«…Жизнь, сие есть постоянное блукание по мутным волнам
Моря житейского…»
Вельтман А.Ф.
Великанов.
В те, мои молодые и достаточно сложные, теперь по- настоящему «поблекшие» от времени, восьмидесятые, приходилось подолгу находиться вне дома, достаточно далеко от семьи и близких. В попытке обеспечить жене и детям довольно сносное существование, отыскивались все новые и зачастую совсем незаконные способы и методы дополнительного, а по сути основного заработка. Совершенно не прельщало тянуть «по бычиному» трудовую лямку, довольствуясь мизерной, очень схожей с брошенным цепному кобелю обглоданным до блеска мослом, «заработной платой». Краснея от стыда и бессильной злобы выкладывать на стол перед молодой женой тощую стопку замусоленных «пятерок» и «трояков», полученных как подаяние на заводе зная, как и где жирует кодла паразитирующих на твоем горбу негодяев. Всевозможных комсоргов и парторгов, секретарей и прочей комсючье- коммунячьей шелупони, которые, являясь по сути своей упырями- вурдалаками, намертво присосавшись к шее Трудового Народа Великого Союза не одно десятилетие питались его кровью и здоровьем.
Многие, даже не пытаясь искать и находить варианты влачили жалкое существование, до слез умиления радуясь полученной иногда мизерной премии, больше похожей на плевок в протянутые «ковшиком» ладони, чем на достойную прибавку к жалованию. Они так и остались «ни с чем», заплатив 20-тью годами труда за полученную наконец «малосемейку», в которой, став больными пенсионерами проживают впроголодь и теперь. Таких было много, обманутых с самого раннего щенячьего «пионерского» возраста, отравленных комсомольскими бредовыми лозунгами и девизами, топающих безмолвным стадом в направлении, указанном коммунистическим перстом. Но были и другие, не поддерживающие лозунг парторгов и их прихвостней- комсоргов- «…Долой богатых!», наоборот, своим примером показывая, что трудясь в богатейшей стране просто неприлично жить, тем более растить детей в нищете. На этих Людей спускали с цепи «овчарок режима»- ментов, для них придумывались новые статьи в уголовный кодекс Страны, всевозможные запреты и ограничения. К примеру, в 86-м году, болтун с каиновой отметиной на приплюснутой плеши выдал указ- «О борьбе с нетрудовыми доходами», по которому подхватившая его свора пересажала в тюрьмы множество людей, испортив им жизнь и биографию. Вот про этих парней и решил теперь написать, может уже и не вовремя, но «лучше поздно, чем никогда…».
На Вальке из соседнего дома, Коля Великанов женился сразу после службы. Когда сам не понимая, как вернулся живым из Афгана! До службы он даже смотреть боялся в ее сторону. При случайных встречах на вечерних посиделках с гитарой в старой беседке отчаянно робел, от чего мучаясь душой всегда старался уйти домой побыстрее. Валя ни о чем не догадывалась. Да и не замечала маленького щуплого пацана «бараньего веса», частенько вихляющегося на тонких ногах после выпитого с парнями в беседке стакана портвейна. В противоположность Коле она была крепко сбитой, среднего роста девахой, с широкими бедрами и крупной грудью. «Валька дойки по ведру» - прикалывались пацаны, что было почти правдой. В свои 19-ть лет Валя носила лифчик 6-го размера, который к тому же был ей слегка тесноват. Не выделяясь лицом среди подружек- горьковчанок, как почти все волжанки широкоскулых, с редкими конопушками на слегка курносых носах, была румяной и смешливой, короче, «кровь с молоком» …
