РАССКАЗ ГЕРОЯ ПОВЕСТИ "ЕСЛИ МОЖЕШЬ, ПРОСТИ"
На встрече выпускников я предложила бывшим моим деревенским ученикам написать воспоминания об их детстве, о родителях. Они согласились. Готовя материалы к книге «Почувствуй сердцем Родину свою», собирала эти воспоминания, редактировала.
Что поразило, прежде всего, – это то, что в крестьянских семьях, в отличие от многих городских, свято сохранялась память о предках и передавалась из поколения в поколение – в рассказах бабушек и дедушек особенно.
Отцы, прошедшие войну, особо не любили вспоминать, и их можно понять: они видели не парадную, ура-патриотическую сторону военных будней, но чаще всего то, что и словами трудно передать. Сейчас об этом можно говорить открыто, а тогда, в послевоенные годы, был жив страх.
Не забуду, как в сельском клубе показывали один из старых фильмов о войне, и один из фронтовиков, не выдержав, поднялся прямо во время сеанса, стуча протезом (он вернулся с фронта без ноги) и ушёл, зло ворча сквозь зубы: «Не могу смотреть! Всё врут и врут!» А 9 мая сильные мужики, напившись, плакали, поминая погибших друзей.
Среди интервьюируемых был и автор предыдущих материалов. Его рассказ был одним из самых интересных, и я хочу предложить его вашему вниманию как дополнение к характеристике моего героя - Миши, Михаила Тищенко. Итак,
***
Вот что узнал он от деда Давыда и бабушек.
Их предприимчивые предки жили в центральной России. В 1784 году пра-пра-прадед Пётр, призванный в армию, принимал участие во взятии крепости Измаил. Среди трофеев была прекрасная турчанка. Она настолько понравилась Петру, что он взял её в жёны. С тех пор у некоторых из рода Тищенко смуглая кожа и густые тёмные волосы.
В 1812 году их сын Потап был в партизанском отряде и отбивал французские обозы.
Михаил, Потапов сын, по воле графа Орлова работал главным лесничим в его поместье. У крепостных фамилий не было, но в 1861 году, после освобождения крестьян, сам граф в знак уважения дал ему фамилию Тищенко.
Земель плодородных в Орловской губернии (деревня Исаевка, Трубчевского уезда) было мало, а семья росла. Поэтому прадед Кондрат Михайлович и его три брата (Семён, Сергей и Антон) и сестра Макрида, благодаря Столыпинскому указу, решились на переселение в Сибирь.
Прабабка Улита получила на каждого переселенца по 5 рублей (большие деньги в то время). Вместе с ними поехали односельчане – три брата Дедковых.
Жили в тех сибирских краях, куда они прибыли, кержаки, оставшиеся после походов Ермака. Переселенцы из Исаевки прибыли 30 марта 1896 года. Это памятное число было вырезано на матице новой избы, которую Кондрат Михайлович построил для семьи, потому оно и запомнилось потомкам.
Но вообще-то сначала какое-то время жили они все в землянках на берегу озера. Так было основано село Яркуль.
Кондрат Михайлович прослужил 25 лет на Кавказе военным фельдшером, дослужился до поручика. В 1913 году был отправлен в отставку с годовой пенсией – 25 рублей, из них 9 – золотыми червонцами, остальные – ассигнациями. За один червонец тогда можно было купить три коровы, коня и десяток овец. Умер он в 1919 году от тифа.
Его брат Семён – участник турецкого фронта. О нём даже рассказали в одной из газет того времени. Однажды к его заставе подобрались турки, а он оказался один. Подумал: всё равно погибну, так лучше – в бою! И он бесстрашно бросился в атаку, крича изо всех сил: «Ура!»
И представьте: турки отступили, думая, что сейчас пойдёт в атаку большой отряд. Семён получил за этот подвиг Георгиевский крест. Он принёс с войны домой винтовочный штык. Детвора ещё долго играла им, а потом он куда-то подевался.
В Гражданскую войну Семён сражался в Первой конной армии Будённого, так и пришёл домой в серой будёновке с большой красной звездой. Не раз примеряли в деревне этот необычный головной убор ребятишки, хвастали перед другими.
Любил дед Семён свою курительную трубку, вырезанную в виде чёрта, а ещё любил рассказывать про подвиги на войне.
Он отличался неимоверной силой: выкашивал за день 20 копен, в то время как другие косили по 5-7. Хвастаясь силой, дед Семён перекидывал через забор гирю в 32 килограмма, никогда зимой не носил шапки. Долгожитель, он прожил 96 лет.
Дед, Давыд Кондратьевич, тоже служил на Кавказе, был с Семёном в одном артиллерийском полку. Через горные хребты они вручную тащили тяжёлые пушки – вот где пригодилась их недюжинная сила.
В 1917 году Давыд стал на сторону большевиков, был избран председателем полкового революционного комитета. В 1918 году вернулся в родные края.
Несмотря на молодость, пользовался уважением сельчан: его три раза избирали сельским старостой.
Те, кто любил и умел трудиться, жили зажиточно. У деда было 8 коров, 15 лошадей, но работников не нанимали, потому что сами работали – было кому трудиться. Родились 18 детей, но выжили 9. Все росли высокими, широкоплечими, сильными и трудолюбивыми.
