пугаешь.
- Меньше всего я хотел бы именно тебя напугать, но я не имею право не поставить свою дочь в известность.
Старик помолчал немного.
- Рой и Рамс загрызли эту старуху, мать Марины... Когда она к нам пожаловала, я ни сном ни духом, а собаки, как раз были не в вольере.
- Боже! - воскликнула Валерия. - Пап, ты серьёзно? Что, прямо до смерти загрызли?
- Да уж, куда серьёзнее? Да, доченька, старуха мертва.