Опять понедельник. День для работы традиционно тяжелый и бестолковый. Для многих. Только не для меня. Почему то, по моей работе, он наиболее спокойный, уравновешенный. Или заказчик не проснулся еще, или специфика работы такая, фиг его разберет. Да и не хочу думать на эту тему. Потому с утра, проинструктировав смену электриков, дворников и сантехников о планах на рабочий день, сел заполнять таблицы энергопотребления арендаторами. Мысли сегодня, правда, убегали куда-то в сторону. Систематически и постоянно… Но напрячься! Работать, работать, и еще раз работать! - как завещал великий Ленин. И все посторонние мысли оставить до прихода домой!!!
Уф! Вот я наконец-то и дома. Продолжим? А, кстати, разрешите представиться, меня зовут Игорь, и я главный инженер на одном из объектов одной большой московской строительной организации. Упоминать название не буду, т.к. мои воспоминания далеко не о месте моего нынешнего трудоустройства, а если говорить сухим и казенным языком моего прошлого – то более уместно будет назвать его «местом несения службы». Так как-то мне все же привычнее, несмотря на то, что черные погоны с желтыми просветами я не ношу уже с 1997 года. А на парадной форме они были золотыми… Сколько же времени натикало то…. Ровно 20 лет, почитай, как я из корабельного офицера, всю службу кроме последнего года, прошедшего не на берегу, а на «коробках», в постоянных выходах в моря и оргпериодах, стал гражданским инженером. Ну да, явно, не помолодели мы. Как говорят самураи, мы с рождения идем к смерти. Не дословные слова, но какие все же правильные.
А все Юрка Семенов, бывший матрос СС «Жигули» Краснознаменного Тихоокеанского флота. Отличный моторист, грамотнейший специалист, разгильдяй и самовольщик, и все в одном лице. И причина разбегания моих мыслей в его воспоминаниях и рассказах. Я уже начал и фамилии многих забывать, хотя с некоторыми продолжаю очень даже общаться. Андрюха Малахов... Водолаз и водомут, в Киеве живет сейчас. Сколько у него реальных погружений и работ на глубине - знает только он сам. Несладко ему сейчас там. Однако находит время пообщаться. Леша Уральский…. По нашим меркам совсем вот недалеко живет, во Владимире. А вот Юрка решил воспоминания написать о своей службе. Да и не только. И затронул «Жигуленка». Я вот прочитал его новеллы. Сохранилось же в его памяти то, что у меня отложилось уже так далеко, что и не выползло бы наружу. Вот и у меня, под катализатором его новелл, из таких чудовищных глубин памяти полезли воспоминания. Где они хранились в моей голове, одному богу известно. Но, как говорил один известный телеведущий в одной известной, популярной передаче… Однако…
Однако, мой дорогой возможный читатель, я начну не со службы на СС «Жигули». Для непосвященных СС – это Спасательное судно. Мысли скачут, прыгают, и, честно говоря, я не хочу их ловить, строить по ранжиру, датам, кораблям и событиям. Как выплывут, так и встанут. Потому, хронология событий моей службы в Военно-Морском Флоте будет гулять в пределах лет, так, двадцати. Возможно, приплету и учебу в Тихоокеанском Высшем Военно-Морском Училище им. С.О. Макарова. Там тоже много было чего интересного. Но это будет уже совсем другая история. Да и служить мне пришлось не только на СС «Жигули» но и на других кораблях двух таких великих Флотов, Тихоокеанского и Черноморского. Великой и ушедшей в небытие страны. И чем больше проходит времени, тем чаще думаешь, а это вообще было? Было, дорогой читатель. БЫЛО!!!!!
Итак, раз уж мысли мои были разбужены воспоминаниями моего бывшего сослуживца, то, наверное, честно будет вспомнить пару моментов именно по СС «Жигули». Я опущу те тернии дороги, которыми я туда попал. Скажу лишь, что попал я туда добровольно, в полной уверенности, что корабль-спасатель находиться постоянно в море и выполняет очень даже не учебные задачи. Хитрожопые кадровики, как-то подстегивая мое честолюбивое желание быть в море и быть полезным родному Тихоокеанскому Флоту, скромно умолчали тот момент, что корабль имеет некоторые неисправности двигательной установки и планируется в текущий ремонт. Им надо было укомплектовать штат. И что им было до мечтаний о дальних походах еще молодого по возрасту, но уже «старого и больного» лейтенанта. Поясняю, «старый и больной» - это значит перехаживающий уже срок присвоения очередного звания. И чем "старее и больнее", тем больше срок перехаживания. У меня он приближался к трем годам. Я был уже хронически "неизлечим и стар". Удержусь от скромного "СУПЕРСТАР". В бригаде даже присказка уже была, что командиры на «Жигули» приходят и уходят, я остаюсь. Поначалу я это очень переживал. Мои однокашники были уже старлеями, а некоторые и каплеями. Потом мне стало безразлично. Но вот когда я понял преимущества быть "старым и больным"... Вот тогда, как говорят картежники, у меня "масть поперла"! И правда, за время службы на «Жигулях» я сменил четырех командиров и трех старпомов. Может быть как-нибудь и расскажу об этом «звездопаде». Не очень редком, правда, явлении на флоте. Но и не настолько частом. Честно говоря, я научился очень даже извлекать из этого пользу. Оказывается, быть «старым и больным» очень даже выгодно во многих моментах несения нелегкой и бестолковой службы, когда корабль не ходит в моря а стоит у стенки завода с разлагающимся от отсутствия настоящей работы экипажем. Настоящая работа бывает только на выходе корабля в море. А при длительном стоянии у стенки завода, когда сроки окончания ремонта постоянно переносятся, постоянные приборки по расписанию и без, погрузки-разгрузки разного имущества, строевые занятия матросской братии быстро надоедают. И они, в силу своего юношеского возраста, начинают искать себе различные приключения. Понятно на какое место. Трудно их за это осуждать. Все были молодыми, полными сил и нерастраченной энергии.