Надо сказать, что в годы Гражданской войны дед пострадал и от белых, и от красных. Переболев тифом, он оказался при Колчаке.. А тут поступил приказ: сдать все винтовки под протокол. А он не сдал! Арестовали, присудили наказание: 20 шомполов. Вытерпел.
Пришли красные, обязали идти с обозом преследовать белых – он отказался. И вновь наказание: 20 плёток.
В годы Великой Отечественной войны двое из семьи погибли, отдав жизнь за Родину. У Павла, брата деда, три Георгиевских креста и орден Славы. Он прошёл четыре войны: первую мировую, КВЖД (с японцами), финскую и Великую Отечественную. А фактически – пять, потому что в Гражданскую партизанил, отстаивая советскую власть.
Вернулся в село, работал в колхозе и погиб 25 мая 1953 года, погиб необычно: через печную трубу ударила молния, а он как раз заходил в дом… И его убило на пороге. Так рассказывали старики.
Муж маминой сестры, Алексей, был в плену, прошёл через ад фашистских концлагерей. После освобождения всех заключённых тщательно проверяли, в том числе и его – а это ещё четыре круга ада.
Всё выдержал с честью. Вновь был зачислен в армию. На фронтах получил три медали. После ранений вернулся, работал в колхозе. Но у него открылся туберкулёз лёгких, он умер в 1968 году.
Владимир Давыдович (1907 года рождения), отец Михаила, как и все Тищенко, был высок, широкоплеч, любил шутить, несмотря на то, что жизнь не баловала его. Когда началась коллективизация, отец и дед отказались вступить в колхоз. Деда три раза арестовывали, привозили в район, а там начальство отпускало, потому что наёмных рабочих у него не было.
Отец же в сердцах поругался с уполномоченным, даже ударил его. Пришлось сбежать и какое-то время прятаться.
Тем временем десять дворов-отказников решили объединиться и организовать собственный колхоз. С их заявлением отец поехал в район. Тут его и арестовали «за сопротивление властям» по жалобе злопамятного уполномоченного. Но при обыске нашли заявление об организации нового колхоза. Властям надо было количество для отчёта, и они отпустили отца, даже похвалили за инициативу.
Новый колхоз продержался всего год. Вопреки их воле, всех заставили «обобществить» скот и технику. Весь Юлин бугор в Яркуле был завален обобществлёнными вещами, всё ржавело под дождями… Общих помещений для скота не хватало, коровы гибли.
От Сталинской политики фактически пострадало всё налаженное веками земледелие!
Отца забрали в армию, но с клеймом подкулачника он был лишён права голоса. Служил на Дальнем Востоке, застудил уши, сильно болел.
Его комиссовали, вручили две буханки хлеба, банку тушёнки и отправили домой. Две недели отец добирался из Владивостока в родное село, голодал. Хорошо хоть, что сердобольные попутчики-моряки подкормили немного, а то бы и не добрался.
Началась Великая Отечественная, и отца ждала повинность – так называемая Трудармия - работа на Новосибирских заводах, обеспечивавших фронт боеприпасами и всем, что требовалось.
Привезли под Новосибирск почти три тысячи человек, разместили в страшных условиях: палатках, бараках. Люди работали в три смены. Голод и болезни косили без жалости. Через год из этих трёх тысяч осталась в живых всего одна.
Владимир Давыдович выжил, вернулся в деревню худым, как скелет, больным, но несломленным. Он награждён тремя медалями: две «За трудовую доблесть» и одна «За доблестный труд». Назначили его бригадиром в колхозе. Работал он, никогда не отлынивая, не жалея себя. Умер отец в 1986 году, ему было 79 лет.
Это было поколение русских богатырей, сумевших не только одолеть фашизм, но и выжить вопреки всем невзгодам. Отец особенно гордился тем, что своими руками построил для семьи три дома!
Мама, Татьяна Николаевна, родом из соседней деревни , всю жизнь она проработала дояркой. А когда подошёл возраст, ей назначили колхозную пенсию: 9 рублей. У неё было 6 детей: три сына и три дочери. Их всех надо было кормить и поднимать на ноги. Она не чуралась никакого труда и, работая уборщицей в сельсовете, сумела заработать ещё одну пенсию. Мама умерла, когда ей было 73 года».
_______________________________________________________
Что испытывала я, записывая эту (да и другие) истории о крестьянских семьях? Прежде всего, огромное уважение! Попробуйте только представить, что пришлось им всем испытать и пережить!
Поистине надо преклонить колени перед тем поколением русских тружеников, любивших родную землю, живших, не философствуя, не мудрствуя, но ТРУДЯСЬ!
Дай Бог, чтобы наши дети выросли, не забывая прошлого! Для этого, считаю, и нужны воспоминания.
А ещё я подумала вот о чём. Если бы не революция, не война, не коллективизация - каким бы крепким, сильным было наше государство. Ведь какие работники были!
И знаете в 70-80-е поднялись-таки. Окрепли совхозы, - об этом мне писали мои сельские бывшие ученики...
Но тут - лихие 90-е!! И снова провал.Снова разорение. И до сих пор в большинстве деревень ещё худо.
Лишь остаётся надежда: возродимся. До сих пор болею душой за сельчан.
Продолжение
http://www.proza.ru/2017/07/14/486