Демобилизовался Колян на два месяца позже своего призыва, пролежав последние полгода в госпитале. Приехал в родной Горький неузнаваемым человеком, оставив свою робость и застенчивость на извилистых «серпантинах» Афганских гор, где приобрел такие черты как смелость и настойчивость, решимость совершенно не задумываясь идти только вперед… Так и случилось, что после яростного натиска, короткого, но очень быстрого, как отточенный удар десантного ножа Валя, до конца еще не осознав случившегося стала Великановой и перебралась в квартиру свекрови. Так и началась их семейная жизнь, в тесноте и безденежье. С другой же стороны в уважении, выказываемом друг другу и матери Николая, а также во взаимопонимании и терпимости к допущенным на первых месяцах совместной жизни ошибкам. Колян, устроившись с помощью друзей в ПОГА-2, получил за небольшой «магар» вполне сносный «КАМАЗ» с рефрижератором, на котором был демонтирован лишь холодильник. Который для зимних рейсов с яблоками из Молдавии в Сибирь или в Питер был совершенно не нужен. Сделав пару рейсов с соседом- дружбаном «Зайцем», Коля поехал самостоятельно. Работа пошла! Появились наконец первые «хорошие» деньги, первые гостинцы- подарки, а заодно и первые загулы… Валя ворчала на Великанова- Коль, ну, когда это прекратится? А?? Вчера опять соседи по батарее стучали! Вы с Витькой и Зайцем до часа ночи пели, людям спать не давали… А Заяц, гад ползучий, мою капусту хаял- не удалась мол, сорт не тот, а сам всю банку под водяру сожрал… Я матери хотела отнести, а он, крокодил, до дна слопал! Великанов разглядывал новые джинсы, купленные задорого, на которых отсутствовал знак фирмы. - Валь, шут с ней, с капустой, еще насолим. Ты не знаешь, кто штаны спортил? Оторвали лейбл… видно понравился лохам… - Да Коль, понравился, Зайцу… Ты его сам оторвал и ему подарил! Спьяну даже пришить пытались, да у вас не получилось… - Ну дела, мать! А чо я ему штаны-то не подогнал вместе с железкой? – Да ему Коля, твой размер брюк только на руки подойдет, с небольшим натягом! Великанов кряхтя полез под стол, достать закатившуюся зажигалку. – Коля, тебе вчера повестку принесли. Нарочный военкоматский расписываться заставил… Сказал- явка строго обязательна! - Когда- идти-то? Великанов показался из-под стола с найденной наконец, зажигалкой. – Так сегодня, к часу. Вон она на полке, под телефоном, посмотри… Колян уже смотрел, но не на повестку, а на жену. Которая, что-то помешивая в кастрюле на дальней конфорке, слегка наклонившись отставила ядреную задницу, обтянутую шелковым халатом. – И как я ее зацепил, такую, словом- Женщину? Великанов поскреб затылок, вздохнув поднялся и сам не поняв зачем, вдруг, хлопнул Вальку пятерней по тугой попе… Ложка вывалилась из руки жены и нырнула в варево. – Ты чо!?? От повестки что ли ошалел? Повернувшись, потирая ушибленное место жена уставилась на Кольку. – За что!?? Теперь вот синяк будет, Колюнь… Великанов ответил не задумываясь - Не «за что», а от переизбытка чувств... Поняла, Валентина!? Или- в спальню? Пока время терпит? Та заулыбалась – Хватит уже… Иди вон, в свой военкомат… Ночью чуть сосок не откусил, теперь вот бьешь ни за что… Иди, потом все… - Пойду… А по прибытию- обещаешь? Валька рассмеялась- Да обещаю, обещаю… Ты побыстрей, да чтоб трезвый, ладно?? Колян, зашнуровывая берц ответил – Да не знаю, как военком. Вдруг заставит пить? Им ведь не откажешь, полканам, обидчивые…
В военкомат Великанов явился вовремя. Протянул повестку дежурному прапорщику, похожему на раскормленного донельзя борова. Свинорылый, мазнув по листку поросячьими глазками отложил документ в сторону и молча показал пальцем на ряд откидных кресел, стоящих у противоположной стены. Колян, устроившись посередине, приготовился ждать вызова в нужный кабинет. В голове опять начала пульсировать тупая боль, последствие той, последней контузии. Не открывая глаз, пошарил по карманам, так и есть, таблетки опять забыл на холодильнике. Услышав шаги, Коля открыл глаза. Мимо него, в сторону входной двери быстро прошел здоровенный, очень грузный полковник. Китель почти трещал на его огромном пивном брюхе, а бульдожью морду с обвисшими брылями- щеками, Колян мысленно сравнил с мусорным ведром, которое в размере, наверное, проигрывало. Нос полкана, отливающий неестественной голубизной был испещрен красно- синими прожилками, выдавая многолетнее пристрастие кабинетного «вояки». Открыв входную дверь