Однако (чертова передача и ее телеведущий, в хорошем смысле этих слов), вернемся ко мне, «старому и больному». Так вот, повторюсь, я, пусть не сразу, но понял все выгоды этого положения службы. Уточню, это канает только на кораблях Флота, а не на берегу. Потому что справедлива была поговорка: «Дальше ТОФа не пошлют, дальше коробки – не сошлют». Как видите, береговым офицерам (8 часов рабочий день, 2 выходных в неделю) терять было что. Эта фраза про рабочий день и выходные не моя. Взята из сборника рассказов А.Покровского «Расстрелять!». Одинаково правдива не только для подводников Северного Флота, но и для всех остальных офицеров корабельного состава всех остальных флотов. Кроме Черноморского. Тоже, надеюсь понятно, откуда ноги растут? Точнее, что можно потерять?
Так вот, назову самые основные плюсы своего тогдашнего замечательного положения. С комментариями и без цветных картинок. Итак:
1. Я сходил с корабля когда хотел, куда хотел и насколько хотел. Понятия оргпериод, запрет схода, отработка задач (смешно, отрабатывать задачи подготовки к выходу в море на корабле с демонтированным одним главным двигателем), для меня не существовали. Однажды, даже, успел съездить в Хабаровск на пару тройку дней. Моя тогдашняя жена там была на сессии. А учитывая, что отношения у нас были тогда немного «не очень», то нужно мне было это позарез. Молодо-зелено. И отговаривал меня старпом, Серёгин Сергей Владимирович, которого я еще знал с ТОВВМУ, и запрещал. Да плевать мне тогда было. Хотя, может он был и прав. Прости меня, Серёга. Ну не той головой я тогда думал.
2. На все угрозы что-то сделать со мной в плане службы я тупо улыбался, что доводило до белого каления всех командиров и начальников от бригады и выше. Куда можно было еще сослать офицера, почти 2 года перехаживающего сроки присвоения очередного звания, служащего на корабле у стенки завода на Тихоокеанском Флоте? Только на корабль, который ходит в море. Чего я безуспешно добивался, строча рапорта во все инстанции. Но продвигать по службе опального офицера был нонсенс, а сделать на месте со мной ничего не могли. И отсюда вытекал Пункт 1 плюсов моего положения. А это немало, согласитесь.
3. Я успешно «болтил» все занятия и работы, или, номинально находясь на месте проведения работ с матросами, или сидя на спине (лежа) в коечке в собственной каюте. Особенно бесились от этого замполиты и все, кто строил свою военную карьеру по линии партии. И если учесть, что из комсомола я был успешно изгнан в 1987 году, за эпизод с дракой нашего экипажа с экипажем соседнего по причальной стенке корабля. Я тогда был дежурным по кораблю. И это мероприятие пропустил и не возглавил. Отвлекся. Следовательно, все бесконечные и почти еженедельные парт и комс собрания для меня превращались в личное время, а для них, к партии приближенных, потерянной возможностью влиять на меня по партийно-комсомольской линии. А также для меня это было экономией денежных средств. Взносы не нужно было платить. Вот к этим бездельникам, не имевших ни личного состава в подчинении, ни материальной части, получавшим квартиру, как правило, в первый же год службы, у меня было "особое" отношение. Как мы, обычно, говорили про них - рот закрыл, рабочее место в исходном. Так вот, за это я обычно наказывался запретом схода с корабля. И это опять упиралось в Пункт 1. Кстати, квартиру за службу в ВМФ СССР и России мне не дали до сих пор.
4. Будучи сам «негодяем» и разгильдяем, я почему-то научился понимать природу и обстоятельства проступков, совершаемыми нашими матросами. Не всех, конечно, но многих. И это мне очень помогло в дальнейшем предотвращать создание таких условий и ситуаций на других кораблях, где пришлось послужить.
Были и еще некоторые плюсы этого положения. Однако они несколько мелкие, что я не вижу смысла рассматривать их тут и сейчас. Может где еще и всплывет у меня эта тема, тогда там и обмолвимся.
Ну, для первого раза, друзья мои, возможно, достаточно. Думаю, что мы с вами еще не раз прогуляемся по волнам моей памяти о службе. Сим временно откланиваюсь.