П о э з и я . . . Её феномен заключается в
собственной неосязаемости, в той самой
необъяснимости, которой она возносит
низвергнутое и низвергает вознесенное,
утверждая человеческие недоразумения, какой-то
абсолютной ничем не опровергаемой п р а в д о й . . .
Иначе, как можно объяснить, когда
самая омерзительная пошлость, посредством
поэтизирования, перестает быть пошлостью.
Поэтому не все добротные, крепкие стихи
есть п о э з и я и, не всякий
пишущий стихи есть п о э т .