и позыркав по сторонам на крыльце полкан вернулся в помещение. Пару раз пройдясь взад и вперед, остановился около Коляна. Выпучив насколько можно глаза, трубно рыкнул - Чо расселся, сопляк!? Встать!! Совсем оборзели рекруты, военком для них будто ровня!? Как ты Родину будешь защищать, дистрофик? Рычал, воняя кислятиной- перегаром, мнил видимо, что воспитывает. Колян, стараясь не напрягать левую подбитую ногу встал, молча слушал глядя в переносицу говорившего синеносого военного комиссара. – Что молчишь? Язык проглотил?? - Да нет, не проглотил, вас слушаю… - Слушает он… Ладно… Давно тут сидишь? - Около часа, может чуть больше. – Парня… Ну такого, здорового… Не знаю, блин… спортивного что ли? Да, спортивного! Не видел, пока сидишь? - Нет не видел. За это время сюда вообще никто не заходил, точно! Полкан повернулся к окошку с сидевшим там прапорщиком. – Колбаснюк, ты не видел никого? Кабаноподобный, вскочив с неожиданной прытью, ответил - Никак нет, товарищ полковник! Не заходил никто, кроме этого вот сосунка! Уж я то… Если что… Ни мышь, ни муха… Полкан раздраженно отмахнулся – Да ладно… Походив по холлу пару минут что-то бормоча про себя, резко остановившись прорычал, багровея мордой- ведром - … два директора предприятий, предрик, трое зав. отделами горкома… сам, Первый должен подъехать, оркестр из части давно уже мается! А этого героя, бляха- муха, еще нет!? Ведь была же первая бумага, мол посмертно, так нет, поправились, нашли-таки! А он, хрен знает где блудит!? Не зная к чему придраться, заорал: - Колбаснюк…твою мать! Тот подпрыгнул - Слушаю… - Ты сегодня пил в подсобке? - Никак нет! - А бутылки чьи? Не твои что ли?? Ты что, ранжира не знаешь? А??? Да кто здесь раньше меня похмелится… завращал круглыми глазами – Сразу к едрене фене… Забыл правило?! - Товарищ полковник… Да кто ж не знает… Да разве можно… Ни в коем случае… Нет!! Военком, выпустив пар заговорил спокойнее и тише. – Смотрите оба! Как появится парень, сразу ко мне, мухой, доложить немедленно! Ясно? - Так точно! Ответили хором прапор и Великанов, удивленно затем переглянувшись. Колян обратился к военкому – Разрешите… - Нет, не разрешаю! Сиди, жди. Некогда сейчас с тобой. Вот героя встретим, наградим, проводим, а потом уже все остальное. Колбаснюк! Выпьешь хоть каплю… Знаешь, что с тобой сделаю… Тот, отрицая замотал головой и всем телом, даже раскормленной задницей… Полкан исчез также, как и появился, неожиданно быстро.
Колян занял свое кресло и закрыл глаза. Прошлое всплывало яркими, живыми картинками. Вот они, с земляком Саней меняют, перед отходом колонны колесо на среднем мосту его «КАМАЗа». Броник на двери висит криво, будто падает, но он привязан куском проволоки. Вот колонна наливников выходит из расположения. Дед, без пяти минут дембель Великанов идет замыкающим. Взводный, почти земляк- из Чувашии, Андрюха, белозубо улыбаясь рассказывает пор дом, почему-то сев к нему в кабину, а не на «броню»… Затем, колонна змеей движется по кривым улицам кишлака. Пыль, сплошные заборы из глины, плоские крыши… И вдруг, включается звук. Несущие смерть «горошины» громко барабанят по кабине! Сильно бьет по левой руке… Взводный, выставив в окно двери свой «калаш» огрызается короткими очередями. Затем, поймав грудью две пули, развернувшись ловит еще две- в спину и валится на рычаг передач, тяжестью тела выключив четвертую- пониженную… «КАМАЗ», визжа мотором почти останавливается! Одной рукой убрать Андрюху, весящего за сотню килограмм не получается, Колян, упершись спиной в свою дверь спихивает его ногами, освобождая наконец рычаг… Почти остановившаяся машина набирает скорость, вдруг, словно палкой бьет по левой ноге… Педаль «газа» - в пол, двигун визжит разрываясь, машину сильно тянет влево, Коля одной рукой еле удерживает ее на дороге. Спрыгнувший с забора на дорогу «дух», с американской винтовкой М-16, не успевает ею воспользоваться и отлетает от облицовки метров на пять вперед, разувшись в полете! Тут же исчезает под несущимся «КАМАЗом» … Выскочить, выехать к своим… По левому переднему крылу сильно стучит лохмотьями пробитого и изжеванного колеса. Коля удерживает «КАМАЗ» на дороге одной рукой, в помощь- только мат! Улица заканчивается неожиданно и вот они, свои, БМП-шка и развернувший башню танк… Подбежавшие пацаны тушат загоревшееся левое переднее, вернее то, что от него осталось на диске. Саня вмазывает обезболивающего, прилаживает шину на перебитую руку. Кто-то бинтует развороченную икру левой ноги… В голове одно – выскочил, в какой раз добрался… Не сожгли, суки! А Андрюха? Коля кричит Саньку - Как взводный?? Тот показывает, молча, рукой – Готов… Коля страшно скрипит зубами, рычит - …ну … суки … И, видимо громко, вслух… Открыв глаза видит высунувшегося из окошка прапора с округлившимися глазами… - Ты чего, пацан, ополоумел?? На весь военкомат матом орешь!! Или может выжрамши приперся, теперь развозит? Смотри у меня… И сядь нормально, развалился, как в кинотеатре… Прибежавший полкан, опять не найдя ожидаемого героя, психуя, отвалил обратно. Великанов снова опустив веки, ушел в прошлое. В очередной раз переживал случившееся, не в силах ничего изменить. А память выдает очередную картинку. Коля, сидя в кабине Саниного тягача видит, как друг уговаривает узкоглазого, с ожиревшей, блиноподобной рожей прапора. Этот, заведующий холодильником куда складируют «200-тых» , машет отрицательно башкой, не желая принимать тело Андрюхи… Саня просит, грозит. Все без понта! А взводный лежит на спалке позади Коли, распухая на глазах в пекле кабины, где уже невозможно дышать из-за запаха мертвечины… Побелев от потери крови и злобы, Коля кричит оскалившись и выставив здоровой рукой в окно, «калаш- коротыш» - Саша отходи, я срежу козла! Друг закрывает собой, враз обоссавшегося от испуга паразита, машет руками, кричит - Не стреляй… он заберет… уже носилки несут… Прапор, выглядывая из-за Саниного плеча, соглашаясь, быстро кивает башкой… Потом –провал… Свет, врачи, снова провал… И так много раз… Пришел в сознание уже в Союзе. А Сани больше нет. Сгорел в «наливнике». Вместе с Наилем, татарином из Астрахани. Царствие им Небесное и Вечный Покой…
Колян открыл глаза, снова военкомат, ожиревшая рожа в окошке. Шумнул - Дежурный, а когда все-таки мной займутся? Я уже есть хочу… Тот встрепенулся – жди, сейчас не до тебя. – Да сколько ждать-то? Почти три часа просидел, да и у вас скоро рабочий день заканчивается!
В очередной раз пришедший военком, проверив крыльцо вернулся с обреченным видом. Заметив сидящего Колю, спросил - Еще сидишь? Тебе вообще-то к кому? - К вам, вроде- ответил Колян. – По какому вопросу? - Не знаю, не написано. – Когда служить пойдешь, знаешь? - Да я уж отслужил… Полкан помотал головой. – Ну давай, дуй домой, не до тебя. Нет, подожди, отметься. Колбаснюк! Оформи мальца, пусть отчаливает. Прапор поманил к окошку пальцем. – Фамилия, имя, отчество? - Великанов… Остальное произнести не успел. Полкан, вытаращив глаза, переспросил – Великанов?!? Николай Васильевич? - Так точно! Тот взревел бугаем – Так тебя тут половина городского начальства несколько часов дожидается!! Постой, а ты не врешь? Военный билет есть? - Вот он… Военком, читая, тер пятерней лысину… Повернувшись, пробасил – Коля, тебя ведь орден Красной Звезды нашел… Сначала посмертно, потом разобрались… Пошли сержант, получишь…
Награждение проходило по отработанному сценарию. Оркестранты, периодически старательно «выдували в медь», пузатые дядьки- директора произносили речи на патриотическую тему. Комсомольский «вожак», с ужимками дешевой шлюхи, скорее всего пидорок, пищал с красной трибуны, что это только благодаря комсомолу и лично ему, этому хлюсту, призванные из славного города Горького парни, совершают подвиги и героические поступки. Что в этом случае, наверняка, в Колином комсомольском билете стоит подпись этого паразита! - Ведь так, Николай? Покажи пожалуйста билет, с моей подписью… Пидор блудил глазами, не встречаясь взглядом, нетерпеливо протягивал холеную ручонку с накрашенными ногтями… Коля, сначала смутившись, а потом вдруг повеселев, сказал правду, как было. – Да нет его у меня. Когда в охранении были, я пятку сильно берцем растер, до крови. Саня, тоже наш, Горьковский, посоветовал картонку подложить. А где ее возьмешь? Вот я билет этот и подмотал, сильно помогло, намного меньше мучился. Так что не волнуйся, пригодился билет, тем более с твоей подписью… Пузатые заулыбались. Затем, директор завода «Красное Сормово» прикрутил на Колину куртку орден, вручил удостоверение и долго тряс руку, приглашал к ним работать. Колян благодарил… Растянувшееся более чем на час награждение заканчивалось, пузатые по-тихому гоношились бухнуть с военкомом, а Коля простившись, вышел наконец из надоевшего зала. Но не успел выбраться на улицу, как был снова остановлен догнавшим его полковником. – Великанов!! - Слушаю, товарищ полковник! - Снимай быстрее орден и дуй назад, в зал. Директор машзавода приехал с опозданием, он вручит. Колян, послушавшись, отдал награду. Все повторилось «под копирку», те же речи, те же рыла… После этого вручения последовали еще два! Коляну, под оркестр вешали награду, а в коридоре снимали, чтоб повесить снова, руками очередного кабана- награждающего… Когда военком поймал Колю у дверей в пятый раз, Великанов возмутился! - Да ну их всех к чертям!!! - Коль… - Отстань полковник, не понимаешь, что ли, что это уже глумление? Или совсем мозги тут пропил?? Полкан молча, таращил по-рачьи, мутные глаза… - Все, пока! Колян неожиданно хлопнул комиссара по погону, ка утром Вальку, по заднице… - Иди, лучше бухани за наших парней… Полкан, поймав, крепко пожал Коле руку. – Спасибо Николай Васильевич за Службу! Прапор Колбаснюк пялился на них, высунув кабанью морду с отвисшей челюстью из окошка.
На улице вечерело, накрапывал мелкий дождик. Торопились, спасаясь от мороси люди. Идущие навстречу горьковчаночки, стараясь втроем поместиться под одним зонтиком, громко смеялись. Зайдя в попавшийся по пути винный, Великанов купил пять бутылок водки и шампанского- для Вали, если посидит с ними. Решил позвонить Зайцу и Вите, но, пошарив по карманам и не найдя ни двушки, ни дисюльника отошел от телефонной будки. Отказавшись от этой затеи. До дома зачем-то пошел пешком, периодически доставая из кармана орден и рассматривая его. Проходя мимо магазина, первый раз после их свадьбы купил Вале букет цветов. Рассмеялся, произнеся вслух – Ты еще бухать брось и в партию вступи…
Жена открыла дверь быстро, видимо ждала. В этом длинном, темно-красном шелковом халате, она походила на Волгоградскую Родину-мать, такая же величественная Русская Красавица! Великанов молча протянул ей букет, звякнув об пол неудачно поставленным пакетом с бутылками. Валя удивленно переводила взгляд с букета на Николая. Потом пропела - Ты чего это, Коль? Опять что с ребятами натворил?? Они, кстати, недавно заезжали. Великанов молча разжал перед женой ладонь, в которой был орден… Они долго смотрели глаза в глаза друг другу. Валя тихо спросила – Так ты, Коль, теперь Герой? Он ответил – Нет, не герой. Кавалер ордена Красной Звезды. За этим и вызывали, чтоб вручить… Сказали, по первым бумагам посмертно, а потом разобрались, вот на сегодня повестку и прислали. Колян опять замолчал. Теперь заговорила Валя - У меня тоже новость. Вчера хотела, некому было говорить, да и утром ты все маялся… Ладно. Великанов, у нас ребеночек будет… Я в консультации была, сказали… Колян мотнул утвердительно головой - Угу парень будет, Валь, Андрюха… А следующий – обязательно Саня, въезжаешь? - Неа. – Ладно, потом въедешь… Внезапно распахнул на Вальке халат, уставился на тяжелые груди… - Ну что, Родина-Мать, зовешь? Жена улыбнулась – Зову… - Ты хоть в душ-то заскочи, мой кавалер!
Посвящается Всем Павшим в той войне и Выжившим.
Зимин В.В.